— И я знаю, что причинил тебе боль. Господи, знаю, что я, блядь, причинил тебе боль. И я сожалею. Я так чертовски сожалею. Но я обещаю тебе, что это никогда не произойдет снова.
Мое нервное напряжение достигло критической точки. Если когда-нибудь у меня собиралась произойти паническая атака, то сейчас самое время.
— Я остаюсь здесь этим летом, — продолжил Дрю. — Хочу быть поблизости, если понадоблюсь тебе. Ты можешь положиться на меня. Я докажу тебе. И тогда, возможно, только возможно, если ты когда-нибудь простишь меня, я буду здесь.
Эмоции волной нахлынули на меня.
— Дрю… — не уверена, была ли это мольба, чтобы он остановился, или просто моя собственная боль, возникшая из всего этого хаоса.
Он покачал головой.
— Ничего не говори сейчас. Только знай, что я здесь ради тебя. Только ради тебя.
Моя голова закружилась, потому что я оказалась полностью неспособной справиться с тем, что происходило. Барабан, отстукивающий ритм в моей груди, указывал на то, что я не в порядке. Ничто из этого не в порядке.
Рёв океана окутал нас, пока мы продолжали сидеть. В тишине. В собственных мыслях.
Могу ли я простить его? Могу ли забыть боль, которую он мне причинил? Могу ли забыть мечты, которые он забрал у меня?
Если бы это была Логан, то я сказал бы ей перестать скулить и смириться. Но это не Логан. Это я. Как, черт возьми, я должна смириться с этим, когда не могу вообще осознать это безумие? Я прошла через ад, Господи, черт подери, и все еще не могу ходить.
Может, если бы это была настоящая авария — просто ужасный поворот судьбы — я была бы в состоянии это принять. Была бы в состоянии покончить с этим. Но он сделал это намеренно. И потом не сказал мне.
Гррррррр.
Я так обижена. Так ненавижу его. И мне кажется, что я могу взорваться от веса всего этого.
Я никогда не смирюсь с этим. Я себя знаю.
Я взглянула на луну, такую полную и яркую, словно прожектор. Хотелось бы, чтобы обстоятельства, которые свели нас вместе, были другими.
Почему они не могли быть другими?
— Итак, ты не попал в драфт.
Дрю кивнул.
Я перевела взгляд на него.
— Это хорошо.
Он взглянул на меня.
— Да.
— Как твои родители восприняли это?
— В пляжном домике я один, так что… — он пожал плечами, словно этим все сказано. Дрю знал, что будет, пойди он вразрез с их пожеланиями. Я удивлена, что они вообще позволили ему остаться там — конечно, если знают, что он там.
Поежившись от прохладного ночного воздуха, я начала растирать руки, пытаясь согреться.
— Давай. Здесь прохладно, — сказал Дрю. — Позволь мне подвезти тебя домой.
Я отказалась от его предложения.
— Я вызову такси.
— Серьезно?
— А как ты думаешь я добралась сюда?
Дрю покачал головой.
— Ты поедешь со мной.
***
Через пассажирское окно грузовика Дрю я смотрела на проносящиеся мимо улицы. Мне хотелось спросить его, это его собственный грузовик или арендованный. Но эта мысль, вызывающая еще больше боли, казалась бесполезной. Я взглянула на лицо Дрю, освещенное лишь фарами проезжающих мимо машин. Ни один из нас не произнес больше ни слова. Потому что, в самом деле, что тут еще можно сказать?
Когда он повернул к стоянке рядом с моим кондоминиумом, я протянула руку к дверной ручке, надеясь на быстрое спасение. Но Дрю уже выскочил и машины и обошел ее, встретив меня у открытой двери. Он предложил плечо, позволяя мне опереться на него. Я была удивлена, что он не попытался снова поднять меня на руки. Возможно, он хотел показать, что верит в меня. Верит, что я достаточно сильна, чтобы заботиться о себе. Несмотря на это, он проводил меня до парадной двери. Как только я открыла ее, он разжал руки и отпустил меня.
Странные мысли начинают вторгаться в твой разум, когда ты разрываешь с кем-то отношения. Мысли о прошлом. О решении закончить это. О будущем, которое никогда не наступит.
Я посмотрела на тротуар, не в силах встретиться с его пристальным взглядом.
Дрю сделал шаг назад.
— Просто знай, что каждое сказанное мной слово чистая правда.
Я подняла на него взгляд и со всей искренностью кивнула. К сожалению, это ничего не меняет.
Не сказав больше ни слова, он развернулся и вернулся к своему грузовику.
Я проковыляла в здание, стараясь выглядеть уверенно. И когда дошла до лифта, глубоко вздохнула, заставляя себя не оглядываться.
Прошла неделя с той ночи на пляже, но Дрю не пытался связаться со мной. Я предположила, что он просто списал меня со счетов. Но чем больше проходило времени, тем легче становилось забыть его. Не боль, причиненную им, а то, что появилось между нами. Мне нужно его ненавидеть. Мне нужно держаться за эту злость. Мне нужно винить его. Потому что если не это, что еще мне остается?
Я поковыляла на улицу, зная, что скоро прибудет такси, чтобы отвезти меня на физиотерапию. Я чувствовала, что моя нога восстанавливается, потому что уже могла передвигаться в сапожке, и костыли больше не требовались. Выйдя на тротуар, я посмотрела направо и увидела маленькую девочку с небольшой миленькой таксой. А слева…
— Хей, — поздоровался Дрю. Он стоял, прислонившись к стене моего дома, и на нем была надета бейсболка, низко надвинутая на глаза.
Хммм.
— Что ты здесь делаешь?
И в бейсболке? Как он узнал, что это моя слабость?
— Просто хотел убедиться, что ты вовремя добралась до физиотерапии.
Я уставилась на него.
— Логан?
Он пожал плечами, не в силах скрыть чувство вины на своем лице.
— Я прикончу ее, — проворчала я себе под нос, прекрасно зная, что он слышит меня. — Ну, в общем, все равно спасибо, но такси уже в пути.
Дрю оттолкнулся от стены и сделал один шаг ко мне, потом еще. Вскоре он стоял прямо передо мной, и все, что я могла делать, это смотреть в его глаза.
— Как твоя нога сегодня?
Близость его тела нервировала меня.
— Восстанавливается, — такси подъехало к тротуару. Слава Богу. — Это мое.
Он кивнул.
— Я рядом каждый день. И буду счастлив подвозить тебя.
Я отрицательно покачала головой.
— У меня все схвачено.
Я двинулась вперед, но он намеренно преградил мне путь.
— Мне, наверное, нужно было сказать «я рядом каждый день и хочу подвозить тебя».
Серьезность, а точнее решительность в голосе, а также искренность в его глазах сразила меня.
Бабочки затрепетали в животе. Предательские, непослушные бабочки.
