— Кончи со мной… — хрипит он. — Сейчас, Мира…
— Ладно… — шепчу я, немного меняя положение своих бёдер и тут же шиплю, вздрагивая, когда трение становится до звёзд в глазах идеальным.
Так мы тоже делали. Раньше. Вместе.
Вскрикиваю, приближаясь к оргазму. Хватаюсь пальцами за его лопатки. По его телу проходит дрожь. Он кончает, но продолжает двигаться, не сдерживая стон. Зажмуриваю глаза, когда живот обжигает чувственный взрыв. Марат впивается в мои губы, обхватив моё лицо ладонями. Собирает каждый мой стон до последнего, придавив мои дрожащие бёдра своими.
— Вот так…умница… — шепчат его горячие губы. — Вот так…
Глажу его спину, ощущая влагу во всех местах. Холодный воздух комнаты касается моей кожи там, где её не защищает его тело. Хочу сказать ему об этом, но размеренное ровное дыхание рядом с моим ухом сообщает мне о том, что мой муж спит, вольготно устроившись между моих ног.
— Превосходно… — вздыхаю я, проходясь ладонью по его затылку.
Он никак не реагирует, продолжая глубоко дышать.
Такого у нас ещё не было.
Глава 38. Марат
Марат.
Когда я проснулся, снег валил во всю.
Сорок пять сантиметров за два дня, так передали синоптики. Нас ждёт двухдневный буран.
Выпадет месячная норма. Снег идёт не переставая уже восемь часов.
Когда я проснулся, был один в своей квартире.
Распластанный на кровати лицом в матрас. В расстёгнутых брюках, но, бережно прикрытый собственным пальто, потому что она не смогла достать из под меня одеяло, а больше в моей квартире ни хрена нет. Особенно после того, как я всё там разворотил. Не то, чтобы там было много чего до этого. Мне плевать. Я появляюсь там только для того, чтобы поспать.
Сейчас мне уже всё равно.
Мой дом — это не место, а человек. Вернее, два с половиной человека.
Глубоко вздыхаю, откидывая голову на спинку рабочего кресла.
Тупо пялюсь на здоровенные хлопья, которые за окном гоняет ветер, швыряя их в стекло.
От моей гостьи не осталось и следа. Только наш запах и наши следы на постельном белье.
Я знаю, что она ушла утром, а я спал, как последний дебил.
Я надеялся…
Блять.
Надеялся…
Усмехаюсь, прикрывая глаза.
Сегодня отменили тридцать шесть рейсов. Рейса на Париж с пересадкой в столице не было в этом списке. Чтобы он в нём оказался, мне достаточно было щёлкнуть пальцами.
Но, я не щёлкнул.
Тот рейс улетел сорок минут назад. А я просто сижу тут, как щенок, которого почесала за ухом нежнейшая, пахнущая домом рука.
Когда я делал ей больно, как садист, я думал…что мы сможем перешагнуть это. Я был молод и на мне душевные раны заживали, как на собаке. Я хотел, чтобы она сделала так же. Выбора у неё всё равно не было. Как и у меня.
Я…не смог бы пережить это дерьмо снова. Не смог бы повторить это никогда. Теперь я мог бы страдать сам, но никогда бы не заставил её пройти через это снова.
Я…не стану её держать.
Я много думал…и пришел к выводу, что она должна прийти ко мне сама.
Я сделал всё, что мог.
Сказал главное. Сто раз сказал "прости". Сказал, что люблю её. Дам ей всё, что она захочет. Даже свою жизнь.
Я сказал, что она никогда больше не увидит Зару. И на этот раз, так и будет. Мне даже не пришлось той угрожать, она так испугалась, что сбежала сама. На её имени теперь стоит красный флажок. Она не сможет попасть в город самолётом, не пройдёт паспортный контроль. Это прощальный подарок и предупреждение. Увижу её снова, пожалеет. По настоящему. Никому нельзя прощать таких долгов, тогда люди начинают забывать своё место. Она попадет в город только через мой труп, а в её случае такая вероятность стремится к нулю.
В моём желудке ощутимая пустота, как и в моей голове, поэтому, когда звонит рабочий телефон, я трясу ею и тру лицо ладонями.
Я помню своё расписание на этот день, поэтому разминаю шею, заставляя мозги проснуться.
