Вот так мы и начали нашу новую жизнь, в которой нашлось место не только для нас двоих, но и для лохматого жителя леса. Бродский на удивление хорошо адаптировался к городской жизни, и почти не доставлял проблем, даже перестал трусить. Когда мы выходили с ним во двор, он вышагивал с чувством собственного достоинства и снисходительно поглядывал на судорожно тявкающих чихуахуа, которые на его фоне казались не крупнее обычной мыши. Даже соседский задиристый питбуль с уважением отходил в сторону, когда Бродский появлялся в поле зрения. Волкодав был смышлен, и сразу принял наши правила, а когда мы ходили на занятия, с удовольствием выполнял все команды, особенно если за это давали вкусняшку. А еще он был предан до умопомрачения, и был истинным защитником своей семьи, то есть нас. В результате, спустя пару месяцев даже я, поначалу скептично относясь к его появлению, сдалась и признала, что это чудовище наше, родное.
Когда появился ребенок, Бродский очень трепетно к этому отнесся. Он мог часами сидеть возле детской кроватки и следить за тем, чтобы никто не потревожил покой малыша. Во время прогулки, он не отходил ни на шаг от коляски и бдительным взглядом ощупывал каждого, кто к нам подходил ближе, чем на пять метров, будь то человек, собака, кошка. Да что угодно. Он был готов тут же встать на нашу защиту, напрочь позабыв о том, что существо он крайне трусливое. Абсолютная преданность, которую он как великий дар преподнёс людям. И мы отвечали ему искренней любовью.
Эпилог
— Где мой богатырь? — пробасил Павел, протягивая руки, чтобы забрать у меня Андрюшку.
Да. Анфиса у нас не получилась. Получился Андрюшка. И это здорово.
— Руки помыл?
— Помыл.
— А…
— И ноги помыл, если это тебя волнует.
— Дурак! — фыркнула и протянула ему притихшего сына, — Осторожнее. Он только поел.
— Не переживай. Справлюсь. Иди собирайся.
Я не думала переживать. Грозный лесной маньяк оказался чутким и заботливым папашей. Он по-прежнему много работал, обеспечивая достойную жизнь своей семье, но у него всегда находилось для нас достаточно времени, чтобы показать свою заботу и любовь. Про таких мужиков обычно говорят, с ним как за каменной стеной. И это чистая правда.
Иногда становилось жутко от мысли о том, что я могла заправить бак, и тогда моя машина не заглохла бы в лесу. Или о том, что мы могли мимолетно пересечься и разойтись как в море корабли. Я рада, что все сложилось именно так.
Пока Павел занимался с сыном, я оделась, сложила в пакет контейнеры с едой, которые заранее приготовила, достала детскую сумку.
— Готова. Можем одеваться.
— Отлично.
— Паш, только в магазин давай заедем, хлеба нет, да и фруктов с овощами надо бы прикупить. Да и Бродский там уже неделю сидит, сожрал, наверное, все, что можно.
В городе было так жарко, что нам пришлось оставить псину у смотрителя.
— Как скажешь.
Обожаю его вот за это «как скажешь».
Спустя пятнадцать минут мы утрамбовывались в машину — любопытного Андрюху, глазеющего по сторонам, в кресло на заднее сиденье, сумки и пакеты в багажник. К выходным на даче готовы.
По дороге, как и договаривались, заехали в супермаркет. Андрюшка к тому времени задремал, мне было жалко его будить, поэтому муж пошел в магазин один, а я осталась с ребенком в машине.
Летние сумерки уже опустились на город, затапливая его удушливой волной. Прогретый за день асфальт щедро делился теплом, вызывая грезы о нежном свежем ветерке. Многие, как и мы, уезжали на выходные на дачу, подальше от городского зноя и суеты. Еще замой мы купили добротный домик в пригороде, и теперь с завидной регулярностью, каждую неделю выбирались туда, чтобы провести выходные на природе. Подышать свежим воздухом, поесть мяса, приготовленного на гриле, да и просто побыть втроем, вдали от проблем.
Автоматические двери супермаркета неспешно разъехались в стороны и на ступенях показался Пашка с двумя огромными пакетами. Ну вот, опять всего набрал! Я проверила все ли в порядке у сына — он крепко спал, прижал кулачок к щеке, и аккуратно, стараясь не шуметь выбралась из машины.
