А я трясусь как осиновый лист от пробирающих эмоций. Они с корнями вырывают из меня всё разумное, человеческое, превращая в загнанного зверя. Моя задача сейчас лишь одна — выжить. Как — вопрос не стоит. Как угодно.
С ужасом наблюдаю, как он принимается стягивать с плеч верхнюю одежду. Отступаю назад. Молча.
— Не бойся, — ухмыляется он, подходя ближе и протягивая мне своё пальто, — я тебя не обижу. Вот тот, кто послал за тобой, может.
Его слова не обнадёживали. Пугали ещё больше. Зачем он пришёл? Проводить меня на извращённые пытки?
Язык онемел. И я, как оголодавшая студёной зимой лисица, недоверчиво, рывками хватаюсь за вещь. Будто опасаясь, что вот-вот на лапке сомкнётся капкан.
— Пойдём отсюда, — кивает в сторону двери, не обращая внимания на мою временную немоту, — скоро здесь станет жарко.
Окинул взглядом меня, утонувшую в его пальто, и ринулся было взять за руку. Но в последний момент, будто одумавшись, отошёл назад.
— Черт его знает, может, к тебе и прикасаться нельзя, — задумчиво ухмыляется, словно говоря сам с собой, после чего отворачивается, покидая комнату. — Следуй за мной.
Я по привычке засунула руки в карманы пальто и обнаружила на дне нечто холодное и тяжёлое. Рукоятку пистолета и ключи от автомобиля.
Молодой человек уверенным шагом шёл по пустому коридору. Взгляд сразу упал на наплечную кобуру. Ствол на месте. Чьё же оружие я сжимала? Вероятно, отобрал у кого-то.
Сильнее сомкнув пальцы на рукоятке, я не могла оторвать напряжённого взгляда от затылка парня. Глаза как будто приклеились к нему. А в голове рой мыслей лишь увеличивался.
Куда он меня ведёт? К кому? Что меня там ждёт?
Сердце колотилось как бешеное. Сумасшедшее.
Лишь ствол в руке немного отрезвлял.
Дорога показалась знакомой. Где-то впереди входная дверь. И свобода.
Вокруг слышались голоса, но не могла разобрать, откуда они. В зоне видимости никого. Смутное ощущение угрозы накалялось с каждой секундой. Словно ещё чуть-чуть, и я окажусь в эпицентре страшной бойни.
Остановившись перед поворотом, парень подал знак рукой. Дескать, не высовывайся из-за моей спины. Если память мне не изменяла, то выход совсем рядом.
В тот момент мне даже в голову не пришло, что для человека Вуйчика он ведёт себя странно. Страх заполонил весь череп, мешая мозговой деятельности. И я просто побежала на него, разгоняясь на том коротком расстоянии, что нас разделяло. Кинулась к нему на спину, хватаясь за шею, чтобы удержаться, и ударила с размаха по голове пистолетом.
Парень оказался слишком большим. Крепким. Такого одним ударом не вырубить. Хотя мне явно удалось его оглушить. Заторможенно повернул ко мне лицо, недоуменно уставившись. Не веря собственным глазам. Ошарашенный моим поступком.
Несколько секунд мы пялились друг на друга, и моё воображение агрессивно подсказывало, что он вот-вот придёт в себя и придушит. Но он пару раз моргнул, прикрыл глаза, как ребёнок, которому допели колыбельную, начиная оседать. И только после этого я увидела, что по темечку струится кровь от моего удара.
Отскочив от него, опасаясь, что я безвозвратно испортила его череп, я побежала сломя голову, надеясь, что верно запомнила путь на выход.
Мне не встретился никто из охраны. Свободно пересекла порог, окунаясь в холод, поздно сообразив, что на мне лишь декоративные домашние тапочки.
К особняку извращенца подъезжали затемнённые иномарки, и я поняла, что нужно делать отсюда ноги. Взяла в руки тапки, боясь их потерять, и побежала куда глаза глядят.
Лёгкие пекло, выжигая из них воздух. В лицо дул холодный ветер, смешанный со льдом и снегом. А мне казалось, что я двигаюсь по беговой дорожке в обратную сторону.
Прохожие в большом городе почти не обращали внимания на сумасшедшую бегунью. Или мои глаза слишком застилали слёзы, что я едва могла разобрать происходящее вокруг.
