Алину трясло от бешенства и боли.
— Это что за демонстрация женского боя? — Тамара обняла подругу за плечи. — Все, все, успокойся... Наташка, воды дай...
Перепуганная Наташа протянула стакан с водой.
Тамара еле разжала сведенные судорогой, закушенные губы Алины. Глотнув воды, Алина поперхнулась и закашлялась. Тело ее обмякло, по щекам потекли слезы.
— Ну, успокойся, — прижала ее к себе Тамара. — Тебе что, работать сейчас?
Алина кивнула.
— Где? В какой группе?
— В сорок первой, — всхлипнула Алина.
— Сиди здесь, никуда не уходи, я сейчас студентам скажу, что ты через полчаса будешь. Пусть пока погуляют. Наташка, у тебя успокаивающего ничего нет?
— Нет... — растерянно помотала та головой.
— Не пускай ее никуда! — скомандовала Тамара. — Алин, ты слышишь меня? Посиди, я сейчас вернусь!
Тамара вышла, столкнувшись в дверях кафедры с Михаилом Ивановичем.
— Доброе утро, — начал было он и осекся. — Алина, что случилось?
Плечи Алины затряслись еще сильнее, она вскочила со стула и пулей вылетела в коридор. Понеслась в сторону лестницы, в несколько шагов проскочила ступеньки, ведущие наверх, к чердаку, и опустилась на корточки за сваленными в углу разрезанными холстами, сломанными рамами и прочим хламом. Больше всего на свете ей хотелось убить эту старую дрянь...
Алина выплакалась, потом, немного успокоившись, достала сигарету и щелкнула зажигалкой. По коридору пронесся негромкий зов Тамары:
— Алина!!!
Откликаться не хотелось. И видеть никого — тоже. Отчаянно болела кожа головы в области полувыдранных волос.
«Хороша же я сейчас буду на подиуме», — усмехнулась про себя Алина, представив свой красный от слез нос и распухшие глаза.
— Это не тебя там ищут? — неожиданно услышала она и повернула голову на голос.
Из-за рваных холстов на нее смотрел светловолосый парень.
— А тебе какое дело? — неприветливо отозвалась Алина.
— А я тебя знаю. — Парень неожиданно улыбнулся, и Алина даже в полутьме чердачной площадки заметила, как тут же чудесно преобразилось его лицо — оно словно засветилось изнутри. — Ты была в мастерской у моего отца, помнишь?
«Сын Глеба», — вспомнила Алина и, похолодев, кивнула.
— Помню.
— Меня зовут Андрей, — представился парень.
— Алина, — шмыгнула она носом.
— Ты тут тоже учишься? Я в этом году на первый курс поступил.
— Работаю я здесь.
— Здорово, — сказал Андрей. — Можно я с тобой покурю?
— Смотри, от декана нагорит, если застукает, — предупредила Алина: Иван Петрович, сам некурящий, был ярым противником табачного дыма, и потому студентам разрешалось курить только в туалете.
— Не застукает, — отмахнулся Андрей и закурил. — А кем ты здесь работаешь?
— Натурщицей.
— Жаль, что мы на первом курсе только пейзажи пишем, — совершенно серьезно сказал Андрей. — Я бы очень хотел написать твой портрет.
«Особенно сейчас», — усмехнулась про себя Алина и поднялась.
— Ладно, я пошла. Пока.
— Пока.
Алина уже спускалась по лестнице, и голова ее была занята тем, чтобы в костюмерной с помощью тонального крема и пудры привести лицо в порядок, как вслед ей донеслось:
— Мы еще увидимся, Алина?
Она не ответила.
Вадим Сергеевич ехал из клиники домой. Они с Лорой заснули только под утро, обсуждая и ища выход из создавшейся ситуации. В конце концов порешили, что Лора попробует поговорить с Алиной, а Вадим все расскажет Ирине и будет настаивать на разводе.
Вадим Сергеевич открыл дверь, собака радостно бросилась к его ногам, запрыгала со звонким лаем, завиляла куцым хвостом. Но Ирина не вышла, как обычно, его встречать. Вадим Сергеевич надел домашние тапочки и прошел в комнату.
Жена, неестественно выпрямившись, сидела на диване. На щеке ее горели три глубокие красные царапины.
— Ира, что... — удивленно начал было Вадим Сергеевич.
— Явился? — язвительно перебила его супруга. — Натрахался вдоволь?
— Ирина, что с тобой? Откуда этот безумный жаргон?
— А что ты хотел?! Ты хотел, чтобы я, как идиотка, сидела в этой пустой квартире и, как эта никчемная собачонка, ждала, когда ты соизволишь вернуться от своей любовницы?! И при этом еще вертела хвостом и радостно прыгала от счастья, что ты все-таки явился?!
— Ира... Я как раз сегодня хотел тебе сказать... — смутился Вадим.
— Конечно! После того как я твоей красавице половину волос повыдергала?!
— Что?! — округлились глаза Вадима Сергеевича. — Что ты сделала?!
— А ты думал, я буду терпеть?! Если она не оставит тебя в покое, я ей еще не то устрою!!!
— Ирина! — Вадим Сергеевич с силой тряхнул жену за плечи. — Что ты сделала?!
— Мне больно! — вырвалась Ирина Михайловна. — Эта тварь меня надолго запомнит!!!
— Ты устроила скандал у нее на работе?!
— Да, мой дорогой, ты же не удосужился проинформировать меня, в каком именно борделе вы встречаетесь!
Вадим Сергеевич оторопел.
— Я всегда думал, что ты — интеллигентная женщина... А ты ведешь себя, как базарная баба! — в сердцах выкрикнул он. — Дура!!! Неужели нельзя спокойно обсудить все проблемы?! Она-то тут при чем?!
— Сучка не захочет, кобель не вскочит! — зло парировала Ирина Михайловна.
Вадим Сергеевич резко развернулся и пошел к дверям.
— Не пущу! — обогнала его Ирина Михайловна и встала в коридоре, раскинув в стороны руки. — Ты никуда не пойдешь!!!
— Ирина, отойди! — со спокойной ненавистью в голосе сказал Вадим. — Отойди, не делай еще хуже!
— Хуже уже некуда! — срываясь на визг, выкрикнула Ирина Михайловна. — Объясни мне, чем, чем она лучше меня?!!
— Я понял, что только ее я и любил всю жизнь...
Безграничная нежность, которая прозвучала в этой фразе, откинула Ирину Михайловну в сторону, заставив съежиться, будто от удара. Черные испуганные глазки Нельки поблескивали из-под стола, куда она предусмотрительно спряталась, едва почуяла скандал.
Когда дверь за Вадимом захлопнулась, Ирина Михайловна сползла по стене на пол и завыла в голос, по-бабьи, захлебываясь рыданиями и понимая только одно: мужа у нее больше нет...
Алина вернулась домой разбитая и уставшая. Ее знобило, ломило спину, страшно болела голова, и хотелось только одного — горячего чая и спать... Они долго сегодня обсуждали с Томкой, что же все-таки было нужно этой сумасшедшей истеричке, за что она разъяренной фурией набросилась на Алину? Перебрав все мыслимые и немыслимые варианты, Томка задумчиво сказала:
— А может, у нее просто крыша поехала?
— Скорее всего, она мстит мне за то, что я ее тогда так отбрила на выставке, — устало выдохнула Алина.
