Следую за папой к выходу из участка и жду, пока он скажет Сэмми, что она может встретиться с нами дома.
— Итак, — начинаю я, отпирая грузовик и садясь в машину со стороны водителя. Папа садится на пассажирское сиденье и пристегивает ремень. — О чем ты хочешь поговорить?
— Дэвил.
— Да, мы можем начать с него, — бормочу я, выезжая на дорогу. — Почему?
Отец смотрит на меня. Я вижу его краем глаза.
— Почему что?
— Почему вы с мамой не хотели его? — спрашиваю я, рискуя бросить быстрый взгляд в его сторону. — Я имею в виду, это просто кажется несправедливым, что я получила эту жизнь, а он — свою.
— Чья жизнь, по-твоему, хуже?
Интересный вопрос, но это папа для тебя. У него всегда был способ выразить свою точку зрения — способ, который я ненавидела в детстве.
— Я не знаю, — насмехаюсь я. — Не заставляй меня отвечать на этот вопрос. У меня роскошная жизнь, хотя временами она была нелегкой, и я... — Прочищаю горло, не желая задевать эту тему. — Но жизнь Дэвила кажется беспорядочной, папа. Так почему? Почему вы с мамой решили, что он не достоин вашей любви?
— Дело не в этом, Мэдисон. Он не годился на роль Короля, поэтому ему пришлось стать Потерянным Мальчиком.
Я смеюсь. Ничего не могу с собой поделать, но «он не годился на роль Короля» просто выводит меня из себя.
— Это бессмыслица.
— Ты никогда не найдешь смысла в этом мире. Ты должна это понять. — Он смотрит на меня, а я смотрю на него. — Попытка разобраться в этом мире никогда не удастся, Мэдисон, и это убьет тебя, как убило многих других, кто пытался.
Отведя от отца взгляд, я снова смотрю на дорогу.
— Так много вопросов.
Папа кивает.
— Да, — он смотрит перед собой, — и как только ты думаешь, что знаешь все, тебе подбрасывают что-то еще, — бормочет он себе под нос, как будто не хочет, чтобы я услышала.
— Например, что, папа?
Он оглядывается на меня и улыбается, морщинки вокруг его глаз становятся глубже.
— Об этом тебе не стоит беспокоиться. Просто будь осторожна с Дэвилом. Я знаю, что он не станет... намеренно причинять тебе вред. Но он опасен, Мэдисон. Он очень опасен.
— Почему люди продолжают говорить это? — Я не хотела, но получилось так, как будто я раздражена. Наверное, так и есть. Я видела проблеск темной стороны Дэвила. Говорю «проблеск», потому что то, как люди говорят о нем, создает впечатление, что в нем есть очень, очень темная часть. Но даже в таком состоянии он не причинит мне вреда.
— Потому что это правда. — Выдыхает отец. — Просто будь осторожна. Если бы я попытался объяснить про Дэвила, это все равно не дало бы ни малейшего представления, но у меня есть условия.
— Условия? — Я откидываю голову назад. — С каких пор ты ставишь мне условия?
— С тех пор, как пуля задела твой висок, Мэдисон! — Он немного повышает голос, но затем выдыхает, отпуская весь свой гнев. — Слушай, придерживайся этих правил или я стану отцом, и мне все равно, сколько тебе лет.
— Ладно. — Сползаю в кресле, пока мы проезжаем по нашей улице. — Какие у тебя правила?
— Ты не должна оставаться наедине с Дэвилом ни при каких обстоятельствах. Короли знают, так что если ты хочешь провести с ним время, один из них должен быть с тобой.
— Это чушь!
— Нет, это правило. Они не обязательно должны быть рядом с тобой, но они должны быть там. — Я въезжаю в наш закрытый гараж. — Завтра утром мы с Еленой летим в Дубай. Придерживайся этого правила или я прилечу домой первым рейсом, поняла? — Он смотрит на меня как раз в тот момент, когда я нажимаю на тормоз.
— Хорошо.
— Хорошо. — Папа улыбается. — О, я переселил Дэвила в спальню с другой стороны от комнаты Нейта.
— Почему? — спрашиваю я, вылезая из грузовика и обходя его спереди. — Почему не рядом с моей комнатой?
Отец останавливается, наклоняет голову ко мне.
— Это имеет значение?
Я открываю рот, готовая ответить, но снова закрываю его.
— Думаю, нет. — Потому что не имеет. По крайней мере, он здесь, и папа разрешает ему остаться. Я должна быть благодарна за это, хотя Кация захочет, чтобы встреча состоялась как можно скорее. Я ее терпеть не могу и не доверяю ей. Она, очевидно, потомок семейной линии Бишопа, и хотя я встречалась с отцом Бишопа всего пару раз, он мне не нравится. Он король Королей, и я ни за что на свете не перейду ему дорогу. Как и Кация.
