Чтобы чем-то занять себя, Вивьен подвинула к себе лежавший на столике блокнот и взяла шариковую ручку.
Стаки сполз с табурета и со стаканом в руке подошел к девушке.
— Говоришь, будет дома? — с усмешкой повторил он ее слова. — По-моему, в данном случае не совсем подходящее выражение. Это номер в гостинице, а не дом.
Он поставил стакан на стол. Девушка сидела, сжав колени, и усердно что-то писала в блокноте.
— И ты не хозяйка дома… — добавил Стаки, при этом в глазах его вспыхнули злобные огоньки.
Он сел рядом с Вивьен, но девушка отодвинулась, продолжая писать.
-..а самая обыкновенная шлюха! — прокричал он, сверкнув глазами, и рассмеялся вульгарным, циничным смехом. — Впрочем, может быть, необыкновенная. Вполне допускаю!
Вивьен отшвырнула блокнот. Пытаясь скрыть страх и сохранить достоинство, она посмотрела на Стаки холодным враждебным взглядом.
— А что, если я тебя сейчас трахну? — прищурясь, окинул он взглядом девушку. — Может, это компенсирует мне миллионы долларов, которые мы сегодня профукали?
Вивьен едва не присвистнула. Выходит, Эдвард не стал покупать «Моррис Индастриз»? Это было похоже на правду. Понятно тогда, почему этот Стаки так зол.
— Я скажу тебе откровенно, крошка, — придвигаясь к ней, сказал Филип, эта потеря для меня — ощутимый удар. Колоссальный удар. Поэтому я расстроен. Я зол. Я просто в ярости. Я схожу с ума.
Он положил руку на колено Вивьен и, поднимаясь все выше, стал ощупывать ее ногу.
— Может, действительно, трахнуть тебя? — проговорил он. — А потом свозить в оперу, и как знать…
— Да пошел ты! — закричала она и попыталась оттолкнуть его руку и самого мужчину, но тот вцепился в нее мертвой хваткой. — Пусти! Убери руки, свинья! вопила она.
Вивьен отбивалась от него, как могла, и когда адвокат попытался схватить ее грудь, укусила его за руку.
Фил заорал и отдернул руку, ошалело глядя то на рану, то на Вивьен. Глаза его пылали ненавистью и страстью. Он размахнулся и что было силы ударил девушку по лицу.
Она завизжала, но Фил продолжал ее бить. Вивьен пыталась защищаться, однако мужчина был гораздо сильнее ее. Он бросился на Вивьен, и оба они скатились с дивана на пол.
— Иди же ко мне, иди! — сопел Стаки, продолжая лупить ее и пытаясь коленом разжать ноги девушки.
Но она не сдавалась.
— Ни за что! Ни за что! Отпусти!.. — рыдая, орала она, как оглашенная.
Задрав ей блузку, Стаки схватил ее грудь.
— Я тоже тебе заплачу! Сколько ты хочешь? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят долларов?
Она видела над собой разъяренное лицо адвоката и, продолжая кричать, пыталась выскользнуть из-под него.
— Ты из тех, что по пятьдесят берут? Ну давай! Я тебе заплачу!
В этот момент его отшвырнули в сторону. Это был Эдвард, который услышал крики Вивьен еще в коридоре и сломя голову ворвался в апартаменты.
— Ты что делаешь. Фил? Ты что, спятил? — заорал он на адвоката.
Вивьен поднялась с пола и сидела на корточках на ковре, стуча зубами и всхлипывая.
Увидев, что Стаки сделал с Вивьен, Эдвард пришел в такую ярость, что готов был убить его.
Тряся его, как мешок с тряпьем, он потащил адвоката к двери.
— Отпусти! — заканючил Стаки, но Эдвард его не слышал.
— Ну ты и подлец! — цедил он сквозь зубы.
— Да пусти же, черт бы тебя подрал! — рванулся Стаки, пытаясь освободиться из его железной хватки.
— Эх, не хочется о тебя руки пачкать, — пропыхтел Эдвард. Он выволок его в прихожую и там отпустил. Стаки, обо что-то запнувшись, чуть было не грохнулся на пол.
— Вон отсюда! Чтобы я тебя больше не видел! — прокричал ему Эдвард. Филип рассвирепел.
— Это же потаскуха! — выпалил он. — Грязная шлюха, ты понимаешь?..
Больше он не успел ничего сказать: кулак Эдварда обрушился на его лицо. Послышался хруст. От сокрушительного удара Стаки упал, едва не потеряв сознание, и, корчась от боли, долго не мог подняться на ноги.
— Ты же мне нос сломал, дьявол! — прохрипел он.
Вивьен тем временем забралась на диван и с ужасом наблюдала за происходящим.
Схватив Стаки за ворот, Эдвард рывком поставил его на ноги.
— Вон отсюда! Пошел вон! Убирайся! — кричал он.
— Ты мне нос сломал, — жалобно стонал Фил. — Ты что, не в своем уме? Я тебе десять лет жизни отдал, десять лет я все делал, как ты хотел…
Эдвард стоял, тяжело дыша. Отпустив Филипа, он дул на костяшки пальцев, тоже морщась от боли. Стаки, покачиваясь подошел к зеркалу и уставился на свое лицо.
— Все кончено! — рявкнул на него Эдвард, схватил его кейс и, распахнув дверь, швырнул его в коридор. — Десять лет ты наслаждался тем, что топтал людей. Это я поступал, как ты мне говорил! И сделал тебя богатым. А теперь убирайся! — указал он ему на дверь.
Стаки опешил.
— Но послушай… — начал он было плаксивым голосом, но Эдвард его оборвал.
— Заткнись! Убирайся вон!
Фил повернулся и, все еще покачиваясь, вышел из номера.
Эдвард захлопнул за ним дверь с такой силой, что в окнах задребезжали стекла.
Он вернулся в гостиную и, увидев распухшее лицо Вивьен, пожалел, что плохо отделал Стаки. Он бросился в ванную, принес полотенце, достал лед из бара и, завернув в полотенце пригоршню кубиков, стал осторожно прикладывать его к синякам на лице Вивьен.
Девушка больше не плакала, справившись со слезами, и только ойкала, когда Эдвард импровизированным компрессом касался саднящих синяков на ее скулах.
— И откуда вы, мужики, только знаете, как нужно бить женщину по лицу? Мне казалось, у меня голова оторвется от этих ударов. Ну откуда? Может, вас в школе учат на специальных уроках?
Она ойкнула и дернула головой.
— Ненавижу мужчин, которые могут ударить женщину! — сказал Эдвард.
Вивьен с вялой улыбкой подняла на него глаза.
— Я слышала, что ты устроил с Моррисом. Эдвард, склонившись к ней, продолжал остужать ей лицо.
— Ничего особенного, чисто деловое решение, — как-то странно проговорил он, вдруг почувствовав угрызения совести: давно ли он сам утверждал, что путать эмоции с бизнесом — это не в его правилах? И вот на тебе…
— Ты все правильно сделал, — одобрила его Вивьен.
— Я тоже так думаю, — кивнул он и погладил девушку по волосам.
— Ну все, мне уже лучше, — отстранила Вивьен его руку с компрессом. Кажется, можно идти.
Эдвард отступил от дивана.
— Я вижу, ты собрала вещи, — с поддельным равнодушием сказал он. — Ты что, покидаешь меня?
— Знаешь, Эдвард, всегда найдется какой-нибудь хам. Кто-нибудь из твоих приятелей, который начнет ко мне приставать. Потому что подумает, что ему все можно. И что же, ты будешь лупить всех мужчин подряд?
