Он посмотрел на Рейн. Его трясло от холода, но он был не в силах оторвать от нее взор. Всякий раз при взгляде на нее он испытывал неодолимое желание, ему хотелось прижать ее к себе, чтобы убедиться, что она не мираж и не растворится в воздухе, как только он протянет к ней руки.
– Боже мой, – хрипло прошептал он, – как ты прекрасна!
Покраснев, Рейн сделала попытку подняться с валуна.
– Нет, – остановил ее Эш, опускаясь перед ней на колени, и начал вытирать ее полотенцем.
– Солнце… – пробормотала Рейн.
– Позволь это сделать мне. – Он стал растирать ее шею и плечи. И в тех местах, которых он касался, кожа ее начинала гореть. Вдруг с мокрой головы Эша ей на грудь упала капля, похожая на серебряную льдинку. Рейн вздрогнула.
Озорные искорки заиграли в его глазах.
– Прошу прощения, – улыбнулся он и коснулся языком того места, куда упала капля. Она вздрогнула и напряглась.
– Рейн, – прошептала Эш. – Моя сладкая, дивная Рейн.
Он расстегнул бюстгальтер и стянул со стройных бедер трусики. А она сняла с Эша плавки.
Их ложем стала душистая трава. Рейн раскрыла ему свои объятия. Прижавшись к его прохладной влажной коже, она ощутила его вожделение. Эш прижался к ее губам и долго не мог оторваться от них. Вокруг опьяняюще пахла жимолость, усиливая и подпитывая страсть любовников.
– Я этого хотела, – шепотом призналась Рейн, – еще до того, как вошла в воду. Хотела тебя…
– А я хотел тебя, – хрипло проговорил он.
Он коснулся завитков волос внизу ее живота, она раздвинула ноги, готовясь принять его в себя. Страсть закружила их в безумном водовороте, и они забыли обо всем на свете. С неба светило солнце, птицы на деревьях пели гимн любви, и в эту волшебную песнь вплетался голос Рейн, выкрикивающей его имя.
Они лежали, прижавшись друг к другу, и молча улыбались. Как и всем влюбленным, им хотелось обсудить массу вопросов, но ни один из них не желал нарушить очарование момента. Рейн положила голову Эшу на плечо, и он целовал ее легкими быстрыми поцелуями.
Он нежно провел ладонью по ее шее и коснулся грудей. Ах, эти груди! Они приводили его в восторг. Он мог бесконечно ласкать соски, заставляя их твердеть и набухать под его губами. Он прижался к ним щекой и задышал медленно и глубоко, вбирая в себя сладость ее тела.
Рейн ласкала его спину, плечи, мускулистый торс, затем ее пальцы задержались на темной поросли на его груди. Ее руки говорили ему то, что она никогда не осмелилась бы выразить словами. Потом она приподнялась на локте и заглянула ему в глаза.
– Мне кажется, я очень жадная, – тихо проговорила она.
– Вовсе нет, любимая, – возразил он с улыбкой, чувствуя, что страсть снова начинает бурлить в его крови. – Ты просто живая, счастливая, ты моя частица…
Он снова начал целовать ее. Рейн закрыла глаза, и ее ладони вновь совершили путешествие по всем частям его тела, куда только она могла дотянуться.
– О Боже, Рейн, я так люблю тебя, – выдохнул Эш, покусывая ее соски.
Руки Рейн обвились вокруг его шеи. Ее переполняла радость, которая не знала границ, радость, которая могла растопить даже арктический лед.
– У тебя вкус спелого персика, – пробормотал он, целуя ее. – И еще полевых цветов и сосны.
Он спрятал лицо у нее между ног, его руки ласкали и гладили ее, а она лежала, раскинувшись на травянистом ложе, открытая для его любви.
Блаженство разливалось по телу Рейн от его нежных и в то же время настойчивых прикосновений. «Я люблю тебя», – хотелось ей крикнуть. Рейн тихонько постанывала, ей казалось, что она парит над землей. А затем мир взорвался, расцветился яркой вспышкой и стал медленно уплывать куда-то…
Они не могли оторваться друг от друга. Солнце ласкало их обнаженные тела, а они шепотом говорили о том, что нужно одеться, перекусить, да и вообще пора возвращаться домой, но только крепче сжимали объятия.
– У тебя очень вкусная кожа, – пробормотала она, целуя его грудь. – Тугая и теплая… И я слышу, как бьется твое сердце. – Она поцеловала впадинку у основания его шеи, подбородок и, наконец, рот. Улыбаясь, она прошептала его имя.
– Я хочу тебя… О, как я хочу тебя! – простонал Эш. Его руки скользнули по ее бедрам и слегка приподняли их. Посмотрев в ее глаза, он медленно вошел в нее. Их тела слились в единое целое, затем он услышал ее крик и, оставаясь в пульсирующей теплой глубине, ответил таким же громким криком.
Некоторое время они лежали неподвижно, восстанавливая дыхание. Первым молчание нарушил Эш, зашептав:
– Мы должны поговорить…
– М-м-м…
Эш приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза.
– Что означает этот ответ?
Рейн засмеялась и потянулась, как сытая кошка.
– Я как раз размышляла об этом. Нам надо поговорить. Но только не сейчас. Завтра.
– Завтра мы вернемся… вернемся в цивилизацию.
– О! – Ей не хотелось думать об этом.
– Рейн… Скажи, что ты любишь меня.
Она дотронулась пальцами до его губ и попыталась успокоить отчаянно забившееся сердце.
– Я… Мне страшно. У меня была спокойная жизнь. Я никогда даже не думала о том, что могу влюбиться. Когда я с тобой или думаю о тебе, я становлюсь совершенно другой. Я все дальше ухожу от той личности, какой я была, от своих принципов. И это меня пугает. Кто я сейчас, чего хочу и как могу мечтать и думать о тебе, если ненавижу твои полеты? Если у меня есть обязательства перед самой собой, Тоддом, моей работой?
Она еще ни разу не подходила в разговоре так близко к тому, что имеет отношение к «реальному миру».
– И потом, – добавила Рейн как можно беспечнее, – я никогда не любила… то есть не влюблялась. Я и не знала, что это такое – отдавать себя другому человеку. – Она помолчала. – Мне это нравится, хотя и смущает. Это так ново… И так здорово.
Эш наклонился над ней.
– Спасибо. – Он нежно поцеловал ее. – Если это соответствует действительности, то со словами можно и подождать.
Рейн провела пальцами по шее, по груди Эша.
– Если бы мы могли просто быть вместе…
– Когда-нибудь так и будет, любимая, – торжественно пообещал Эш.
День закончился слишком быстро. Вечер застал их идущими рука об руку к дому. Небо полыхало закатными красками, малиновые и оранжевые постепенно гасли, их сменяли фиолетовые и дымчато-розовые. День любви уходил в прошлое.
Расслабленная, умиротворенная, преисполненная тихого, светлого счастья, Рейн не желала думать о будущем, сознавая, что их проблемы не разрешены, а лишь отложены на время. Ей нужно было постараться преодолеть собственные страхи, но в этот момент не было ничего важнее Эша и того, что они вместе испытали. Завтрашний день обещал быть светлым, и хотя никаких обязательств не было дано, она знала, что есть любовь, есть надежда. И она должна этим удовлетвориться. Пока, во всяком случае…
