Я снова набираю Шагаева, но оператор отвечает, что абонент недоступен. Чёрт! Что ж ты за человек такой?
Схожу с ума. Берусь за голову руками и растираю виски. Звоню маме. Прошу её отнести золото в ломбард и выслать мне деньги на банковскую карточку. Мама не может выйти из квартиры – плохо себя чувствует с самого утра. Мне ничего не остаётся другого, как обратиться за помощью к Давиду.
Он принимает вызов практически сразу:
– Привет.
– Привет, извини, что так поздно звоню.
– Дин, что случилось? – перебивает меня, не акцентируя внимания на позднем звонке.
– Я в больнице и у меня закончились деньги, – шумно выдыхаю.
– Ты заболела?
– Нет, Санька.
– Что с Санькой? – спрашивает встревоженным голосом.
– Острый ларингит.
– Опять? – удивляется Давид. – Он же весной болел.
– Болел, – соглашаюсь я. – Так бывает.
– Ладно, – огорчённо вздыхает. – Пришли мне в смс номер банковской карты.
Он не спрашивает, сколько нужно денег, а я почему-то не говорю.
– А где вы лежите, в какой больнице?
Я отвечаю на вопрос и вскоре завершаю разговор. Не проходит и пяти минут, как на мой счёт поступают деньги. Сумма не маленькая, почти вся моя зарплата за месяц. Я прихожу в шок, ощущая себя неловко. Давид не позволит вернуть эти деньги, а я и дальше буду чувствовать себя «ущербной».
* * *
Через неделю Саньку выписывают. Всё это время Давид звонит мне на мобильный и интересуется здоровьем моего сына, а в день выписки приезжает прямо в больницу. Сказать, что я в шоке – ничего не сказать! Я в ступоре. Он снова приехал, проделав на машине немалый путь.
Давид встречает нас во дворе больницы. Стоит возле машины, облокотившись бёдрами о капот, и с кем-то говорит по телефону. Ругается. До меня доносятся обрывки фраз, и я с ужасом понимаю, что он разговаривает со своим отцом, причём речь идёт обо мне!
Увидев меня и Саньку, Давид завершает разговор. Прячет телефон в карман джинсов и идёт навстречу.
На его лице сияет улыбка, а в глазах сверкает блеск. Он останавливается напротив меня и до последнего не решается подойти ещё ближе.
– Привет, – обращается к Саньке. Опускается перед ним на корточки и протягивает руку: – как дела?
– Хо-ло-со, – отвечает сын и неожиданно обнимает Давида, целуя в щеку.
Краски сползают с моего лица. Мелкая дрожь сотрясает тело и я, не зная, как реагировать на этот момент, просто молчу.
Давид берёт Саньку на руки и несёт его к мерседесу. Усаживает на заднем сиденье в детское автокресло, а до меня запоздало доходит, что раньше его здесь никогда не было.
– Ты купил автокресло? – спрашиваю я, не сдержав любопытства.
– Да, – кивает головой и, наткнувшись на мой укоризненный взгляд, добавляет: – ничего не говори. Прими это, как свершившийся факт.
Я вздыхаю. Конечно же, я принимаю, разве мне оставили выбор?
Давид устраивается на водительском кресле, а я сзади на диване, рядом с Санькой. Всю дорогу, пока мы едем к бабушке в деревню, Давид смотрит на меня через зеркало на лобовом. Пару раз мы встречаемся взглядом, и он улыбается.
– У тебя хорошее настроение? – обращаюсь к Давиду, пытаясь узнать, что заставляет его так загадочно улыбаться.
– Хорошее.
Он ответил, а я молчу. Не знаю, что можно сказать. Лезть к нему в душу с вопросами – показать свой интерес. Поэтому я продолжаю молчать до самой деревни.
Его машину я узнаю издалека. Нервно глотаю ком, ощущая, как в лёгких не хватает кислорода.
– А он, что здесь делает? – спрашивает Давид.
Я пожимаю плечами:
– Понятия не имею. Мы с ним попрощались...
Глава 78
Дина
На негнущихся ногах я выхожу из машины. Пока мы ехали в деревню, Санька уснул, а потому я решаю его не будить. Сначала поговорю с Дамиром, а потом…
– Привет, – его голос, как двести двадцать по оголённым проводам.
Я содрогаюсь. Пульс учащается, дыхание сбивается. Внутри затягивается плотный узел, а в сердце отзываются печальные струны.
