Я поставила две кружки с горячим чаем на стол, положила в тарелку картошку, и уселась рядом. Соболев сел напротив, посмотрел внимательно на еду, потом на меня, но трапезничать не спешил.
— И чего ты не ешь?
— Это точно съедобно? — Вскинул он бровь, косо глянув в мою сторону. Ох, как же чесались руки дать ему подзатыльник. Вот что-что, а готовка была слабым местом. Мне очень хотелось, чтобы еда оказалась вкусной. Даже представляла себе, как он кладет кусочек картошки в рот и начинает меня нахваливать. Однако, жизнь и реальность, похоже разные вещи.
— Точно, ешь.
— Ты уверена? — Продолжал этот умирающий лебедь раздражать меня.
— Кирилл! — Прикрикнула я, а он взял и отодвинул тарелку. Потянулся к чаю.
— Я, итак, болею, давай потом.
— Знаешь что! — Схватила я вилку, накалила на нее картошку и поднесла к его губам. — Открывай рот! — Затребовала громко. В ответ он начал качать головой и отклоняться.
— Издеваешься? — Повысила голос, раскрывая широко глаза от удивления. И Соболев то ли понял, что запахло жаренным, то ли еще по какой-то неведомой мне причине, но открыл рот и еда, наконец, ушла по назначению.
— Ну?
— Неплохо.
— Вот значит и ешь молча! — Фыркнула я, и положила вилку на стол.
— Я готов, — показал он пальцем на свой открытый рот.
— Для чего? — Не поняла намеков.
— Корми, — то ли приказным, то ли требовательным тоном прозвучало.
— Офигел совсем? — Покрутила я пальцем у виска, поражаясь наглости Кирилла. Кажется, болезнь начала отступать, раз такие финты выдает.
— Меня в детстве не кормили с ложечки, чего тебе стоит. Ну? — Скорчил милую гримасу Соболев и снова открыл рот. С одной стороны, смотреть на него было забавно, а с другой мне снова хотелось отвесить ему подзатыльника.
— Я не буду тебя кормить! — Сложила я руки на груди и облокотилась о спинку стула.
— Злая ты, Ромашка. Я вот своих детей буду кормить.
— Угу, и вырастут такими же капризными, как и ты. — Кирилл глянул на меня иронично, и наконец, взял вилку.
— То есть ты будешь против, если дети будут, есть с ложки?
— Не в пятнадцать же лет, — покачала головой я, взяв со стола кружку с чаем. Теплый напиток согревал, да и в принципе рядом с Соболевым было уютно.
— Болеть и хотеть внимания можно в любом возрасте. Не спорь, женщина, — серьезно заявил Кирилл и принялся уплетать картошку. Во мне будто проснулась внутренняя бабушка, до того было приятно наблюдать за тем, как еда медленно исчезает с тарелки.
— Болеть, и есть с ложки — это разные вещи. Я против!
— А я за! Ты — злая мама. А я — добрый папочка. — Довольно протянул Кирилл, и попросил добавки.
— Только за советом обычно к мамочкам бегают, — иронично заметила я, выкладывая картошку второй порцией. Соболев сделал глоток чая и принялся снова уплетать мою стряпню. Ел он с таким удовольствием, что невозможно было сдержать улыбку.
— Ты просто ревнуешь, что меня будут любить больше.
— Ты просто фантазируешь, что тебя будут любить больше. На самом деле, я буду на первом месте.
Мы еще пару минут играли в великих спорщиков, а затем я поставила Кириллу компресс. На улице стемнело, начала звонить мама и я в очередной раз соврала, что провожу время с девочками. Клятвенно пообещала, быть дома через двадцать минут. Соболев ничего не спросил, но у него на лице читалось непонимание. Почему я скрываю ото всех наши отношения. Ведь по сути ничего нет, ничего такого, о чем стоит молчать. Только вот это уже стало традицией, никому и ничего не говорить.
В компрессе Кирилл смотрелся забавно, походил на пожилую бабушку. В какой-то момент я не выдержала и рассмеялась. Думала, он обидится, но Соболев, наоборот, предложил сфоткаться. Мол будет память о днях минувших. Мы встали рядом друг с другом, наши плечи соприкоснулись, от чего сердце сладко запело и замурлыкало. Я смущенно опустила голову, а Кирилл тем временем вытащил из кармана кнопочную Соньку и навел маленький экран на нас.
