В дверь постучали.
— Ангелина Павловна, - заглянула в дверь секретарша, так и не дождавшись приглашения войти.
— Да, Алла, - подняла Лина голову со стола.
— Звонит ваша мама. Я соединила вас. Возьмите, пожалуйста, трубку. У нее что-то важное.
Сердце Ангелины забилось в предчувствии беды.
— Але! Ольга Николаевна! – закричала девушка в трубку. – Что с папой?
И тут лицо Ангелины засияло. Девушка услышала то, что меньше всего надеялась услышать. Слезы счастья не заставила себя ждать.
— Это правда? – шмыгая носом, вытирая слезы рукой, спросила она.
— Да, - вторила ей мачеха. – На счет больницы уже переведены деньги. Отца готовят к операции.
— Боже мой, я не верю в это!
— Я еду в больницу. Не могу дозвониться до Насти. Можешь, ты попробовать?
— Я постараюсь? А кто перевел деньги?
— Не знаю. Но явно хороший человек. Может, тебе известно?
— Да. Я, кажется, догадываюсь, - Ангелина положила трубку. – Алла, - обратилась она к секретарше, ожидавшей указаний возле двери.
— Да, Ангелина Павловна.
— Скажите, Игорь Александрович у себя?
— Нет. Я видела, как он отъехал на своей машине пару часов назад и пока не возвращался.
— Спасибо. Можешь идти работать.
Секретарша вышла, оставив Ангелину наедине со своими мыслями.
А мысли девушки были только об одном. Об отце, о предстоящей операции. И о том, в ком она усомнилась. Сейчас Ангелина не могла понять, какие чувства испытывает к Игорю. Совсем недавно она любила его, потом ненавидела. А сейчас просто благодарна за то, что спас жизнь ее самому близкому человеку. Ангелина невольно улыбнулась.
— Ну, Самохин. Не ожидала от тебя, - она встала с места и, прихватив сумочку, направилась к двери.
— Вы куда? – удивленно спросила секретарша.
— Я ухожу. И сегодня больше не буду.
— Но…. Ангелина Павловна, - развела та руками. – Как же так? Турки должны позвонить. А договор с испанцами? Вы должны положить его Казарновскому на стол сегодня вечером. Постойте же, Ангелина Павловна!
Ангелина остановилась в дверях и посмотрела на секретаршу.
— Что я скажу Аркадию Яковлевичу? – с мольбой в голосе продолжала та. – Он же меня в порошок сотрет.
— Не знаю. Придумай что-нибудь. Скажи, я заболела. Или лучше умерла, - подмигнула ей Лина.
— Но, Ангелина Павловна! – причитала Аллочка. – Да у меня еще вся жизнь впереди.
— У меня тоже, - ответила Ангелина и, хлопнув входной дверью, направилась в сторону лифта.
— Значит, говоришь красивый и богатый? – мечтательно произнесла Люська, не пропуская мимо ушей ни одного слова своей собеседницы.
Девушки расположились на скамейках, стоящих по периметру женской раздевалки – единственного места, где в законный обеденный перерыв можно было отвести душу. По крайней мере, без надзора администраторши Веры, или Мымры, по которой плакало место надсмотрщицы в женской колонии.
— Ты бы видела, - дожевывая бутерброд, продолжала Настя описывать достоинства нового ухажера ее сводной сестры, в чем она ни капли не сомневалась, - какие колечки у него. Не то, что твое.
Люська подняла руку вверх, посмотрела на свое обручальное кольцо:
— Ну, может, это так. Дешевая бижутерия, – обидчиво произнесла она.
— Дешевая? – в глазах Насти пробежала искра. – Хоть у меня таких никогда и не было, но в драгоценностях я разбираюсь, в отличие от некоторых.
— Ну, не знаю, чего ты там успела разглядеть, - откусывая свой «бизнес-ланч», продолжала подруга.
— Все что нужно, - бросила Настя.
— И чего ты собираешься делать?
