— Мои предки не настолько богаты, чтобы я считалась тут королевой… мне просто, так, скажем, повезло.
— Вот теперь ты знаешь всё.
— Знаешь, что я тебе скажу? — она посмотрела на меня с прищуром, но так, словно заглянула в самую душу, словно сомневалась, что я говорю правду.
— М? — вопросительно посмотрела на неё.
— На хер всю твою прошлую жизнь. Ты Катарина Давидовна Зильберг, рыжая заноза в моей заднице, к которой я уже прикипела. Ты прячешь от меня колу в тумбочке, закатываешь глаза, когда видишь мои пенисы, впервые в жизни попробовала секс-игрушку, и она была из моего магазина, огрызаешься на мои шуточки… но почему-то ты стала мне близка, ещё с первого дня… и я ценю то, как ты прилетела тогда в клуб, потому что испугалась за меня.
— Спасибо, — кивнула ей в ответ. Теплая улыбка, что коснулась моих губ, предназначалась именно ей… только ей. И я рада, что Агата есть в моей жизни.
— А я сегодня Тихого отшила, — повесив голову с видом побитого щенка, вымолвила подруга.
— В смысле? Он звонил, что ли? Интересно когда же? — вопросы сыпались из моего рта, как из рога изобилия, потому что я была в шоке. Вывод можно сделать лишь один, значит, Раф добрался до друга, чтобы вправить ему мозги. Ещё одно очко в его пользу.
— Нет, это я ему позвонила, пока ты бегала носик пудрить… а потом я тебя заждалась и пошла искать.
— И что ты умудрилась ему наговорить, пока меня не было? — моя бровь приподнялась в вопросе, а рука сама потянулась к бутылке с коньяком, хотя разговор уже приближался к концу.
— Послала его…
— А он?… Слушай, если мне каждое слово придется вытягивать из тебя клешнями, то я лучше спать лягу и разбирайся с Аркашкой сама! — не выдержала я.
— Сидела в зале, на парочки влюбленные смотрела и такая обида накатила, что он меня продинамил, ну я и позвонила, не задумываясь о последствиях. Если честно, после слов Тихого, я даже не помню, что умудрилась наговорить ему.
— И что же Аркашка такого сказал, что тебе отшибло память?
— Что теперь я никуда не денусь от него.
Мои губы расползлись в улыбке и, не выдержав, я расхохоталась.
— И что? Ты испугалась его угроз?
— Ну а сама то ты как думаешь?… «Теперь ты от меня никуда не денешься!», — сдвинув брови к носу, она попыталась изобразить бас Тихого, но вышло так, что я расхохоталась с новой силой, — Болван. Это ни хрена не смешно. Дернул же меня черт позвонить. Вот правильно говорят, когда идешь развлекаться туда, где есть алкоголь, оставляй телефоны дома, так нет же… вот кто-кто, а я этому ну никак не подвержена.
— Как видишь, оказалось, что ты как все.
Утром мой телефон решил свести с ума и меня и соседку, потому что надрывался, как ненормальный:
— Выкини его, господи, дай поспать! — проворчала Агата, натянув одеяло по самую макушку.
Продрав глаза, взяла трубку и нажала принять вызов, потому что звонила «горячо» любимая мамуля.
— Алё, — прохрипела я в трубку.
— Время двенадцать часов, неужели ты всё ещё спишь? — проворчала она, а я так и представила, как она, в безукоризненном виде, держит эту трубку, стоя в гостиной нашего дома.
— А ты, будучи на расстоянии нескольких сотен километров, до сих пор пытаешься меня контролировать? — парировала я, — Что-то случилось?
— Не хами, Катарина. Нет, не случилось. Ты могла бы хоть раз в неделю звонить домой.
— Не было надобности.
— Как твои дела? Как учеба?
— Всё хорошо, мам. Как вы?
Разговор ни о чём. И я поняла то, что, сколько бы времени не прошло и как бы далеко я не уехала, она всё-равно будет пытаться меня контролировать и не потому что волнуется, а потому что это одна из её привычек… контролировать всё и всех в своей жизни. Мама не беспокоится обо мне, она просто пытается держать меня под каблуком. Здесь нет чистых материнских чувств, тут черт пойми что. Кстати, отец мне так и не звонил ни разу.
