******
Несмотря на то, что за домом постоянно присматривают, как и за мной, я все равно чувствую себя более свободной, чем раньше. С сынишкой мы гуляем по двору и поскольку он огромный, даже весь обойти за одну прогулку не успеваем. Наружу я пока даже не спрашивалась, кто знает, может Смирнов все-таки разрешил меня выпускать? Пока совсем не до этого: Илюша занимает все мое время, а за всякими памперсами и всем остальным ездит Юля.
Не знаю уж, на кого именно легли траты по содержанию дома и закупкам смесей и прочего, и мне это, если честно, неинтересно. Не думаю, что по бюджету Эрнеста содержание мамы с ребенком так уж сильно ударит, тем более, что это совсем мизерная плата за все, что произошло со мной по его милости.
Шахов… я старалась о нем не думать. Меня глодало чувство вины, хотя я, по сути, к аварии, как таковой и не причастна. Но я ведь согласилась подписать документы… вдруг это значит, что не получи Эрнест мое согласие, Рустам был бы жив сейчас? Или нет, и Тимур не для успокоения сказал слова о том, что он был обречен? И если бы был жив, имела ли я шанс хотя бы видеться с сыном? Что-то мне подсказывало, что на все вопросы был отрицательный ответ. Раз Смирнов так серьезно настроен, то покушение и правда было просто делом времени…
Во всяком случае, так я успокаиваю себя. Точнее, пытаюсь успокоить. Занимаюсь с сынишкой, гуляю с ним, читаю ему сказки, играю. Потому что, если не занять себя делом, мысли просто сожрут меня, как и чувство вины.
Я даже не знаю, проходили ли похороны, как и когда. За два прошедших месяца со дня аварии, в которой погиб Рустам, мне лишь сказали, что все в порядке, ситуация под контролем и нам осталось выждать всего полгода, прежде чем подписать бумаги. Полгода до того, как все закончится. Я старалась жить обычной жизнью, тем более Илья скучать не давал: он беспокойно спал, иногда случались колики и к концу дня я обычно так выматывалась, что еле хватало сил принять душ и почистить зубы.
Единственное, на что я надеялась – что скоро станет полегче и я наконец смогу нормально подумать о том, как вообще скрыться от Эрнеста подальше. Скорее всего, с меня глаз не спустят даже после того, как я бумаги подпишу. Вдруг я потом заявить куда-то попытаюсь? И тогда весь идеально продуманный план Смирнова пойдет под откос. Такого он точно не допустит. Не после того, как разыграл такую гениальную партию и просчитал все на несколько ходов вперед.
Не думаю, что Тимур сможет мне помочь, хотя он очень старается втесаться в доверие: проведывает периодически, привозит вкусняшки, что-нибудь для Ильи, даже на прогулку с нами идет, если выхожу из дома в тот момент, когда он приезжает. Но. Но… забыть тот факт, что именно с его подачи я прошла через весь этот ад, я не могу. И довериться ему тоже. Вполне вероятно, что он сблизиться пытается всего-то по указке Смирнова – недаром старик так гнусно ухмылялся, когда мы вместе в кабинет к нему зашли, будто застукал нас за чем-то. Мерзость.
Вся моя жизнь сейчас крутится вокруг сына и я, если честно, не против. Рядом с Илюшей я забываю про все на свете. Мой малыш для меня в прямом и переносном смысле свет в окошке. Не будь его, я бы с ума сошла. Вот и сейчас, пока Илья спит, я заканчиваю убирать его чистые вещи в шкаф и бросаю взгляд на часы. Совсем скоро он должен проснуться, буквально с минуты на минуту, а значит уже можно готовить смесь.
Захватив с собой бутылочку, я оставляю дверь в детскую приоткрытой и спускаюсь вниз.
- Тасечка, - окликаю я новую девочку-горничную, с которой мы немного сдружились, - пожалуйста, подогрей бутылочку со смесью, Илюша вот-вот проснется, - говорю я, повысив голос, но спотыкаюсь на ровном месте, когда вижу стоящего посреди гостиной мужчину в черной кожаной куртке.
Он оглядывает все вокруг цепким взглядом, а когда останавливает его на мне, по спине пробегают мурашки от нехорошего предчувствия. Это точно не новый охранник, слишком не похож. Может, следователь? Ко мне ведь никто так и не приходил, меня не допрашивали даже. Так, принесли несколько бумажек, которые я подписала – и все.