— Пока не знаю. Но я сделаю все возможное, чтобы эта «кость в горле» по имени Ангелина почувствовала на своей шкуре все, что чувствую я, - прошипела Настя.
— Да, здорово же ты ее недолюбливаешь.
— Недолюбливаю? – по слогам произнесла Настя. – Да ее ненавижу!
— А мне ее жалко, - вздохнула Люська.
— Жалко? Это почему ж?
— Потому что в гневе ты страшна, - расплылась в улыбке девушка. – А судя по твоему выражению, ты задумала что-то ужасное.
— Ты зришь в самый корень, - закончив с обедом, Настя протирала руки салфеткой. – Сначала, мне нужно узнать, что это за парень обхаживает Лину.
— И что ты будешь делать?
— Сказала же, пока не решила! – грубо ответила она. – Вот и сестрица. Легка на помине, - вытащила девушка из кармана зазвонивший телефон. - Але!
— Настя, почему трубку не берешь? Мама дозвониться не может.
— А что случилось?
— Папу готовят к операции. Ольга Николаевна в больнице. Я еду туда.
— Вот как? – язвительно произнесла Настя. – А как же деньги? Уже нашли?
— Да. Уже перевели на счет больницы.
— Полмиллиона? – глаза Насти заблестели.
— Говорю же, сколько нужно.
— Я приеду сразу же после работы, - буркнула Настя и положила трубку.
— Ну, чего там? – с нетерпением ожидала Люська продолжения истории.
— А ты говоришь! Ха! Полмиллиона! Эта Лина не такая простушка, как кажется.
— В смысле?
— Ты смогла бы за день найти такую сумму? Вот и я про то же, - добавила Настя в ответ на покачивающуюся голову своей собеседницы. – Ну, и будешь утверждать, что брюллики у того парня на кольцах – дешевая бижутерия.
— Может, это не он?
— Я тебя умоляю. У Ангелины нет столько денег. Хотя, может, и не он. Но я это обязательно выясню! – пообещала сама себе девушка и встала с места.
Султан сидел в комнате на кресле, откинувшись на спинку и, улыбаясь, о чем-то сосредоточенно думал.
— Але! Да, я же сказала, мне нужен больничный, - Майя находилась рядом с ним и говорила с кем-то по телефону. – На одну неделю. Какую-какую? Эту, не прошлогоднюю же! Сколько это будет стоить? Сколько? Девушка, да вы в своем уме. За такие деньги я сама себе печать нарисую. Что значит, как хотите? Постойте! Ладно, я согласна. Когда можно подъехать. Могу сейчас, да. Диктуйте адрес, - сделав записи на бумаге, девушка положила трубку.
Майя стукнула рукой по журнальному столику:
— Черт! Совсем оборзели! Столько денег за какую-то бумажку.
— Мне это очень интересно, - начал речь Мурад.
— Ты о чем?
— В этом мире все так странно. Порой, это не укладывается в моей голове.
— ???
— Человек может покинуть этот мир только потому, что нет нарисованных бумажек.
— Ты про деньги? – догадалась девушка.
— Из-за их отсутствия могут стать несчастными несколько человек. Как такое возможно? Почему так?
— Ох, и странный ты тип. Будто правда с Луны свалился.
— Я просто не могу осознать. Сколько ни думал, не нахожу ответа на сей вопрос. Это же не шелк на базаре, и не снедь. Это человеческая жизнь.
— А ты, я смотрю, еще и философ. Ладно, друг Ангелины, оставлю тебя. Мне нужно отдать одним нехорошим людям нарисованные бумажки, чтобы сохранить свою жизнь. Иначе грымза по имени Инесса Луизовна, моя начальница, не оставит мне никаких шансов этого сделать. Все же, может, скажем Лине правду? – осмелилась вновь предложить девушка, но, посмотрев на строгое лицо юноши, поняла, что ответ будет отрицательным. – Ты хоть платьишко-то припрятал?
