сторонам, а затем просто берет меня за локоть и тащит в кафе.
— Расскажу все по порядку. Только я, жуть, как хочу есть. Давай же, Тера, шевели своими конечностями.
— Ну, выкладывай, — говорю я, как только мы сделали заказ, и официант отошёл к следующему столику.
— Тут такое дело. Помнишь домик у озера? Ну, тот, с панорамными окнами?
Кислород моментально застрял в горле. Я подавилась воздухом и закашлялась.
— Тера, что с тобой? Тера.
— Все хорошо, говорю я, прокашлявшись.
Почему она вдруг вспомнила наше с Картером пристанище? Я давно не вспоминала это место, и только сейчас поняла, что никогда не смирюсь. Даже упоминание о том доме приносит боль.
— Вот, оказывается в этом доме есть бункер. Самый настоящий. Он спрятан глубоко под землей, и я хочу разыграть Оливера.
— В смысле разыграть?
— Ну, в прямом, я закрою нас там на пару часов, а ты приедешь и откроешь.
— Холи, я не могу.
— Сможешь! На тебя вся надежда. Я не могу доверить это кому-то другому.
— Ты можешь открыть его изнутри. Возьми ключи с собой.
— Нет, так пропадёт вся интрига. Ну же, помоги мне? Я выброшу ключ за дверь, и мы не сможем выбраться. Это же такой адреналин!
Я задумчиво протираю о ткань своей юбки вспотевшие ладони. Смогу ли я спокойно вернуться в тот дом?
— Я не знала, что там есть бункер.
— Никто не знает. Только я, ты, и ещё один человек. Это тайна, я обещала ее хранить.
— Холи, я повторюсь: это не безопасно!
— Я беру всю ответственность на себя. Ну же, соглашайся.
Я не знаю, почему я решилась на этот абсурд. Мы с Холи разошлись час назад, а я все ещё сидела на своей кровати, пытаясь собраться с мыслями. Мне нужно через час приехать в дом у озера и открыть дверь, четкую инструкцию я сейчас сжимаю в своих руках. Я изучила ее вдоль и поперёк, но чувство тревоги не покидает. Зачем я только на это подписалась? Ещё с пол часа я брожу по комнате, а затем, не выдержав, спускаюсь.
Мать во всю орудует на кухне.
— Ты голодна? — спрашивает она меня, помешивая содержимое на сковороде.
— Нет, не очень. Как у Томаса дела?
— Что ему будет? Твой брат, в отличие от тебя, с головой.
— Мама, — перебиваю я.
— Я просто хочу, чтобы моя дочь была рядом со мной. Ты приехала один раз за все эти годы. Я не говорю про звонки раз в месяц. Я за тебя переживаю.
Я громко выдыхаю. Не знаю, как так получилось, что мы отдалились друг от друга. Один неверный шаг и доверие стремительно даёт сбой. Она обманула меня. Не сказала ничего о потере памяти, и я не смогла ее простить. Так же запретила всем моим друзьям говорить хоть что-то о той злосчастной аварии. Я даже на секунду задумалась о том, а моя ли это мать? Кто эта женщина? Неужели можно так поступить с собственной дочерью?
Она взрослее, опытнее, успокаивала я себя. Мама просто старалась меня оградить от Картера. Но увы, все эти отговорки так и оставались отговорками. Мать меня предала.
— Я уеду скоро. Прости, но я уже выросла, и вправе жить там, где захочу.
— В этом твоя благодарность? Я растила тебя, воспитывала. Душу в тебя вложила! А ты?
Я не могу больше это слушать. Просто выхожу за дверь и прикрываю лицо ладонями. На улице уже темно, но жар не спадает. Взглянув на часы, я обомлела.
Черт! Мне пора.
Ветер раздувает мои волосы. Фонарик на телефоне подсвечивает дорогу. Здесь ничего не поменялось. Озеро манит своей красотой. До сих пор, глядя на него, я слышу наш смех с Картером. Он кидает меня в воду снова и снова, а я со смехом плыву к нему.
Тогда все было иначе. Тогда я ещё не знала, что мой друг настоящий монстр. Глупая, наивная девочка любила искренней душой. Я на секунду остановилась, замерла.
— В кого же ты превратился, — шепчу в темноту, — в кого же ты превратился…
Стоило мне произнести эту фразу, как по телу пробежал табун мурашек. Я резко обернулась. Ноги задрожали, но я пересилила себя. Здесь никого нет. Мне все это мерещится. Мне просто нужно зайти в дом и открыть этот склеп. Или, что там, бункер.
Господи! Просто переступи порог, Тера.
Мои шаги тяжёлые, словно килограммовые гири. Я медленно отворяю дверь и включаю свет. Зажмуриваю веки и жду некоторое время, пока глаза привыкнут к свету.
Прохожу вглубь комнаты и иду к шкафу. Так. Нужно попытаться сдвинуть его в сторону. Ключ я замечаю на полу, руки не слушаются. Волосы от напряжения встают дыбом.
Не нервничай, Тера, нужно просто открыть эту долбанную дверь. Я действую на автомате, сдвигаю шкаф в сторону. На удивление, он поддается с легкостью. Вставляю ключ в железную дверь и со щелчком вздрагиваю. А дальше я кричу нечеловеческим голосом.
Ключи выпадают из рук, меня заталкивают в темное помещение и дверь с глухим звуком закрывается.... Я попадаю прямиком в свой личный ад …
Запах сырости, вперемешку с туалетной водой, забивается в нос. Я лежу с закрытыми глазами на твёрдой поверхности и пытаюсь понять, где я нахожусь.
Холи. Я должна была открыть бункер.
А затем темнота …
Я резко распахиваю глаза и принимаю сидячее положение. Мурашки сбегают вниз по спине, когда я оглядываюсь по сторонам. Свет тусклый, напротив меня письменный стол, сплошь заваленный старыми книгами и листовками. Я лежу на деревянной кровати и вместо матраса лишь тонкое одеяло. У меня складывается ощущение, что я попала в прошлое. Все такое старое и заветренное, на потолке и стенах пыль, а запах просто оставляет желать лучшего.
— Проснулась, наконец-то, — грубый голос заставляет меня вздрогнуть всем телом.
Я сворачиваю голову и не могу поверить своим глазам.
— Эден?
— Привет, малышка! Я безумно скучал.
Эден скидывает с себя рубашку, обнажая торс, и подходит к столу, одновременно отодвигая стул в сторону. Он изменился, стал взрослее, на подбородке щетина, которая безумно ему идёт, вот только взгляд другой, он смотрит иначе. В нем нет привычной теплоты и заботы.
— Почему мы здесь? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги.
— Потому, что я так захотел