— Марат Икрамович, ТамерГрупп в приёмной. — Сообщает мой секретарь.
— Пусть заходит, — говорю, разворачивая кресло.
Кемран на редкость толковый бизнесмен.
Я тоже не плох. Я не самоучка. У меня есть несколько дипломов западных бизнес-школ, от университета я отказался принципиально. Не хотел тратить деньги семьи и время. Денег тогда было не так уж много, а время можно потратить на что-то более полезное. Всё, что мне нужно было знать, я мог получить прямо из первых рук, заняв положенное мне место в системе.
Но, Кемран не такой.
Он из тех, кто держит в кармане диплом, стоимостью в семь лет жизни и тысячи долларов. Этот диплом дал ему нужные связи на Западе, открыл двери в закрытые клубы, но, он почему-то всё равно здесь, передо мной. Потому что здесь он может заработать деньги. За ними он пришёл ко мне.
Он старше меня на пять лет.
Но, я по эту сторону стола, а он по другую, а не наоборот.
Я дал ему землю, на которой он реализует свои строительные проекты. Я дал ему возможности, и он заработал деньги для себя и для меня тоже, потому что в этом городе всё моё, и мы далеко не на Западе.
Он отличный партнёр и надёжный человек.
Но, сейчас всё, о чём я могу думать, глядя на него — это блять то, что он касался губ Миры своими долбаными губами. Трогал её своими руками. Разумеется, он не знал, кто конечный бенефициар этих губ. Он и сейчас не знает, поэтому так спокоен.
Вскипаю, когда вместе с Кемраном в мой кабинет заходит Аид.
Какого хрена?!
Я не собирался ставить Кемрану палки в колёса, я тогда вспылил! Мне не нужно гнать его из города, чтобы удержать свою жену.
Не нужно, блять!
Она…любит меня так же, как я её.
Знаю это.
Знаю, что хочет ко мне, даже сидя в том сраном самолёте! Знаю, что нужен ей, иначе ничего бы у нас не вышло. Я нужен ей также, как она нужна мне.
Это полный пиздец, но это мы с ней.
И я хочу лишь одного…чтобы она позвала. Позвала, и я приду. Всегда приду за ней.
Меня выводит из себя то, что Кемран касался её, а она позволила. Когда я думал об этом, представлял, что чувствовала она сама, слушая всё то дерьмо, которое вывалила на неё Зара. Но, трахая Зару, я никогда не думал о чём-то большем, а Мира, целуя Кемрана, думала о том, чтобы отдать ему себя всю без остатка, забрав это у меня. Потому что, по другому эта дурочка не умеет!
Не вышло, любимая.
Ты моя. До последнего волоска на непослушной головке. До последнего стона, которые я собрал с твоих губ этой ночью. Я собрал бы больше, если бы не отрубился.
Это я её нашёл. Не блять Кемран! Кемран никогда бы не взял в жёны бесприданницу. Без связей, без пользы. Разве он достоин её?
Плевать мне.
Мы этого никогда не узнаем.
Глубоко вздыхаю.
Смотрю на Аида, молчаливо веля валить отсюда.
Он насупливается и поджимает губы.
— Марат, — кивает Кемран, протягивая мне руку. — С Новым годом.
— Взаимно, — мрачно говорю, вставая и протягивая ему свою.
Опускаюсь в кресло и перехожу к делу:
— Я изучил сметы…
Замолкаю, потому что дверь моего кабинета распахивается, и на пороге возникает Максут.
В военных ботинках, с которых кусками отваливается снег. На плече синяя сумка для всякой детской дребедени, подмышкой знакомый здоровенный деревянный короб, а на запястье поводок, на конце которого болтается визгливая придурошная собаченка, одетая в комбинезон и, блять, собачьи сапоги!
Сжимаю руку в кулак, забыв сделать вдох, потому что за его спиной маячит вязаная шапка с красным помпоном…
Подаюсь вперёд…
Твою мать.
Спокойно…
Не умри от счастья, дебил.
Улыбаюсь, как деревенский дурачок…
Чёрт…
Блять…
Наблюдаю за этим вторжением, потеряно почёсывая голову.
Мой кабинет наполняется плачем Даура, собачьим лаем и женскими голосами…
Хаос, от которого я начинаю дышать чаще.
Хочу сглотнуть, но в горле встаёт ком.
Такой, что я вынужден откашляться в свой кулак.