— Куда ты столько всего накупил? — произнесла с легким укором, — мы же всего на два дня едем.
— Ну и что, — муж беспечно пожал плечами, — вкусного много не бывает.
— Это у тебя со времен лесной терапии осталась манера едой в прок запасаться.
— Не ворчи. Лучше багажник открой. У меня руки заняты.
Я подняла дверцу и скептично заглянула внутрь.
— Боже! Какой завал! Зачем тебе пила?
— Хочу сухую яблоню спилить, надо расчистить место для качелей.
Тихо переговариваясь, мы с Пашкой запихивали еду в багажник и не смотрели по сторонам. На пустынной парковке кроме нас больше никого не было. Тихо, пустынно. Даже собак бродячих не было.
И вдруг:
— Мужик, деньги гони, — раздался картавый, прокуренный голос.
Мы вздрогнули и обернулись.
Трое малолетних гопников, с лицами, спрятанными под цветастыми платками, приближались к нам. Один из них поигрывал ножом, второй наматывал на руку цепь.
Я струхнула и сделала шаг назад, а Пашка наоборот встал так, чтобы я у него за спиной оказалась.
— Парни. Шли бы вы отсюда, — миролюбиво, даже ласково проговорил муж. Однако его тон меня не обманул, поэтому отступила еще на шаг назад.
— Хлебальник завали! И деньги давай! А то отделаем и тебя, и телку твою.
— Зря вы так, — спокойно заметил супруг, закатывая рукава тонкого джемпера.
— Драться что ли собраться? — потешались парни.
— Нет. Опять предстоит грязной работенкой заниматься.
— Заканчивай херню пороть! Деньги давай! И телефоны! А ты кольца снимай и серьги, — указал в меня кривым пальцем, — Живо!
— Угу, — меланхолично заметил муж.
— Не бесите Павлика! — с чувством посоветовала я.
— А то что? — вальяжно хмыкнул один из гопников.
Муж вздохнул, достал из багажника бензопилу, а парни замерли в недоумении переглядываясь.
— Зря вы ее не послушали, — Павел снял защиту с полотнища пилы. — Я когда злюсь, себя не контролирую.
Пилу поудобнее перехватил и к тросику потянулся.
— Мужик, ты че? Больной?
— Да. Даже справку могу показать, — хмыкнул муженек, и сделал шаг в их направлении, — ну что? Кто первый?
— Да иди ты к черту! Маньяк долбаный! — парни попятились.
— Милый, пакеты готовить? — я, как примерная жена, была готова поддержать его во всем.
— Да, дорогая. Средние.
— Думаешь поместятся? — спросила с сомнением поглядывая на горе-нападающих.
— Если помельче порублю, то запросто, — ответил он и дернул за тросик. Пила взревела, парни перепугались и, вопя во весь голос бросились прочь, а мой респектабельный, уважаемый муж, бросился следом.
Блин! Вот придурки! Нашли с кем связываться. Только Андрюшку разбудили! Ругаясь себе под нос, я полезла в машину успокаивать сына, который испугался и теперь безутешно плакал.
— Ну все. Тихо, мой маленький. Тихо. Папка твой хулиганов гоняет, чтобы они подходить к нам больше не смели.
Ребенок еще пару раз всхлипнул, схватил меня за палец и снова уснул.
Вскоре появился Павел. Закинул в багажник пилу, сел за руль и завел машину.
— Ну, как?
— Не догнал, — усмехнулся он.
— Мой герой, — улыбнулась я, когда он глянул на меня в зеркало заднего вида.
— Да, я такой.
— С этой пилой, ты такой…ммм…сексуальный. Мне даже жарко стало, – выразительно на него глянула.
— Да ты извращенка! Тебе нравятся маньяки с бензопилами?
— Да! И вообще предлагаю вечером уложить Андрея пораньше, а самим устроить романтический ужин. Со свечами, вкусной едой и ролевыми играми.
— Ролевыми играми?
— Ты будешь грозным маньяком-дровосеком, а я маленькой испуганной красной шапочкой, заблудившейся в лесу. Ты только представь. Ты. Я. Твоя большая пила, — мечтательно прикрыла глаза.