— Раз, два, три! — Досчитал он и нажал на кнопку. Фотка получалась забавная, но не для публичных глаз.
— Скинешь мне ММС-кой? Или в аське?
— А где «пожалуйста»?
— Пожалуйста! — Протянула наигранно я, и Соболев усмехнулся.
Если бы однажды мне сказали, что я когда-нибудь буду смотреть на это фото и тосковать по Кириллу, ни за что бы не поверила. Но мне никто ничего не сказал…
А люди…
Им свойственно ошибаться, наверное…
Не успела я накинуть куртку, как Кирилл нарисовался следом. Как бы ни старалась его отговорить, он стоял на своем. Даже наличие компресса его не остановило. В итоге мы вновь шли вместе домой, вдыхая замах зимы и шлепая по лужам.
Глава 30
В декабре нам объявили, что к концу месяца будет дискотека для старшеклассников. Теперь и мы входили в число этих везунчиков, ожидающих нового года. Танька так обрадовалась, что пришлось с ней три часа шарахаться по торговому центру в поисках обновки. Даже мы с Натой присмотрели себе кое-что к долгожданному вечеру. Потом на выходных я взяла маму и Лильку, пришла с ними в тот самый бутик, и все же решилась на покупку облегающего кремового платья. Вопросов правда было вагон и целая тележка, потому что обычно я на такие вещи и глазом не веду.
Но до дискотеки, буквально за две недели нервишки мои знатно напряглись. Во-первых, было много контрольных. Порой я ложилась спать так поздно, что утром едва могла подняться в бодром духе с кровати. Во-вторых, Кирилл раз за разом умудрялся бесить, вернее бесила его Ксюша. В один из дней она заперлась к нам в кабинет и нагло заняла мое место, пока я гуляла в коридоре с девочками. Мне было жутко обидно, но я не стала подходить и выказывать неприязнь. Молча вышла из кабинета и зашла со звонком. Соболеву, естественно, досталось. Я придиралась к пустякам: то ручка на мою сторону закатилась, то места он много занимает, дошло до того, что я высказала об его громких вдохах. Кирилл тут уже не выдержал и отвернулся. Потом три дня подряд отодвигал стул и не здоровался со мной.
Но случилось чудо и нам дали совместное задание по партам. Пришлось поднять белый флаг. Мы снова начали разговаривать. Шутки, подколы, теплая улыбка Кирилла — все это было жизненно необходимо, но в то же время, вызывало море вопросов.
Однако мир не продлился долго. За неделю до дискотеки, Соболев опять выдал финт. Он одолжил Ксении свою олимпийку. Уж при каких обстоятельствах это произошло мне неизвестно, но факт на лицо. Обида и ревность сковали горло, сжали его острыми иглами, и мы поругались. В этот раз как-то грубо даже.
— Ты меня достала со своими недовольствами! Определись уже как-нибудь! Либо мы нормально общаемся, либо нахер мне это не сдалось! — Прошипел Кирилл, сквозь зубы на мою очередную претензию. Я ничего не ответила. Если бы он только знал, как меня достали наши качели, как надоело смотреть на их милое общение с Мельниковой. В минуты счастья казалось, что Соболев испытывает какие-то чувства ко мне, что у нас все взаимно. Но стоило только Ксю поманить пальчиком, как Кирилл становился ручной собачонкой. А самое обидное, что и совета спросить мне было не у кого.
Может все это игра в одни ворота. Может моя симпатия не имеет взаимности. Лишь плод воображения, иллюзия, созданная больным сердцем. Время от времени, я ловила себя на мысли, что хочу признаться ему в любви. И пусть потом хоть отсаживается от меня. Но потом отмахивалась от этой затеи. Не в моем положении тягаться с местной Царевной.
В день дискотеки, я даже идти передумала. Настроение ни к черту, да и погода мерзкая: снег сыпал, ветер задувал. Однако Ната с Танькой не дали мне такой возможности. Еще и Лильку подбили на подвиги: сестра сделала мне легкий вечерний макияж в светло-коричневых тонах, накрутила волосы, так что пшеничные пряди лежали волнами на плечах. Лиля даже одолжила ее сапоги-чулки до колен, которые просто отпадно смотрелись под мое кремовое платье.
— Была бы я парнем, — покачала головой сестра, довольная тем, что вышло. Образ в зеркале походил на взрослую обаятельную девушку, не без доли скромности, конечно.