Поднимаясь по лестнице, я иду прямо к комнате Дэвила и стучусь.
— Войдите.
Толкнув дверь, я прислоняюсь к раме.
— Привет.
Он улыбается, искренней, широкой улыбкой, и его глаза загораются. Брат встает с кровати, где сидел, странно уставившись на... Там нет телевизора, поэтому он смотрел на стену. Когда он притягивает меня к себе, чтобы обнять, я обхватываю его за талию и погружаюсь в его объятия.
— Я так сожалею обо всем этом, Дэвил.
— Тише, — бормочет он мне в волосы. — Они просто хотят, чтобы ты была в безопасности. Как и я. Я хочу того же.
— Да, но они должны доверять тому, что я доверяю тебе.
Дэвил слегка отступает назад, его брови приподнимаются, когда он, кажется, обдумывает то, что я только что сказала.
— Доверие, — шепчет он, а затем смотрит на меня сверху вниз.
— Да, доверие. Это чувство, которое ты испытываешь, когда знаешь, что кто-то не причинит тебе вреда. Это любить кого-то и знать, что он не предаст тебя.
Дэвил качает головой и отпускает меня, отступая назад.
— Нет, Мэдисон. Если это доверие, то я не заслуживаю твоего. Ты не должна мне доверять.
Я делаю шаг вперед.
— Дэвил, я все же доверяю.
Он качает головой и отступает назад, пока его ноги не упираются в кресло-качалку, стоящее в углу. Он садится.
— Нет. Ты не можешь.
— Дэвил...
— Мэдисон, — говорит Бишоп от двери, и я поворачиваюсь к нему лицом, и ищу его взгляд.
— Что?
— Уходи. Сейчас же.
— Что? — Я огрызаюсь, затем оглядываюсь на Дэвила. — Ты хочешь, чтобы я ушла?
Дэвил смотрит на меня, опираясь на локти, в его глазах боль, а лицо напряжено. Это первый раз, когда я вижу его в любом другом свете, кроме моего брата, и он прекрасен. Прекрасно испорчен.
— Ita (прим. с лат. Да).
Я оглядываюсь на Бишопа, не понимая, что это значит. Он просто кивает, и я снова смотрю на Дэвила.
— Хорошо.
Проталкиваюсь мимо Бишопа и иду к своей спальне, плюхаюсь на кровать. Проходят секунды, затем минуты, прежде чем Бишоп входит обратно, закрывая за собой дверь.
Я вскакиваю на ноги.
— С ним все в порядке?
Он проходит дальше в мою комнату и садится на кровать рядом со мной.
— Да. Когда он в таком состоянии, Мэдисон, ты должна дать ему свободу. Ничего хорошего не будет, если ты подтолкнешь Дэвила к точке, где... — Он останавливается, кажется, обдумывая то, что собирается сказать.
— Бишоп, — предупреждаю я, глядя в его сторону. — Ты не должен мне лгать. — Он ложится на спину, и я следую за ним, перекатываясь на живот. — Пожалуйста. Просто не лги мне. Я могу вынести, когда все остальные лгут мне, но не ты.
Повернув голову, парень смотрит мне в глаза. Он напряжен. Его взгляд всегда напряженный; он вызывает желание отвернуться, но я боюсь, что не смогу почувствовать его снова. Я хочу ощущать его как можно дольше. Впитывать его, купаться в нем, плавать в нем. Сейчас я говорю как сумасшедшая, но, возможно, так оно и есть. Может быть, когда дело касается его, он открывает темную, сумасшедшую сторону меня, которую я всегда подавляла, будучи тихой девочкой. Потому что он придает мне уверенности, всю уверенность, которая мне нужна, чтобы справиться или сделать что-либо, а это смертельно опасно.
Протянув руку, он заправляет несколько прядей за ухо и мягко улыбается.
— Я обещаю, что не буду тебе лгать.
Вдыхаю, не в силах сдержать теплое чувство, переполняющее мои внутренности от его обещания. Никто — ни мой отец, ни Нейт, — никто не обещал мне таких слов с тех пор, как я узнала об этом мире. Наклонившись, я целую его, мягко касаясь губами его губ. Уже собираюсь отстраниться, когда его рука ложится на мою шею, и он обхватывает меня, притягивая обратно к своему рту. Его язык проникает внутрь, и все во мне мгновенно оживает. Подняв меня, Бишоп сажает меня к себе на колени, и я устраиваюсь на нем, убирая волосы с лица.
