там с ним. Я стала завсегдатаем, как Уэйн и Ронни. Я оставалась до закрытия, потом помогала ему закрыться, прежде чем отвезти его домой.
В те вечера, когда Тея оставалась в баре, а он был свободен, он приходил ко мне домой и позволял мне готовить ему ужин. После этого мы часами целовались на диване и дурачились.
Он никогда не позволял этому заходить слишком далеко, но мы определённо продвигались вперёд. Он касался каждого сантиметра моей кожи, узнавая, прикосновения к каким местам сводили меня с ума. И я узнавала, каково это — прикасаться к мужчине.
Я покраснела, лишь подумав о звуке его глубокого, горлового стона, когда он кончил в мою руку прошлой ночью. Это был самый напряжённый момент, который мы разделили. Моя рука на нём. Его пальцы во мне.
— О, Уилла, — мама рассмеялась. — Я практически могу видеть твои мысли. Просто будь в безопасности, когда играешь с его обнаженным телом.
— Мам, — я подавилась салатом. — Серьезно? Можем мы не говорить об этом, эм… за ужином? Или перед папой?
Он сидел напротив меня и качал головой. На его лице была гримаса отвращения и боли, будто мама только что засунула бамбуковые щепки ему под ногти.
— Серьёзно, Бетти, — проворчал он.
— Прости, — мама подняла руки, затем посмотрела на меня. — Я просто рада за тебя, милая. Судя по тому, что мы слышали, ты проводишь лучшее время в своей жизни.
Я открыла рот, чтобы поблагодарить её, но выражение папиного лица остановило меня. Он позеленел, практически копируя цвет огурца, который он разрезал пополам.
— Что? — спросила я его, потом посмотрела на маму.
— Что? — её глаза расширились. — Ничего!
— Ты сказал: «судя по тому, что мы слышали, ты проводишь лучшее время в своей жизни», а потом папа чуть не подавился. Что ты имеешь в виду, говоря то, что мы слышали?
Она поморщилась, и вилка в моей руке упала на тарелку, отправив листья салата в полёт.
Они слышали нас с Джексоном ночью? Неееет.
Я уставилась на маму, надеясь, что она скажет, что это не так, но она просто покачала головой.
— Мы оставляем наши окна открытыми на ночь. Как и ты. Звук разносится по всему заднему двору.
Мой ужин был опасно близок к тому, чтобы вернуться.
Ещё две недели назад я даже не подозревала, что у меня есть способность издавать некоторые звуки, которые Джексон мог вызывать, играя с моим телом. Застенчивая девушка была крикуньей. Кто бы мог подумать? Но эти звуки определенно не были тем, что я хотела бы, чтобы слышали мои родители по ночам. Я закрыла лицо руками, желая заползти под стол и умереть. Я никогда раньше не была так смущена. Никогда. Не тогда, когда Джексон забыл о нашем первом поцелуе. Не тогда, когда на первом курсе я слишком близко наклонилась к горелке Бунзена на химии и случайно подпалила часть брови. Даже не в тот раз в седьмом классе, когда я чихнула во время тихой молитвы в церкви и случайно пукнула так громко, что услышали три ряда.
Это было хуже…
В сотню. Раз. Хуже.
— Мне жаль, — сказала я в свои руки.
— Тебе не нужно извиняться, — мама взяла меня за запястье, отводя мою руку от лица. — Теперь, когда начинает холодать, мы будем закрывать окна на ночь.
Я кивнула.
— Я тоже.
— Итак, как прошла последняя неделя в лагере? — спросила мама, к счастью, меняя тему.
— Всё было отлично, — сказала я им. — Всегда трудно прощаться с персоналом.
— Они вернутся, — папа ободряюще улыбнулся мне, делая всё возможное, чтобы избежать неловких моментов.
— Надеюсь.
Устройство моего лагеря отличалось от устройства других лагерей штата. Другие летние программы имели ограниченный штат сотрудников, как правило, только директора и менеджера по техническому обслуживанию. За детьми присматривали родители-волонтеры из любой организации, спонсировавшей лагерь.
Но мы нанимали полный штат. Все они были студентами колледжа, желавшими провести лето в Ларк-Коув. Они были довольны тем, что жили в хижинах со своими спальными мешками и ограниченным пространством для личных вещей, совсем неподалёку от детей. Это не было гламурно, но они сделали это ради впечатления.
Я платила им как можно больше из-за того, как много они отдавали. У них было не так уж много выходных для общения с друзьями. У них было не так много свободного времени для похода на озеро. У них не было никакого личного пространства, кроме комнаты отдыха для персонала в главном домике.
Но их энергия никогда не иссякала.
Каким-то образом каждый год мне удавалось находить группу работников, которые могли бы соответствовать моему энтузиазму, раз за разом. Нередко они возвращались на второй год, а некоторые даже на третий. И когда они понимали, что больше не смогут вернуться — из-за того, что заканчивали учёбу, или им поступали другие предложения о работе — они помогали мне найти замену.
Чаще всего уходящий работник подвергал новобранца более строгому экзамену, чем я когда-либо могла.
Я буду скучать по вожатым, которые не вернуться в лагерь после этого сезона.
— Ты получила ответ от кофейни? — спросила мама.
— Да, — я нахмурилась. — У них нет ни одной открытой вакансии, но они сказали, что будут иметь меня в виду, если что-то изменится.
А поскольку я не знала ни одного другого места, где мог бы требоваться помощник на неполный рабочий день, мне предстояла ещё одна скучная зима.
В этом не было ничего удивительного. Ни в одном бизнесе Ларк-Коув не было большой текучки кадров. Люди хотели работать поближе к дому, поэтому они цеплялись за свою работу мёртвой хваткой.
— Ты готов к началу занятий, пап?
Он кивнул.
— Готов, как всегда. Последние пару недель я потратил на перестановку в своём классе. Теперь, когда ты не так занята в лагере, тебе придётся зайти и удостовериться в этом.
— Обязательно.
Мне нравилось возвращаться в школу не только потому, что это навевало воспоминания о моём собственном студенчестве, но и потому, что это навевало воспоминания о том времени, когда я была специальным помощником папы.
Каждое лето он делал перестановку в своём классе. Он тестировал новые эксперименты, которые планировал ставить на своих занятиях. Он приводил в порядок информационные стенды. И я помогала ему.
Я скучала по тем дням.
Пока мама, папа и я болтали о папиных планах на первый школьный день, ко мне вернулся аппетит, и я доела свою порцию.
— Спасибо, мам. Это было восхитительно.
— Полностью согласен, — папа встал из-за стола. — Спасибо за ужин, дорогая.
Он поцеловал её в лоб, взял
