Но как только Лили вспоминала о том, что ожидает ее при передаче дела в суд, мгновенно наступало отрезвление. Все станет даже хуже, прежде чем дела поправятся. Нет, пожалуй, она все-таки не готова к подобным испытаниям.
Но что же делать? Утром в субботу Джон сказал, что у него есть какое-то оружие. В воскресенье он не повторил этого, но, возможно, просто потому, что Лили слишком быстро повесила трубку. Она не понимала, о чем идет речь и можно ли настолько доверять Джону, чтобы воспользоваться его помощью. И еще одно: не обратит ли он это оружие против нее самой, как сделал Терри Салливан, исказив ее слова?
Но независимо от того, доверяла ли она Джону, Лили помнила о том, что он каждое утро читает свежие газеты… Лишенная телевидения и радио, она боялась позвонить в Бостон. Ведь тогда, возможно, кто-нибудь попытается добраться до нее через Поппи. Майде звонить Лили вовсе не хотела. Так что, в конце концов, утром в понедельник она все же набрала номер Джона.
— Ты мой единственный канал связи с внешним миром. — Лили старалась говорить как можно беззаботнее. — Что там сегодня пишут?
— На первой полосе ничего, — ответил Джон. — Зато есть кое-что на пятой. Ватикан полностью очистил кардинала от подозрений и осудил «Пост» за безответственность. Газета извинилась перед кардиналом.
— Они признали, что вся история выдумана? — выдохнула Лили.
— Нет. Но извинились перед кардиналом.
— Да? — Лили ждала продолжения.
— Да. В очень краткой заметке.
— А обо мне там упоминается?
— Только в самом начале.
— Ты не мог бы п-п-прочесть?
Джон начал читать ровным голосом:
— «Проведя собственное расследование, Ватикан заявил, что недавно ставший кардиналом Фрэнсис Россетти признан полностью невиновным в том, что якобы имел неподобающие отношения с певицей из ночного клуба Лили Блейк. Ведя свое расследование, Ватикан подробно интервьюировал ближайших к кардиналу людей, так же как и самого кардинала. В официальном заявлении, полученном вчера вечером из Рима, утверждается: "Нет никаких фактов, доказывающих, что обвинения, предъявленные на прошлой неделе, хоть в чем-то соответствуют истине". Далее в заявлении подвергается резкой критике "безудержная погоня за скандальной информацией", поразившая ныне всю страну и угрожающая нанести "непоправимый вред даже людям с безупречной репутацией, к коим относится и кардинал Россетти"».
Лили замерла в ожидании.
— Дальше? — спросил Джон.
— Да, пожалуйста.
— «Пресс-секретарь Бостонского епископата похвалил оперативность и тщательность, с которыми Ватикан осуществил расследование. "Эти своевременные меры позволили кардиналу Россетти в кратчайшие сроки вернуться к работе с бедными, обездоленными и нуждающимися людьми", — сказал он».
Джон немного помолчал.
Лили ждала.
«Отвечая корреспонденту «Пост», кардинал повторил эту мысль. "Надо сделать еще очень много, — заявил он. — Было бы очень жаль, если бы из-за вымышленных обвинений и безответственности репортера пострадало богоугодное дело"».
Джон снова смолк.
— Это все? — спросила Лили.
— Почти. Еще только одна фраза: «"Пост" приносит официальные извинения кардиналу и Бостонскому епископату».
— Это все?
— Да.
— И никаких извинений в мой адрес?
— Нет.
Удивление Лили сменилось гневом.
— Но ведь именно я пострадала больше всех! Это меня выгнали с работы. Это я не м-м-могу появляться на людях без того, чтобы за мной не увязался кто-нибудь, как за течной кошкой. Я тоже заслуживаю извинений. Как же насчет того, чтобы оправдать м-м-меня? — Сердце у нее колотилось. Она не помнила, когда еще была так расстроена. — Кто написал это, снова Терри?
— Нет, не Терри, — отозвался Джон. — Девид Хендрикс. Он давно работает штатным корреспондентом.
— Все-таки Салливан подлец. — Лили кипела от гнева. — А что другие газеты?
— То же самое. Маленькие, неприметные информашки.
— И вот так все кончится?
— Вероятно.
С трудом подавляя ярость, Лили бросила лишь короткое «спасибо» и положила трубку. Потом позвонила Поппи и попросила соединить ее с Кэсси Бэрнс.
Как и многие из соседних городков, Лейк-Генри имеет свои органы самоуправления. Каждый год в марте в течение двух вечеров церковь заполняют местные жители. Они приходят, чтобы решить голосованием вопросы, касающиеся городской жизни. Через год здесь же переизбирают председателя городских собраний. Зачастую именно это лицо определяет повестку дня и является самой большой властью в городе.
Правда, в самом Лейк-Генри городские собрания служат скорее для поддержания общественных связей в самый тоскливый период года, чем для осуществления каких-либо реальных функций. На деле же повседневные проблемы городского быта по мере их возникновения разрешаются либо шефом полиции, либо почтмейстером, либо городским делопроизводителем. Однако самые серьезные дела в конце нынешнего тысячелетия связаны, как и всюду, с проблемами экологии. Ими-то как раз и ведает Городской комитет Лейк-Генри.
Впервые этот орган был сформирован в двадцатые годы, когда увеличивающиеся толпы летних гостей стали раздражать местных жителей. Тогда-то члены комитета и занялись охраной озера и прилежащих к нему территорий. Со временем, по мере обострения экологических проблем, власть комитета увеличивалась.
Ограничений в количественном составе этого органа нет. В него может войти каждый, кто хочет. Для этого нужно неукоснительно соблюдать единственное требование — обязательно присутствовать на ежемесячных собраниях. Впрочем, когда созывается внеочередное заседание (как правило, в ответ на какие-либо шаги законодательных органов штата, по мнению горожан, ущемляющие их свободы), то все члены Городского комитета также обязаны явиться или предъявить уважительную причину своего отсутствия. На всех заседаниях присутствует около тридцати наиболее активных граждан. Каждый год в январе они устраивают новогодний праздник и выбирают из своих рядов нового главу.
Кэсси Бэрнс уже четвертый год работала председателем комитета Лейк-Генри. Она первой из женщин заняла этот пост и до сих пор, хотя ей стукнуло уже тридцать пять лет, оставалась самым молодым членом уважаемого собрания. Всю жизнь Кэсси прожила в городе, откуда уезжала лишь для того, чтобы учиться в колледже, а потом — в школе юристов. Не успели чернила просохнуть в ее дипломе, как она вернулась в Лейк-Генри и занялась частной практикой. Десять лет спустя Кэсси стала городской активисткой.
Лили поджидала ее на крылечке. В тот день озеро мирно дремало в тумане. Наверное, только благодаря этой умиротворяющей погоде Лили хоть как-то владела собой. Услышав шум ротора, она сошла с крыльца, встала у фасада, обращенного к дороге, и молча смотрела, как Кэсси паркует свою аккуратную маленькую машину, не менее заслуженную, однако, чем взятый на прокат «форд». Сзади, между тяжеленными даже с виду толстыми папками, хоккейной клюшкой и пакетом с едой из придорожного кафе, были зажаты два детских сиденья.
