Линда беспрерывно плакала, чем выводила дочь из себя. Синтия знала, что мать малодушна и труслива. Но жалела ее и по-своему прощала. Теперь она презирала ее. И это тот человек, который должен был поддержать Синтию, помочь словом и делом?
Синтия надеялась, что Дональд никогда не будет испытывать подобных чувств. У него есть мать. Это не просто слова. С того момента, как она узнала о своей беременности, Синтия поклялась, что ее малыш будет в безопасности, и она сдержит свое слово.
Дед позвонил Синтии через два дня.
— Не хотелось бы расстраивать тебя, милая. Тебе и так тяжело, — нерешительно начал он.
— Дональд? — сразу догадалась Синтия.
— Да, дорогая. Он узнал. Я так старался и бабушка…
— Узнал что?
— Все подробности… Извини…
— Неважно. Этого следовало ожидать. Как он? — встревожилась она.
— Заперся в своей комнате и никому не открывает.
— Если бы я могла немедленно приехать… но мой адвокат считает… — Ей трудно было на что-нибудь решиться.
— Синтия, успокойся. Мы все уладим. Это произошло случайно. Дональд прочитал газету… — попытался объяснить дедушка.
— Ничего. Нельзя же все предусмотреть. Я скоро приеду.
Синтия положила трубку. У нее болезненно сжалось сердце. Все что угодно, только не это. Она не спала всю ночь. Служанка сказала ей, что Фрэнк сидит в своей комнате и все время пьет. Синтия направилась к нему.
— В чем дело? — Он даже не взглянул на нее.
— Дональд случайно узнал о том, что происходит. Фрэнк, мы оба должны с ним поговорить.
Он поднял глаза, и Синтия застыла от изумления. Таким она никогда не видела Фрэнка. Она ожидала увидеть в его взгляде торжество, злобу, но увидела такую боль, что ей стало страшно.
— Еще один, — медленно сказал Фрэнк.
— О чем ты говоришь? — удивилась она.
— Тебе нужны все новые и новые жертвы, Синтия. Сначала я, потом Дэн Лоу, его жена и дети. Теперь Дональд. Кто следующий?
— Ты сошел с ума.
— Неужели ты не видишь, что разрушаешь все вокруг себя? Пора остановиться. Всем, кто сблизится с тобой, рано или поздно не захочется жить. Мне больше нечего сказать…
Синтия вышла из комнаты. Эго так не похоже на Фрэнка… У нее голова шла кругом. Она чувствовала, что тонет. Ее медленно затягивало в глубокую пучину одиночества.
Утром Синтия поехала к Гейл. Та всегда лучше всех понимала ее.
— Ты ужасно выглядишь, — сказала сестра.
Синтия заплакала. Гейл обняла ее и успокаивала как ребенка.
— Держись, сестренка! Я сама съезжу и поговорю с Дональдом. Ни о чем не беспокойся.
Зазвонил телефон, и Синтия взяла трубку.
— Миссис Грэхем, — горничная плакала, — пожалуйста, приезжайте… Если бы вы знали… Ваш муж… и Дональд здесь, он сбежал… Пожалуйста…
Около дома Синтия заметила полицейскую машину и на ослабевших ногах поспешила в гостиную.
— Примите соболезнования, мэм… Самоубийство. Вашего мужа нашли в саду…
Это кошмарный сон. Она сейчас проснется и… Вошел Дональд.
— Мальчика надо увести, миссис Грэхем. Это он обнаружил мистера Грэхема… Тот был еще жив. Он умер десять минут назад. Врачи не успели…
Кто-то позвал полицейского инспектора. Тот извинился и вышел в холл. Синтия и Дональд остались одни. У него на глазах не было ни слезинки, лицо мальчика словно окаменело.
— Как это… что произошло здесь? — Язык не слушался ее.
— Ты ведь хотела от него избавиться, да? Ты довольна?
— Дональд… — Она ожидала только не этого.
— Ни слова больше! Папа сделал это из-за тебя. Как ты могла?!
Синтия хотела что-то сказать, но не смогла. Она закашлялась, голос не слушался ее.
— Я не хочу тебя больше видеть… никогда, — тихо сказал мальчик, глядя матери прямо в глаза.
Дональд медленно вышел из комнаты. Синтия стояла неподвижно. Чувств не было, была только одна мысль. Она потеряла все.
Синтия отключила телефон. Невозможно привести в порядок свои мысли, то и дело отвечая на идиотские однообразные вопросы местных репортеров. Она здесь уже два дня, а они не оставляют ее в покое. Надо успокоиться. Гейл ведь сказала: «Не волнуйся. Он уже в пути». Дональд, ее мальчик. Неужели это правда?
Синтия уже не надеялась, что этот день когда-нибудь наступит. Впервые за десять лет забрезжила надежда, что в ее жизни появится смысл.
Вчера Синтия стала перебирать старые фотографии и, засидевшись допоздна, уснула в кресле. Дом произвел на нее гнетущее впечатление. Никого, кроме их старой экономки, здесь не осталось. Трудно поверить, что дедушки с бабушкой нет, а самой Синтии в следующем месяце исполнится сорок.
Она подошла к большому зеркалу в спальне, равнодушно глядя на женщину, которая, казалось, не стала старше ни на один день после того, как отпраздновала тридцатилетие. Этих десяти лет будто и не было. Знакомые удивленно и подозрительно косились на Синтию. «Наверняка думают, что я сделала пластическую операцию, — горько улыбалась она про себя, — а все гораздо проще, ведь десять лет я не жила, а существовала». Синтия знала, что ее уход из кинематографа связывали с какой-то таинственной болезнью, да еще и выдумывали невесть что. Никому и в голову не приходило, что она сделала это из-за скандала, ведь звездам подобной величины шумиха служит лишней рекламой. До Синтии дошла даже такая сплетня, что она сама это разыграла для прессы, чтобы привлечь к себе внимание. Даже ее агент время от времени многозначительно поглядывал на Синтию, пока она не заявила о своем твердом желании уйти из шоу-бизнеса.
— Ты сошла с ума, детка! На твой последний фильм ломились на прошлой неделе! — восклицал Эдди Райан. — Да если так дальше пойдет, я готов сам инсценировать эти пикантные эпизоды. Публика все принимает за чистую монету. Я понимаю, ты расстроена из-за Фрэнка, но…
— Извини, Эдди, но я не переменю решения.
— Если ты решила сделать это из-за скандала, то совершаешь большую глупость. Если бы Фрэнк не ушел из жизни, он стал бы предметом насмешек и навсегда потерял бы даже амплуа сердцееда-любовника. Вот если бы он тебе изменил, другое дело. Все было бы наоборот.
— Значит, ты думаешь, он из-за этого…
— Конечно, а ты сомневаешься? Стал бы Фрэнк пускать себе пулю в лоб из-за сантиментов. Разбитое сердце и прочая лирика не для него. Кроме собственной персоны, его ничего не интересовало.
Синтия была в шоке. Судя по всему, Эдди прав. Но все равно это невероятно. Такой человек, как Фрэнк, вообще не способен на поступок. Сведение счетов, мелочные выпады против нее — вот это в его стиле. Но застрелиться? Синтия отказывалась верить. Наверное, Фрэнк хотел почистить пистолет, а он случайно выстрелил. Она настолько его изучила, что даже знала, какого рода записку Фрэнк мог оставить, решись он все-таки на самоубийство. Уж он бы не преминул отравить всем, кому можно, дальнейшее существование, вызвав чувство огромной вины на всю жизнь прежде всего у нее, кого считал главным виновником своих бед.
