— Хорошо, раздеться не успели, — заметила она, когда Денис усадил ее на кухонный диван у стола. — Одеваться не пришлось!
Денис наклонился, поцеловал ее в пробор в волосах и ушел в прихожую за «осторожно поставленными на пол» пакетами. Постоял там, призывая себя поуспокоиться, не млеть так уж телом и сердцем и перестать блаженно улыбаться. Ничего особо у него не получилось с уговорами, но поулеглось немного.
Разогревать ничего не пришлось, блюда были еще теплыми, не горячими, но вполне. Занявшись накрыванием стола, Денису удалось немного притушить звон радостный до доброго уюта внутри.
— Вкусненько! — похвалила Лена, с аппетитом принявшись за еду.
— Да, у Антона хорошо готовят.
— Ты его давно знаешь?
— Давно. Он сын старинного знакомого Михаила Захаровича, — пояснил Денис.
Ленка перестала есть, испарилась, как и не бывало, вся ее легкая дурашливость, кошачья удовлетворенная расслабленность, смотрела на Арбенина настороженным взглядом.
— Я не знала. Извини.
Денис даже не понял в первый момент, о чем она, поразившись резкой перемене ее настроения. А поняв, удивился еще больше и переспросил, засомневавшись, что правильно понял:
— Лен, ты чего?
— Я знаю, что Володарский не просто твой учитель, а очень близкий тебе человек, наверное, ближе всех. Я не хотела напоминать.
— Ничего, — смутился Денис, не зная, как реагировать на такое сочувствие. — Четыре года прошло.
— Потеря всегда безвременна, — так Васька говорит.
Ухватившись за повод, Денис поспешил сменить тему. Он еще терялся рядом с ней, привыкший общаться с иными женщинами, мало искренними, много эгоистичными, не той «огранки», никогда не совпадавшими, не понимающими, не разделяющими ни грамма его жизни.
— Василий Федорович уникальная личность, — уводил, уводил от иного, к чему пока не созрел, Арбенин.
— Да уж! — разулыбалась Ленка, с легкостью принимая его «подачу». — Мужчина всей моей жизни!
— А иные мужчины твоей жизни где? — не успев себя тормознуть, больше от внутреннего переполоха, бабахнул Денис и тут же пожалел.
— В былом! — усмехнулась Ленка.
Какой-то теннисный турнир вопросный у них начался, каждый осторожничал отчего-то и переводил пас.
— А вот у вас, Денис Васильевич, говорят, большая любовь была, и жили вы себе, поживали, но отчего-то расстались?
— Кто говорит? — ощутимо для всех ее рецепторов ощетинился он.
— Зоя Львовна. — И заспешила успокоить: — Но она ничего такого не рассказывала, ты не подумай! Извинилась за ситуацию, в которой мы с тобой оказались, и оправдывала твою маму. Рассказывала, что она сильно переживает за тебя, особенно после того, как ты расстался со своей девушкой, с которой долго жил вместе!
И, отбарабанив «отповедную», разозлилась не по-детски на себя, на него, на это отпрыгивание в сторону от неуютных тем и, подняв руки вверх, ладонями вперед, присущим ей останавливающим жестом, заявила:
— Все! Терпеть не могу этого!
— А конкретнее? — посуровел Денис.
— Да вот этого! Мы с тобой как по минному полю! Тут не скажи, там не спрашивайте, ой, вопросец неуютный! Да с каких кренделей?! Я вот так этого наелась! — Она провела ладонью по горлу, пояснив как. — И с тобой не собираюсь осторожно ступать по неудобству! Я с тобой так не хочу! Честно, до конца в постели и осторожненько в жизни! Ай, ай, неудобные темы!
— Лен, ты чего разошлась-то? — улыбнулся он, тихо радуясь про себя. — Все нормально. Да, была у меня девушка, Викторией звали, мы почти три года прожили вместе, а потом выяснилось, что я ей особо и не нужен, и не интересен. Как-нибудь тебе расскажу, но в принципе это скучно. А у тебя любовь с проживанием случалась?
— С проживанием нет, — буркнула, усмиряя нежданное бушевание, Ленка.
— А отец Василия?
— Кто? — искренне удивилась она.
— Отец Василия Федоровича? — Дениса насторожила ее странная реакция.
— А! — легко отмахнулась Лена. — Он погиб.
Денису стало почему-то неуютно, холодом дохнуло от ее равнодушного тона. Не может же она так? Или может? Разозлился даже, отчего и заявил:
— Понятно, летчик.
— Почему летчик? — обескураженно спросила Ленка.
— Ну, матери-одиночки часто рассказывают детям про погибших героически папаш — летчиков, полярников, военных.
— А-а, — поняла Лена, — нет. Ничего героического. Его сбила машина.
— Извини, — расстроился Денис за все сразу, за быстрое порицание, мысли недобрые и за вопрос.
— Не за что! Я тоже тебе потом расскажу, ладно?
Он кивнул. Ну правильно, они пока оба всего побаиваются. Ничего, пройдет!
— Значит, любовь без проживания случилась не с ним?
— Нет, с другим.
Лена очень внимательно присмотрелась к Арбенину и почему-то решилась и рассказала ему, стараясь не вдаваться в детали, но прошлое не слушалось ее приказов, затягивало в себя красочным фильмом.
Закончив журфак, молодая, гонористая, ершистая и амбициозная новоявленная журналистка Леночка Невельская ринулась покорять медийный мир и его потребителей.
Промотавшись пару лет из одной газеты в другую, была протежирована хорошими друзьями родителей в один из самых известных и значимых еженедельников.
И сразу, с ходу, с первого мгновения, как увидела, влюбилась в главного редактора — Максима Маркина. Стоило ему войти в приемную, где она ждала его аудиенции, стремительной, летящей походкой, и Леночка Невельская пропала для остальных мужчин!
— Ко мне? — спросил он. — Заходи!
Он был одним из самых известных журналюг в стране, обласканный и любимый верхами и ими же не раз битый и отстраняемый от должности. Его знали все, даже дети в детских садиках. Его обожали, ненавидели, боялись, пресмыкались перед ним и боролись против него. Герой своего времени. Талантище!
Леночка ужасно страдала от этой любви! Плакала в подушку от его незамечания в упор новой сотрудницы, старалась изо всех своих мозговых ресурсов выделиться, написать что-то эдакое!
Но ей поручали незначительные задания, так, заметочки на последних страницах газеты. Один раз заслали в какой-то бывший колхоз, подыхающий в государственной принадлежности из-за чиновничьего беспредела.
Уж Леночка так расстаралась! Пять раз статью переписывала, все расцвечивала фразами, оттачивая остроту пера. Статью напечатали всю, целиком! Ленка ходила победительницей!
Но ее триумф обернулся унижением и новой порцией «подушечных» слез.
Проходя по редакционному коридору, она увидела — увидела! — любовь своей жизни, двигающегося навстречу и о чем-то горячо спорящего с первым замом.