Силы в конце концов иссякли. Стопы ужасно болели, хотя я давно натянула эти никчёмные тапочки.
Адреналин начал стихать, возвращая в измождённое, замерзшее до костей тело чувствительность.
Скрываясь от холодного ветра, я повернула в какой-то двор, обнаружив грязную улочку. На небольшом отрезке картона сидел мужичок, явно согретый высоким градусом алкоголя в своей крови. Я могла бы пройти ещё чуть-чуть и сесть на лавочку на детской площадке. Но оттуда явно недавно выгнали этого бездомного, и, учитывая мой подозрительный вид, меня ждёт та же участь.
— Дядь, можно с вами посидеть? — обратилась к нему, надеясь, что он меня услышит.
Мужчина поднял взгляд с полопавшимися капиллярами, кивая и произнося что-то нечленораздельное.
Я опустилась задом на картонку, кутаясь с головой в пальто. Новый сосед протянул гостеприимно папироску, от которой я вежливо отказалась.
Мне нужно было подумать и решить, как выжить дальше. Как добраться до дома без копейки денег из неизвестного мне района. Вроде задача простая, а я не могла представить, как появлюсь в таком виде на пороге квартиры бабки. Как буду выслушивать её причитания.
Уставилась в одну точку, пока точка не начала приближаться. Чёрная. Большая, движущаяся на меня.
Мужчина с развевающимися полами пальто уверенным шагом шёл в мою сторону.
Я выпрямилась, вжалась в холодную стену, испытывая первородный ужас. Хотелось слиться с окружающей обстановкой, но я слишком выбивалась из неё. Как яркая клякса на белом листе.
Хозяин тёмной тенью накрыл меня, сверля тяжёлым взглядом. Подтянул брюки, опускаясь передо мной на корточки. Меня обласкал запах его кожи и дорогого парфюма.
— Ну что, понравилось тебе на четвёртом этаже? — густой голос коснулся барабанных перепонок, вызывая дрожь.
Проглотила страх и слюну, застрявшую в горле.
— А что у тебя на пятом? Любители извращённой любви к животным? — ершусь, дрожащим голосом спрашивая, едва справляясь со стучащими друг о друга зубами.
Шамиль тянет ко мне руку, и я ещё сильнее вдавливаю спину в стену, без шанса увернуться. Боясь, что он ударит, причинит боль. Накажет.
Но вместо неё ощущаю тепло его пальцев, касающихся моей щеки в странном жесте.
— Возможно. Хочешь проверить?
Глава 42
— Иди к чёрту, — отстраняюсь, чтобы разорвать телесный контакт, показывая своё упрямство, хотя мне до смерти приятны его прикосновения.
Его пальцы словно пустили электрический тока разряд по телу, по венам, согревая изнутри. На короткий миг из-за его близости я даже перестала ощущать холод и трястись.
Но ещё слишком отчётливо помнила то, с какой лёгкостью он продал меня Вуйчику. Получил за это деньги, но потом, видимо, передумал и решил забрать меня? Не понимаю.
Шамиля не трогает мой протест. Он опускает руку ниже, забираясь пальцами под пальто, в которое я закуталась. Под ним лишь тонкая сорочка, не предназначенная для того, чтобы греть или скрывать тело от чужих глаз.
Его взгляд устремляется на мои посиневшие стопы. Я поджимаю пальчики на ногах, будто стесняясь этого внимания.
Грязная, потная, окровавленная, избитая. Мне даже думать не хочется о том, какой сейчас я предстала перед ним.
Шамиль лезет во внутренний карман своего пальто. Вынимает пятитысячную купюру и протягивает бомжу.
— Спасибо за постой.
Тот оторопело принимает щедрое вознаграждение, не веря своему счастью.
Не спрашивая, хочу ли я покинуть своё укрытие или нет, Шамиль берёт меня на руки.
Сжимаюсь вся. Мне кажется, после долгого бега от меня разит, как от псины.
Нерешительно поднимаю взгляд и почему-то только сейчас замечаю, что его бровь рассечена, а под кожей зарождается синяк. Хмурюсь, пытаясь сообразить, каким образом он мог заработать такую красоту. Уж точно не борясь за мою честь.
Удивительно, но так он ещё сексуальнее. Опаснее. Низ живота нагревается сильнее. Выдыхаю, опуская взгляд, теряя контроль над телом в самый неподходящий момент.