Темноволосый незнакомец ростом еще выше Рустама разворачивается ко мне всем корпусом. Он такой высокий и массивный, что я моментально ощущаю себя крохотной букашкой, даже сердце испуганно екает. Этот меня ладонью прихлопнет и не заметит даже.
- Как вы сюда попали?! – отступаю на шаг, не в силах выдержать такую мощную волну агрессии, исходящую от него, - И кто вы вообще такой??
Мужчина широко ухмыляется и, засовывая руки в карманы брюк, лениво произносит:
- Я, детка? Я твои неприятности.
Я хмурюсь и стараюсь выглядеть как можно более сурово и устрашающе. Но это сложно, когда ты худого телосложения, у тебя детская бутылочка в руке, на теле растянутая футболка и встрепанные волосы завернуты в гульку. Как назло, рядом абсолютно никого нет. Но даже не это важно. Главный вопрос: как этого типа вообще пропустили сюда? Или он один из людей Эрнеста? Тогда почему ведет себя так?
- Вы кто такой? Как мимо охраны прошли? – стараюсь говорить строго и не показывать, что я, вообще-то, перепугана тем, что этот бугай мне еще и угрожает.
- Я? Я брат Рустама Шахова. Ты ведь не будешь делать вид, что не знаешь его, да? – усмехается мужчина с иронией.
Широко распахиваю глаза и несколько раз обегаю лихорадочным взглядом незнакомца с ног до головы. Но ведь они не похожи даже... Я настолько растеряна внезапным заявлением, что некоторое время пораженно молчу.
- Брат?! – выдавливаю наконец и качаю головой, не сводя с него настороженного взгляда. - Он никогда не рассказывал о брате.
- А он обязан каждой шлюхе о своей семье информацию вываливать?
Слова звучат хуже пощечины. Лишь то, что я стою на лестнице, удерживает меня от того, чтобы не отшатнуться, от такой внезапной грубости. Я поджимаю губы и сухо требую:
- Можно ваш паспорт?
Мужчина откровенно веселится. Демонстративно хлопает себя по карманам и с издевательской усмешкой тянет:
- Извини. Как-то не прихватил.
- Тогда убирайтесь из дома. Я не знаю, кто вы, вы подтвердить, что его брат, не можете, так что выметайтесь.
Взгляд мужчины неуловимо меняется. Он шагает ближе и останавливается вплотную ко мне, встречаясь глазами. Из-за того, что я стою на ступенях, мы оказываемся лицом к лицу.
- Не много ли ты на себя берешь, птичка? – прищурившись, уточняет он..
- Я сейчас охрану позову и вас вытолкают взашей, если сами не уйдете.
- Никто меня не выгонит отсюда, можешь даже не мечтать. С этого дня я здесь хозяин.
- Что? С какой это стати? – фыркаю я в ответ.
- А ты надеялась так скоро наследство заполучить? Придется тебя огорчить, детка, но брат назначил меня управляющим всем его имуществом до момента, пока не вырастет его сын. Это новость для тебя?
Я открываю рот и захлопываю его снова, потому что… да, это новость для меня и еще какая. Представляю, какой новостью это станет для самого Эрнеста. Надо же! В его гениальной партии случился такой фатальный просчет, от которого абсолютно все может пойти прахом. В груди невольно вспыхивает злое торжество.
- Вижу, что новость, - кривит губы в усмешке мужчина, так и не дождавшись моей реакции.
- Мне плевать на наследство. И на все остальное тоже.
Я делаю шаг в сторону и спускаюсь вниз, чтобы обойти нового гостя и наконец подогреть бутылочку для сына, но мой локоть осторожно, но настойчиво перехватывают чужие пальцы, останавливая. Остановившись, выразительно смотрю на чужую руку и поднимаю голову на мужчину. Сейчас он кажется еще более устрашающим и большим, когда разница в росте так сильно очевидна.
- Люди моего брата таинственным образом погибли, - игнорируя мой взгляд, говорит он серьезно, без тени улыбки, - Все, кто был к нему близок. А его тело даже не нашли. Хочешь сказать, тебе плевать?
- Они погибли не таинственным образом, а в аварии. Такое бывает, - отвечаю я, а сама невольно подмечаю. «Люди»? То есть, погиб не только сам Шахов и его водитель? Что Эрнест вообще устроил?
