или нет – будешь.
Я не смогла выстрелить в него. Отчаянно хотела, жаждала всей душой, слышала как бьется его сердце, но так и не спустила курок. Это был мой верный и, наверняка, последний шанс на спасение. Нужно было всего лишь выстрелить, с такого расстояния я бы точно убила его, но я оказалась слишком слабой для этого.
Горько улыбаюсь. Я не убийца, и никогда бы не хотела ею стать. Нет, я не боялась тюрьмы и осуждения, но просто не смогла сделать так, чтобы сердце зверя перестало биться.
Оказавшись в руках Дамира, которые с силой обнимали меня и не давали вырваться, я чувствовала себя птицей, запертой в клетке. Кажется, я потеряла над собой всякий контроль, истерика заглушила меня и я больше не могла сдерживаться.
Наверное, со стороны это выглядело как конвульсии сумасшедшей, но я ничего не могла с собой поделать. Меня всю трясло каждый раз, когда Дамир прикасался ко мне. Его запах впивался мне в грудь, окутывал, позволял вынырнуть самым страшным воспоминаниям, и в то же время манил меня как мотылька на свет.
Я не позволяла себе насладиться этой близостью. Только не так, я не могу этого допустить и поддаться снова этому наваждению. Кажется, я вырубилась, когда плакала, а он гладил меня по голове.
Я просыпаюсь в мягкой постели и понимаю – ничего не изменилось. Вот только зверь перенес меня из коридора в спальню. Палач снова касался меня, а я – даже не смогла выстрелить ему в грудь. Глупая.
Дамир даже сам мне помогал, направляя дуло в свое сердце. Кажется, в тот момент он должен был испугаться, как и обычный нормальный человек боится за свою жизнь, но оказалось, что испугалась только я. За него. Не могу объяснить этого самой себе, даже мыслей не нахожу подходящих. Наверное, я просто слабая.
Поднимаюсь с кровати, рукой провожу по стоящему рядом стулу. На нем стоит поднос. Снова еда и таблетки. Даже не прислушиваюсь к запахам. Меня уже тошнит от них, я ничего не хочу. Выпиваю только воду, всего пару глотков, чтобы утолить жажду. В этот день зверь не приходит ко мне, и я все время провожу в кровати, вспоминая бабушку и мою прошлую жизнь. Сил на что-то иное просто нет. Как только поднимаюсь, кружится голова и я чуть ли не падаю.
Кажется, я совсем ослабла, но я лучше сдохну тут от голода, чем пойду на уступки зверю. В какой-то момент замечаю у себя сильную давящую тошноту. Я не могла ничем отравиться, ведь ничего не ела. Глубоко дышу и поворачиваюсь на бок. Не стану я есть и набираться сил. Не стану, и все тут. Не доставлю ему такого удовольствия.
Пусть смотрит на труп ходячий, пусть кайфует от того, до чего довел меня. А я… мне уже все равно. У меня не осталось ни одной живой души, которая бы любила меня. Родители погибли, бабушка умерла. Все кого я люблю, умирают. Не замечаю, как начинаю плакать и жалеть себя. Слезы душат, и я уже реву в подушку, проклиная себя за слабость.
Часы тикают девять вечера, но мне что вечер, что утро – все равно уже. Зрение не улучшается, и я уже точно понимаю, что шансов нет. Вопрос времени только, сколько еще я так протяну. Я так хочу жить, но слепой не стану.
Вздрагиваю от резкого звука распахнувшейся двери. Зверь. Он пришел за мной. Подскакиваю на кровати, от чего меня ведет в сторону, и я вынужденно опускаясь на подушку. Насколько же я ослабла, ничего не кушая всего лишь четыре дня.
– Вставай.
Слышу шаги, он идет ко мне. Настораживаюсь.
– Уйди, пожалуйста.
Не узнаю свой голос. Какой-то слабый и хриплый, мне трудно произносить слова.
– Я сказал вставай. Хватит горевать уже. Ты не ешь нихрена, подохнуть мне тут решила? Чего лекарства не пьешь? Это ж для тебя, они помогут зрение вернуть.
– Не помогут! Мне уже ничего не поможет! И есть я не буду, забирай все. Я лучше умру от голода, чем буду есть то, что ты мне принес!
Становиться тихо. Слышно лишь мое рваное дыхание. Мне страшно, поэтому я обнимаю себя руками. Секунды кажутся бесконечными и вторят биению моего сердца. Вскрикиваю, когда мощные руки Дамира обхватывают меня. Он берет меня на руки!
– Что ты делаешь? От…отпусти меня немедленно!
– Не дергайся!
Дамир относит меня в ванную и опускает туда прямо в одежде. Вскрикиваю, когда мне на голову и тело начинает литься холодная вода.
– Ааай! Пусти, не трогай меня!
Начинаю дрожать и чувствую, что вода становиться теплее. Ванна начинает набираться. Слышу запах, такой приятный и свежий, кажется, мой шампунь. Мыльные пузыри ударяют в нос и лопаются.
– Снимай все. Живо.
– Не буду. Не смей!
– Снимай или я сам.
Крупные руки касаются моей майки и я вздрагиваю.
– Хорошо, я сама, сама!
Дрожу вся, но снимаю свою майку и домашние штаны.
– Ничего не забыла?
Его пальцы касаются моих трусиков.
Я затихаю, но тоже снимаю их. Уж лучше сама, чем позволю ему прикоснуться к себе.
– Не т…трогай, п..пожалуйста.
Не знаю почему, но заикаюсь перед ним. Слова сбиваются в кучу, я вздрагиваю непроизвольно, какая же глупая. Только дразню его, наверное распыляю этим, но ничего не могу с собой поделать. Реакция тела бессознательно выдает мой невероятный страх перед ним.
Над головой раздается низкий бархатный голос и кажется, я даже дышу через раз от этой близости.
– Стась, я что бью тебя или насилую? Хватит дрожать.
Свожу ноги вместе и обнимаю себя руками. Не хочу, чтобы он видел меня голой.
– Ты раскиснуть тут решила? Купайся давай.
– При тебе? Не буду.
Дамир тяжело вздыхает и выходит из ванной. Я спокойно могу вздохнуть. Наконец я одна. Горячая вода немного расслабляет меня и я принимаю ванну, мою волосы и даже чувствую небольшое облегчение от этого, но радость длиться не долго. Слышу тяжелые шаги. Он вернулся, и это снова сковывает меня. Я погружаюсь в воду с пеной до самого подбородка, чтобы палач не видел меня.
– Вставай. Держи меня за руку.
Игнорирую, не стану. Не буду трогать его.
– Аай!
Одним рывком мужчина вытаскивает меня с ванной и обматывает большим полотенцем. Надевает на меня халат и относит в спальню. Чувствую себя игрушкой. От слабости меня ведет из стороны в сторону, поэтому мне трудно даже ровно стоять на месте. Опираюсь рукой
