Генрих наблюдая, затяжным взглядом смотрит на Людмилу. Легкими глотками пьет коньяк, чередуя с кофе.
Словно не видя на себе его взглядов, та пьет коньяк, есть пирожное, запивая кофе. Как-то по-детски, не сдерживается от восторга, полушепотом, доверительно, говорит:
– Давно не ела так много и вкусно! Она была уже, немного под шефе. Облизывая пальчики, искренне признаваясь: – Пальчики оближешь. Смотрит вопросительно на Генриха, спрашивает: – Ничего, что, я вот так по-домашнему при первом знакомстве?! Он, с удовольствием цедя кофе, добродушно, отвечает:
– Да, нет проблем! Будьте, как дома!
Она вновь облизывает кончики пальцев, на них смотрят с соседнего столика, улыбаются. Людмила немного сконфужена, но потом парирует в их адрес, чтобы было им слышно:
– Ну, просто ужас, как вкусно! Пальчики оближешь!
Молодая пара, немного шокирована, но все, же мило улыбается.
Людмила отворачивается, легкомысленно обращается к Генриху:
– Ничего здесь, будем часто сюда ходить, о, кей?!
Генрих добродушно кивает.
Она что-то вспомнив, смотрит на часы, говорит:
– Кажется, нам пора разбегаться?! Завтра у нас рабочий день!
Он смотрит на нее, потом в окно. За окном блеск иллюминации, все говорит о позднем вечере. Генрих кивком головы, подзывает официанта к себе, тот подходит. Официант кладет чек. Он не смотря, оставляет деньги.
Официант взглядом глаз показывает, что доволен, отходит. Генрих встает, за ним встает Людмила, он отодвигает стул. Она берет сумочку, цветы со стола, с вызовом смотрит на молодую пару.
Те как-то двойственно смотрят на нее. Людмила с достоинством отворачивается, и они идут на выход. Их провожает в след взгляд, молодой пары, она, Людмила, ощущая его, держит осанку, они выходят.
На улице, на парковке Генрих ловит такси. Оно резко останавливается. Словно машинально перед ними открывается дверца. Выгибаясь из салона, водитель среднего возраста, строго смотрит на парочку, стоящую, как пионеры, на расстоянии. Людмила напугана недоброжелательным взглядом таксиста. Она и Генрих переглядываются. Он видит, что Людмила боится садиться в машину, шепотом спрашивает:
– Может, я провожу?
Людмила в знак согласия кивает головой. Они садятся на заднее сидение, но также по-прежнему на расстоянии. Таксист, весело спрашивает:
– Что Вы, как не родные, на расстоянии, поссорились что, ли?! Они весело вспрыскивают, садятся друг к другу ближе. Дверца захлопывается. Машина резко срывается с места.
Из окна просматриваются виды Санкт– Петербурга.
Город, буквально, весь в огнях, открывает все свои тайны, а они у него в гостях.
Наконец они подъехали к дому Людмилы, расплатившись, направились к подъезду.
Уже стоя у входной двери, с нежностью смотрят друг другу глаза в глаза. Людмила с трепетом, закрывая лицо букетом роз, говорит:
– Может ко мне на кофе? Хочешь?
Генрих, игриво говорит:
– Хочу!
Они, молча, поднимаются по лестнице на этаж. Подъезд безмолвствует. Людмила копошится у двери, нервничает, открывает ключом замок.
Он наблюдает за ней. У нее из рук падает сумка, она нагибается вниз, Генрих тоже. Стукнувшись лбами, Людмила пугается, трет свой лоб, потом, проникаясь заботой, трет и его, расстояние между ними стирается, он в порыве ее обнимает. Людмила оставляет ключ в двери. Они обнимаются, целуются, дверь открывается. Они испугано смотрят, словно кто-то из астрала колдует, произнеся: «СИМ-СИМ! ОТКРОЙСЯ!» Найдя это «знаком», потихоньку смеются, навеселе входят в квартиру. Прихожая небольшая. Справа вешалка, зеркало, дверь в ванную, дверь на кухню. Слева тумбочка и дверь в зал, она открыта настежь.
Людмила включает свет, разувается, обувает тапочки, по-свойски обращается к Генриху:
– Вперед в комнату, осваивайся, я на кухню!
Генрих кружит головой, осматривается по сторонам.
Указывает рукой в сторону зала, во взгляде вопрос…
Она кивает, весело говорит:
– Проходи смелее! Я сейчас. Только кофе заварю!
Она бежит в кухню. Он направляется к двери в зал, заходит.
Зал прибран, чувствуется уют и комфорт. Генрих располагается на диване – глобусе, возле окна. Рядом с диваном журнальный столик. По стене стоит маленькая уютная стенка.
Людмила кричит из кухни:
– Не скучай, я сейчас, только чайник поставлю.
Он осматривается по сторонам. Она тайком, на цыпочках шмыгает в ванную комнату. Ванная огромная, так как в ней душевая кабинка. Людмила бегло осматривает себя со стороны в зеркало. Включает воду, умывается, закрывает кран. Глядя с ужимками перед собой, подправляет макияж, прическу, добавляет каплями аромат духов Nina Ricci, усиленно наносит по всем эрогенным точкам, выходит, также на цыпочках обратно на кухню, чтобы сделать обещанный кофе. Слышно, как гремит посуда, размешивание ложкой. Генрих сидит, осматривается. Людмила входит в зал с подносом в руках, на нем кофейник и две кофейные чашки.
Он смотрит на неё широко открытыми глазами, чуть-чуть от выпитого коньяка при мужском интересе, она ему начинает нравиться… Его глаза соглашаются с душой, они блестят, он весь в игре в любовь. Людмила выглядит непринужденной, улыбается, очаровывая, а это манит. Генрих, разводит руками, немного наиграно говорит:
– Как в лучших домах…
Она смеется, тоже немного наиграно.
Тут, же ставит поднос на журнальный столик, предлагает кофе, пододвигая к нему поближе, садится рядом с ним.
Он, как завороженный, не отрывая глаз, смотрит на нее томным взглядом, молча, пьёт кофе. Задумчиво, оценивая Людмилу, обжигая ее, где-то, как-то взглядом.
Она чувствует это, решается разрядить обстановку, говорит:
– Как здорово! Что ты теперь в моей команде, ты мне еще тогда в поезде понравился.
Генрих недоумевая, с интересом смотрит.
Людмила пьет кофе, в спешке тараторит, машет рукой, делая округленные глаза, щебечет:
– Ты такой степенный! А, тот, мужчинка, «Лохнеское чудовище», помнишь? Он кивает.
Она окидывает взглядом комнату, непринужденно спрашивает:
– Ничего? Собираюсь остаться в Питере, скоро выкуплю. Осваиваюсь!
Кофе выпито. Людмила смотрит на пустые чашки, решается – подсуетиться. Дотрагивается до кофейника, молча кивая Генриху, предлагает, еще кофе.
Тот отрицательно качает головой.
Она, уже берется за чашку, чтобы забрать и отнести на кухню, как вдруг застывает от взгляда и теплого прикосновения руки к ее руке, вздрагивает, но все, же не забирает руку назад.
Генрих притягивает её к себе, смотрит в глаза, старается заверить, что все о, кей.
СТРАСТЬ, КАК КОНЬЯК!!!
Людмила поддается его страстным, крепким объятиям. Она в них просто утопает, сжавшись в комок, сознавая, что он мужчина с большой буквы, а ей, так хочется быть слабой женщиной. Одежда с них спадает на пол.
