— Так оно и есть. Но мне хотелось побыть с тобой наедине. Нам нужно серьезно поговорить.
Я вздыхаю:
— Ты шулер. Я сейчас под действием лекарства и легкая добыча для тебя.
Он улыбается.
— Ешь.
Окидываю взглядом пакеты и выбираю блюдо. Выглядит великолепно, а на вкус еще лучше.
— Где Томас это все купил? В каком ресторанчике?
— Это приготовил Ксао-Ли, один из поваров отеля «Вилла Магна».
Я немею.
— Ты сейчас ешь настоящую китайскую еду. Это вовсе не то, что ты, как я могу себе представить, иногда покупаешь.
Весело киваю. Он неповторимый!
Эрик в хорошем настроении, и я безумно этому рада. Просто чудо — находиться рядом с ним, когда он в таком расположении духа. Подходит очередь десерта, он идет в кухню, приносит трюфели и ставит их передо мной.
Берет ложку, отламывает кусочек трюфеля и кладет мне в рот. От удовольствия я закатываю глаза.
— Бо-о-о-о-оже мой! Как вкусно!
Эрик улыбается, дает мне второй кусочек, и я смакую его. Наслаждаясь вкусом, хочу попросить еще, как вдруг он отклоняется и спрашивает:
— Можно я попробую?
Киваю. Эрик проводит трюфелем по моим губам, приближается ко мне и нежно целует мои губы, а потом, отстранившись, говорит:
— Восхитительная.
Смотрим друг на друга и улыбаемся.
Он настолько чувственный, что я не хочу быть его подругой, я хочу быть кем-то бо́льшим. Когда же я набрасываюсь на него, безумно желая его поцелуев, он останавливает меня:
— Джуд, еще совсем недавно ты говорила, что…
— Я знаю, что я говорила. Забудь.
Эрик задумывается на мгновение и произносит, не меняя выражения лица:
— Джуд, не вздумай больше говорить, что ты моя шлюха, прошу тебя. Мне больно это слышать.
— Ладно. Я сожалею, что это слетело с моего языка.
Нежным прикосновением пальцев он очерчивает мои губы.
— Джуд… ты для меня — нечто особенное, очень особенное. Ты не можешь уходить, не дав никаких объяснений, и ждать от меня, чтобы я не сходил с ума от беспокойства. Я предпочитаю, чтобы ты позвонила в дверь и сказала «Прощай!», чем гадать, есть ты у меня или нет. Договорились?
— Я не сделала это только потому, что не хотела назвать тебя как-нибудь грубо, — лукаво улыбаюсь я.
— Называй меня так, как считаешь нужным.
— Не давай мне повода, — шучу.
Он расплывается в улыбке.
— Пожалуйста, не уходи, не предупредив меня.
— Ла-а-а-а-адно! Но ты рассчитываешь, что я вернусь работать?
— В этом нет надобности.
— Нет?!
— Нет.
— Почему?
— Кое-что произошло.
— Ты меня уволил?
Эрик улыбается и кладет мне в рот новый кусочек трюфеля — чтобы я замолчала, сто процентов.
— Я отменил собрания, запланированные на следующую неделю, перенес их. Я возвращаюсь в Германию. Мне нужно решить кое-какие вопросы, и это не терпит отсрочки.
Трюфель переворачивается у меня внутри.
Он уезжает!
Аманда. Он будет с ней в Германии. Снова начинает покалывать жало ревности.
— Ты вернешься с Амандой? — спрашиваю, не в силах держать язык за зубами.
— Нет, думаю, она уже вернулась. Это коллега по работе и подруга. Не более. Сегодня утром она мне рассказала о своем визите к тебе и…
— Ты провел с ней ночь?
— Нет.
Звучит неубедительно.
— Ты играл с ней?
Он откидывается на спинку кресла и кивает.
— Да.
Настроение у меня меняется.
— Я люблю играть, не забывай об этом. И ты тоже не должна себе в этом отказывать.
О!.. Как здорово это слышать!
Потягиваюсь. Мне ведь не на что жаловаться. Он всегда был честен со мной, не могу отрицать. Но мой острый язык не дает мне промолчать:
— Хорошо провел время?
— Мне было бы лучше с тобой.
— Да, коне-е-е-ечно…
— Ты вызываешь у меня неимоверную страсть и неземное блаженство. И на данный момент ты самая желанная мной женщина. Не сомневайся в этом, малышка.
— На данный момент?
— Да, Джуд.
Это одновременно мне нравится и не нравится. Я что, сошла с ума? Или я отъявленная мазохистка, к тому же глупая?
— Среди женщин, с которыми ты играешь, — спрашиваю, желая знать больше, — существует ли некая особая?
Эрик внимательно смотрит на меня.
Он прекрасно понимает мой вопрос. Кладет руку мне на бедро и отвечает:
— Нет.
— И никогда не было?
— Была.
— И?
Он пронизывает меня взглядом.
— И ее больше нет в моей жизни.
— Почему?
— Джуд… я не хочу об этом говорить… Но хочу, чтобы ты знала: ты единственная, кто заставил меня сесть в самолет и отчаянно тебя разыскивать.
— Это должно меня радовать?
— Нет.
Я совсем теряюсь. Во что мы играем?
— Почему это не должно меня радовать?
Эрик тщательно обдумывает ответ.
— Потому что я не хочу, чтобы ты страдала.
Я теряю дар речи. Не знаю, что ему ответить.
— Может, потому что это я заставляю тебя страдать? — отвечаю со всем озорством, на которое способна.
Он смотрит на меня… Я смотрю на него…
Неловкое молчание.
Звонит мой мобильный. Это Мириам, подруга из Барселоны. Говорю, что я в Мадриде и перезвоню ей. Эрик не шевелится. Он лишь смотрит на меня, не отводя взгляда. Боль в руке немного стихла, и я перехожу в атаку:
— Почему ты считаешь, что можешь заставить меня страдать?
— Я не считаю… я это знаю.
— Мне недостаточно такого ответа. Почему?
Эрик молча наблюдает за мной. Такое впечатление, что я сейчас взорвусь, как кофеварка.
— Ты — хорошая девушка, которая заслуживает кого-то получше.
— Кого-то получше?
— Да.
Я взволнованно переминаюсь с ноги на ногу. Я понимаю, о чем он говорит, но хочу, чтобы он объяснил подробнее.
— Когда ты говоришь о ком-то, это…
— Я имею в виду того, кто позаботится о тебе и будет обращаться с тобой так, как ты того заслуживаешь. Может, даже этот Фернандо?
Я шокирована.
— Не вмешивай сюда Фернандо, понятно?
Эрик кивает. Опять наступает неловкое молчание.
— Ты заслуживаешь того, кто будет говорить тебе прекрасные слова любви.
— Ты и так уже это делаешь, Эрик.
— Нет, Джуд, не ври. Я этого не делаю.
Надо разрядить обстановку.
Вот я уже готовлю эспрессо.
— Согласна… ты никогда не говорил мне ласковых слов, но ты хорошо ко мне относишься и заботишься обо мне. Зачем ты мне все это говоришь?
— Джуд, будь реалисткой, — жестко отвечает он. — Слово «секс» тебе о чем-то говорит?
Я горько улыбаюсь.
— Да, конечно, мне это о многом говорит. По-твоему, единственное, что нас связывает, — это секс? Но когда два человека знакомятся и нравятся друг другу, первое, что должно произойти, — это химия. Между нами она возникла.