Дамир идёт размашистым шагом, направляясь ко мне. Выглядит он хорошо, бодро. Лицо гладковыбритое, красивая стрижка «андеркат» ему идёт. Тёмные джинсы, кожанка на распашку.
Я бросаю взгляд на его правую руку и вздрагиваю, приметив на безымянном пальце обручальное кольцо. Всё понятно без слов.
«Подобрали, обогрели, клеймили», – ухмыляюсь своим мыслям и глотаю тихий смешок, представляя, как глупо выгляжу сейчас. Дура, какой же я была дурой, когда принимала его чувства за чистую монету!
– Привет, – коротко отвечаю.
– Где Санька? – спрашивает, хмуря лоб.
– Вспомнил о сыне? – вмешивается Давид. Подходит ко мне, становясь за моей спиной.
– Я не с тобой говорю, – строго чеканит Дамир. – Дина, где Саша?
Я скрещиваю на груди руки. Ухмыляюсь, скользя по Дамиру колким взглядом с головы до ног. Наверное, всё это выглядит слишком странно. Я, Дамир, Давид. Замкнутый круг, как порвать его, а?
– В машине, – киваю на мерседес и Дамир делает шаг вперёд, но я выставляю руку, преграждая ему дорогу. – Он спит. Не буди его.
– Дина, дай пройти.
– Про. Ходи, – выплёвываю с желчью, и он проходит.
Открывает дверь мерседеса с пассажирской стороны, заглядывает внутрь. Смотрим таким тоскливым взглядом, что на меня накатывает непрошенная грусть.
Не плакать!
Он возвращается. Снова становится напротив и не сводит глаз с моего лица. Рассматривает каждую деталь, будто изучая или же пытаясь прочесть мои мысли. Тщетно всё. Не получится узнать. Я закрылась, спрятавшись в невидимом панцире.
– Почему ты уехала в деревню? – он первым нарушает тишину.
– Захотела и уехала.
– Ладно, – закатывает глаза. – Спрошу иначе. Ты собираешься возвращаться домой или же…
– Что за вопросы? – произносит Давид, обрывая Шагаева на половине предложения. – Кто ты такой, чтобы их задавать?
Дамир ухмыляется. Кривит губы на одну сторону, будто только что облизал лимон. Я еле держу себя в руках, чтобы не нагородить ему с три короба, а Давид… Не сдерживает. Подходит к Шагаеву, останавливаясь на пугающе близком расстоянии.
Смотрят друг на друга, молчат, шумно дыша. Я знаю эти взгляды. Помню, что следует после таких гляделок, а потому протискаюсь между ними, поворачиваясь лицом к Дамиру. Поднимаю взгляд вверх, глотаю в горле ком и уверенным тоном произношу:
– Если ты приехал скандалить, то не нужно. Если приехал увидеть сына, то будь терпеливым и подожди. Сейчас он спит.
– Я подожду.
– Отлично, – облегчённо выдыхаю. – Вот и договорились.
Разворачиваюсь и иду к мерседесу. Открываю дверь, тянусь к Саньке. Расстёгиваю ремень безопасности и беру на руки спящего сына. Дамир порывается помочь, но натыкается на мой предупреждающий взгляд.
Я сама отнесу своего сына!
Иду к воротам. Давид открывает передо мной калитку, пропуская вперёд. Благодарно киваю и, молча, захожу во двор, затем – в дом. Бабушка встречает на пороге. Забирает у меня Саньку и идёт с ним в комнату.
Возвращается, когда я, сняв обувь, мою руки возле умывальника.
– Дин, я пыталась его прогнать, но он не ушёл, – бабушка виновато пожимает плечами.
– Ба, всё нормально. Такого просто так не прогонишь, – отвечаю я, устало улыбаясь.
– А Санька на него похож. Копия.
– Да, – соглашаюсь я. – Я знаю.
– Может, вызвать участкового?
– Чего? – лёгкий смешок срывается с моих губ. – Зачем?
– Ну, пусть он разберётся с этим типом. Я же вижу, что ты не хочешь его видеть.
– Не надо участкового. Он – отец и приехал к сыну. Не ко мне, – качаю головой.
– Отец, – фыркает бабуля. – Одно название только. Где он был все эти годы?
– Где-то, – вздыхаю. – Не надо, бабушка. Не вмешивайся.
Я целую свою старушку в щеку и обнимаю за плечи.
– Бабушка, всё будет хорошо. Ты не волнуйся, ладно?
– Диночка, ну, как не волноваться? Он сделал тебе больно. Я же вижу. Не слепая. Не позволю обижать моих детей.
