Ознакомительная версия.
«И это он называл новой жизнью? К этому так стремился? Эта непривлекательная женщина с тяжелым взглядом лучше мамы? И этот чудовищный младенец ему нравится?» – думал Артем.
Через час он решил, что больше не выдержит. Девочка начала ныть, отец слишком часто подливал себе водки, жена отца сидела и молча смотрела, как муж пьет, а Артем крутил в руках грязную вилку, которую так и не попросил поменять. Ее лицо совершенно ничего не выражало – пустое, без эмоций, и это Артема тоже потрясло.
– Мне пора, – сказал он.
Его никто не задерживал.
В тот вечер он перестал ненавидеть отца, но и не стал его жалеть. И понимать не начал. Он решил, что этот мужчина – просто чужой ему человек. Никто. И их ничего не связывает. Теперь он был один, совсем один. Постепенно он сжился с этой мыслью.
Отец звонил все реже. Один раз позвонила его жена – сказала, что отцу плохо и он в больнице. Артем ответил, что занят и перезвонит, чего, конечно же, не сделал.
Только однажды, спустя годы, сердце екнуло, когда позвонила незнакомая девушка.
– Это Наташа, – сказала она.
– Наташа? – удивился Артем, лихорадочно вспоминая имена знакомых.
– Сестра, – уточнила девушка.
– У меня нет сестры. Вы ошиблись, – ответил он.
Только положив трубку, он вспомнил, что да, сестра есть. Да, Наташа. Но не стал перезванивать, чтобы не выглядеть идиотом и не произносить банальные фразы про то, что «не узнал, богатой будешь, и вообще я тебя видел младенцем, когда ты еще не разговаривала».
Артем не чувствовал своего возраста. Для него время остановилось на отметке тридцать два года – том времени, когда у него все получалось, когда все было возможно, когда ему было легко и интересно жить и можно было все изменить в одно мгновение. Внутри он остался таким же – те же эмоции, ощущения. Только усталость, равнодушие, все чаще настигающее его нежелание что-либо делать и отсутствие того самого драйва напоминали о его реальном возрасте. И еще время, дни недели, месяцы, которые стремительно летели и менялись.
Когда позвонил отец и пригласил на свадьбу Наташи, Артем искренне удивился и спросил, кто такая Наташа.
– Твоя сестра, – вздохнул отец и тяжело закашлялся.
– Зачем? – спросил Артем.
– Что зачем? – не понял отец.
– Зачем я там нужен?
– Ты родственник. Родня. Так положено, – раздраженно ответил отец.
Артем приехал, купив по дороге огромную коробку со скатертью и салфетками. Впервые в жизни ему было наплевать, что дарить. Он так и сказал продавщице – «на ваш вкус», надеясь, что вкус продавщицы совпадет со вкусом брачующейся.
Наташа была удивительно похожа на мать, просто копия: такое же одутловатое лицо, такой же бессмысленный, застывший, дебиловатый взгляд. Артем опять поразился, насколько они с сестрой разные. Оба – похожие на матерей, ничего не взявшие от общего отца – ни малейшего внешнего сходства, ни одной роднившей их хотя бы условно черты.
– Это Стасик, – представила Наташа своего мужа. – Он работает в милиции.
– Очень приятно, а где именно? – уточнил для приличия Артем.
– В отделе дознания, – гордо ответила Наташа.
Потом она рассказала, как Стасик только что купил новую машину, и он может превышать скорость, и ему за это ничего не будет, что им дадут служебную квартиру и оплатят поездку в свадебное путешествие, а Стасик уже сделал ей загранпаспорт через знакомых. У Стасика такая замечательная работа, что даже проездной на метро ему выдают и премию на Новый год и по другим праздникам.
– То есть твой муж мент, который выбивает показания и считает, что ему все должны и у него все схвачено, – уточнил Артем. – Прекрасный выбор, поздравляю.
На него это было совсем непохоже – он никогда не срывался вот так, без причины. Да и вообще не срывался в, так сказать, обществе. Но этот Стасик просто вывел его из себя одним видом – напыщенный павлин, который уже почувствовал вседозволенность.
Наташа обиделась и пошла к матери.
– Я ведь могу вам устроить неприятности, – с вызовом, но не очень убедительно, дрожащим голосом, видимо, по молодости лет и неопытности, сказал Стасик.
– Только попробуй, – рявкнул на него Артем. – Я тебе и твоему начальству такую кампанию в прессе устрою, что тебя быстро сделают козлом отпущения и посадят как оборотня в погонах. А я уж найду, за что. Так что пугать меня не надо.
Потом он пожалел о своих словах. Стасик был из тех людей, кто обиды помнит годами и при удобном случае начинает если не мстить, то по мелочам пакостить и осложнять жизнь. Артем был уверен, что Стасик только и будет ждать удобного случая, чтобы «ответить».
Артем про себя так и называл Стасика – «оборотень». Он и с виду был такой – неискренний, неулыбчивый, с дежурными фразами.
– Подожди, – сказал Артем сестре, – он тебя еще и бить начнет. Будешь у него пристегнутая наручниками к батарее на кухне сидеть и спрашивать разрешение в магазин выйти и за каждую потраченную копейку отчитываться.
Впрочем, с подарком Наташе он угодил. Жуткие алые маки, раскиданные по скатерти и синтетические кружавчики на салфетках, которые выбрала продавщица, пришлись ей по душе.
С тех пор они созванивались с сестрой по большим праздникам. Звонила она. Как считал Артем, «чтобы было прилично, все, как у людей».
– Тебе Стасик привет передает, – всегда говорила сестра.
– Ага, и ему тоже, – хмыкнув, отвечал Артем.
Татьяна… Да, все дело было именно в ней. Именно из-за нее Артем захотел помириться с сестрой, чтобы не остаться одному, чтобы прошло ощущение, что у него никого, совершенно никого нет. Он захотел хотя бы по праздникам приезжать к «родственникам», обедать, слушать бред, который несет Стасик, и жевать жесткое, как подошва, мясо, приготовленное сестрой. Он хотел, чтобы с днем рождения его поздравляли не коллеги, у которых стоит напоминание в календаре компьютера – «не забудь поздравить», а родные, пусть формально, люди. Родственники, которых можешь ненавидеть, презирать, недолюбливать, игнорировать, но при этом знать, что они есть. И от этого становится легче.
Артем захотел стать лучше, чем о нем думала Наташа, чем думал о себе он сам. Из-за Татьяны. Благодаря ей. Ради нее. Она об этом даже не знала.
* * *
«Он замечал все, даже то, что я сама не видела. Родинки на ноге, шрам на коленке. Я так не умею – запоминать, рассматривать. Я только чувствовала, что он очень скучает по дочери, и то только потому, что все время спрашивал про Мусю – что она ест, доедаю ли я за ней кашу, что она говорит, какие игрушки любит. Он даже на улице всегда замечал маленьких детей и долго смотрел на них. Для меня это были просто дети, идущие с мамами по улице. Он их видел по-другому. Замечал, что ребенок недоволен, что вертится в коляске, что сидит без шарфа и шейка совсем голая, а на улице холодно.
Ознакомительная версия.
