Строптивая - Ann Li

Я уже было хотела отойти от окна, но увидела знакомую машину, которая въехала во двор. Сердце участило темп, я зажмурилась и снова глянула туда. Он вынул из багажника огромный букет цветов, состоящий из одних роз. Медведь был особенно красив. На его мускулистых плечах строгое пальто сидело идеально. Даже отсюда я чувствовала его ауру силы и власти. Будто почувствовав мой взгляд, он повернулся и поднял взгляд на меня, а я быстро отошла от окна. Не знаю, заметил ли он меня, но сердце опять заныло.

Первой мыслью было, что цветы мне, но… После того, как Медведь привёз меня в больницу он ни разу меня не навестил, даже не позвонил. Я не думала о нем эти дни совсем, душой овладевали другие мысли.

Неужели его жена родила тоже тут?

Я стукнула себя по лбу! Конечно! Откуда бы он знал ещё эту клинику. Я снова встала и осторожно подошла к окну. Не знаю, сколько я так стояла, но я дождалась, когда гордый отец вынесет кулёк, в котором будет лежать маленькая девочка, судя по розовому огромному банту. А за ним будет идти его красивая жена с тем самым букетом из роз. Их окружили еще какие-то люди, поздравляли. Все они улыбались и были счастливы.

Я, кажется, выплакала все слёзы. Поэтому слышала только громкий стук своего сердце, но не плакала. Наверное, всю боль, которую может почувствовать душа, я ощутила со смертью моей дочери, поэтому я чувствовала только небольшое разочарование. Все-таки я приняла единственное правильное решение. И, если раньше где-то теплилась надежда на то, что он будет только моим, только со мной, выберет меня, то сегодня она умерла.

Я взглянула на голубое небо, на котором ярко светило солнце. Где-то далеко отсюда хоронят мою маленькую девочку. Мою Василису. Я ее даже не видела. Но меня убедили, что так будет лучше. Я сдалась, решив, что просто не выдержу, если увижу ее в гробу. Я лишь молилась за неё и просила прощения, что не уберегла. Хотя, если быть честной, сердце до сих пор не признало потерю. В последний путь ее провожают самые близкие мои люди - моя подруга Алина, брат Руслан и Слава… Кто он мне это мужчина?

Слава… Я не хотела его видеть. Не потому что он увидит меня раздавленной, убитой, а потому что просто не хотела. Я не готова с ним делиться своей болью, хоть он и был готов взять на себя всю ответственность за нас. Я попросила у него немного времени, лишь изредка отвечая на его сообщения о своём самочувствии. Он был одним из немногих, кому я отправила фотографии Вики. Он ответил, что она похожа на него, чем вызвал мою улыбку.

Послезавтра нас выписывают. И я рада этому, больничные стены даже самой классной больницы давят, заставляя себя чувствовать ещё хуже.

Глава 25

Алекс

Неделя пролетела незаметно. Впервые за несколько лет я взял отпуск, полностью посвящая свое время дочери – нашей Нике. Только вчера мы, наконец-то, выбрали имя. Лиза вообще предоставила выбор мне, соглашаясь даже на самые абсурдные варианты. Поэтому я, тщательно изучив варианты, выбрал имя древнегреческой богини победы. Ника. Ники. Никуся.

Медведева Ника Александровна.

Я не был переполнен любовью к ней. Но я ее уже любил. Хотя основное, что я чувствовал – это ответственность. Я всегда был рядом, когда необходимо было поменять памперс. Вставал среди ночи, чтобы успокоить ее. Купал ее, кормил. Делал все, что нужно было сделать. Но я не чувствовал с ней никакой эмоциональной связи.

Ника любила поорать. Много и часто. Я не всегда понимал, что ей нужно. Скорее, я совсем не понимал. Порой мне казалось, что ее цель просто кричать и плакать. Если же я передавал ее Лизе, то часто крик еще сильнее становился. Порой мне самому хотелось проораться где-нибудь далеко в лесу. А ведь это только начало…

Я начал читать детскую литературу, а еще часто обращался к гуглу с вопросами. Почти везде было написано, что основной причиной ора являются колики, если базовые потребности ребёнка удовлетворены. Но колики у детей начинаются позже, но, видимо, нам повезло. После выписки через пару дней мы снова наведались в клинику, чтобы проверили нашу дочь. Ее крик, переходящий в двух-трёх часовую истерику, уже не казался нормальным. Но нас заверили, что все в порядке, сделав какие-то тесты и манипуляции.

Что касается Лизы… Мне врачи дали четкие рекомендации, также рассказали про послеродовую депрессию. Поэтому я старался быть для Ники хорошим отцом, заменяя одновременно и маму, и папу. Лиза медленно приходила в себя.

Лиза первые дни была подавлена и много спала. Жаловалась на самочувствие, плюс ко всему ее грудь была переполнена молоком, которое она с трудом сцеживала, так как наша дочь категорически отказалась от него. Тем молоком, что сцеживала Лиза, мы кормили Нику с бутылочки по рекомендации врача, который уверял, что нет ничего лучше грудного молока матери. Докармливали Нику смесью, которую нам рекомендовали доктора.

Я давал жене время, делая всю работу за двоих. Но я быстро выдохся. Я понял, что мне нужна помощь, а Лиза не спешила заняться нашей дочерью. Поэтому я принял решение, что пора найти круглосуточную няню.

Я уложил Ники сам, заглянул в нашу спальню и увидел спящую Лизу. Не стал будить. Включил радионяню и пошел в свой кабинет. Проверил почту, на которой было больше ста непрочитанных писем. Неважные пролистал, даже не открывая. На срочные письма сразу отвечал, а несрочные, но важные помечал флажком, чтобы ответить позже. А затем я наткнулся на письмо из лаборатории…

Еще в больнице мне удалось уговорить одну медсестру, которую звали Инга, взять образцы для анализа ДНК. Я заплатил неприлично большую стоимость за это, но мне важно было узнать правду. Образцы взяли у моей дочери и дочери Наташи, и отправили в лабораторию вместе с моими. Конечно, я выяснил, кто у нее родился. Удивительно, что наши дочки родились в один день, с разницей в несколько часов.

Я взял паузу. Не беспокоил Наташу, да и сам старался не думать о ней и ее малышке. Забот и так было больше, чем я мог себе представить.

Пробежав взглядом стандартное приветствие, я кликнул на первый файл. Это тест на отцовство у моей Ники. Я слышал, как бьется мое сердце. Громко.