Мы проговорили по телефону минут пять не больше и уснуть после этого я уже не смогла. Пришлось вставать и идти в душ, и у дверей я столкнулась с Соколом.
— Мокрые волосы, приятно пахнешь, довольный до ужаса… знаешь, мне чертовски хочется поцеловать тебя сейчас, — проговорила я, мазнув взглядом по его фигуре, снизу вверх, но так, чтобы он заметил это.
— Не нарывайся, — покачал парень головой, широко улыбаясь, — Ты же понимаешь, надеюсь, что я могу затащить тебя в эту комнатку? — кивнул на дверь ванны, закидывая полотенце на плечо, — С добрым утром, красавица, — наклонился и поцеловал.
— Фу! У меня зубы не чищены, — отпрянула от него, как от прокаженного.
Раф заглянул мне за спину, будто проверял коридор на наличие людей. Схватил меня за руку и затащил в ванну:
— Прошу! — кивнул на раковину.
— Что?
— Чисти зубы, — подмигнул он и расхохотался, — А я подожду.
Спустя несколько минут, когда рот благоухал мятой с абрикосом, язык Сокола ворвался в него. Губы жадно сминали мои, а руки удобно устроили мою задницу на краю раковины.
— Это жутко неудобно! — проговорил он мне в губы, сдернув меня с неё.
И, заставив обвить себя ногами, занес в одну из душевых кабинок. Включил воду:
— Ты же был в душе, — проговорила я, пока он стаскивал с меня майку и штаны.
— Я не прочь ещё разок помыться, — ответил Раф, затыкая меня.
Прижав к стене, целовал так, что мой мозг перестал соображать, а тело требовало более откровенных ласк, и я их получила, когда его рука, скользнув по талии, направилась ниже.
— Раф, — хрипло выдохнула, когда пальцы коснулись клитора, поглаживая круговыми движениями.
Тело пронзил уже знакомый спазм.
— Такая влажная и только от пары поцелуев? — прошептал он мне в ухо.
Горячая вода лилась сверху, распаляя ещё сильнее.
Я не заметила, как он стащил с себя футболку и сейчас прижимался ко мне. Его горячее тело сводило с ума. Ласки заставляя мои мышцы в теле сокращаться и тянуться навстречу парню. Мне было мало этого… мне всегда его будет мало.
— Не от пары поцелуев…, — ответила я, взглянув в его глаза.
Он такой красивый.
Эта вода, что струится по его лицу. Безумный блеск в глазах и такое напряженное тело. Мышцы бугрятся под моим пальцами. Так хочется узнать, что ему нравится. Что он чувствует, когда я касаюсь его.
— … от тебя, — заканчиваю фразу.
— Мой маленький импульс…, — прошептал он, прислонившись к моему лбу и глядя прямо в глаза, — Что заводит моё сердце.
Я пропала…
Растворилась в нём… впустила в свою душу, которую, на протяжении долгого времени, держала закрытой, и стало так легко, что я готова была воспарить над чертовым миром вместе с ним, лишь бы это никогда не заканчивалось.
Его пальцы умело играли моими нервами, удерживая от падения в бездну. Он манипулировал моими эмоциями так, как надо было ему.
— Раф! — простонала ему в губы, в промежутке между поцелуями. И мой стон тут же съел его влажный горячий поцелуй.
— Скажи ещё раз, — попросил он, вводя в меня один палец.
— Раф, — вновь простонала я.
— Мне нравится, как ты произносишь моё имя… влажные, опухшие губы, с которых срывается стон с купе с моим именем — это верх наслаждения.
— Пожалуйста, — прошу снова, когда он подключает ещё один палец.
Развернув меня к стене лицом, входит осторожно и бережно, наслаждаясь каждой секундной погружения.
Бешенный ритм, стоны, что глушит льющаяся вода из душевой лейки, делают своё дело и мы оба получаем разрядку уже через несколько минут после начала.
— Я хочу, чтобы мы жили вместе, — выдает он, заворачивая меня в полотенце.
— Ты с ума сошел?! — вскрикиваю от удивления, — Агатка никогда не согласится жить с этим длинным фриком, — говорю следом и только спустя несколько секунд понимаю, что ляпнула. И довольная улыбка на лице Сокола, говорит о том, что и до него дошло то же самое.
— Значит, ты согласна?
— Я этого не говорила, — попыталась дать задний ход, но было уже поздно.
— Но и не сказала «нет»!
