Вряд ли такая перспектива обрадовала этих хитрых лисиц, но зато я сам внутренне успокоился.
Дежурная сестра косо взглянула на нас, видимо, мысленно подгоняя к выходу. Да и не было смысла топтаться в коридоре, потому, попрощавшись со всеми, я двинулся прочь. Требовалось разложить все по полочкам, а главное — объясниться с бабулей.
Пройдя мимо Юльки, что сидела в приемном покое и, с откровенной неприязнью посматривая на окружающих, я выскочил на свежий воздух, позволив себе наконец-то ощутить свободу.
Вне стен дышалось легче. Не было ощущения клетки и оков, никто не пытался влезть в мое личное пространство.
Подняв ворот ветровки, я шагнул за калитку клиники, решив, что это стало отправной точкой. Моя жизнь уже точно не будет такой, как прежде, и первичные изменения коснулись не материальной сферы, а чувственной. Я видел впереди ориентир и желал двигаться в данном направлении, а единственным человеком, кто мог составить мне компанию, была Катька.
Она стала спасательным кругом, я обеими руками пытался держаться за нее и вот эти мысли своего рода были тягачом.
— Андрей, — визгливый голос мамы послышался за спиной. Остановился, разглядывая серую тротуарную плитку под ногами. — Юленька мне сказала, что ты не хочешь жениться!
— Бинго, ма, — улыбнулся я, даже не скрывая своей радости по этому поводу. Я действительно не горел желанием связывать свою жизнь с человеком, только ради того, чтобы угодить кому-то.
— Но ты же понимаешь, она выгодная партия. Ее родители не последние люди, нашей семье была бы выгодна эта свадьба.
— Мам, вот скажи мне, ты была счастлива с отцом?
— К чему подобные вопросы? — чуть нервно ответила она, явно не собираясь делиться со мной.
— Любопытно. Считай, что я стараюсь понять и не наступить на ваши грабли. Я не женюсь на Юле, — отчеканил резко, чтобы хоть кто-то все-таки понял, что нельзя манипулировать чужой жизнью.
— Неблагодарный. Подумай о семейном бизнесе, с Юлей ты всегда будешь сыт.
— Если тебя так заботит, что мы можем пойти по миру — женись на ней сама, — заявил беспрекословно и двинулся дальше, понимая, общаться с мамой — это попусту терять время.
Морева, пожалуй, была бы в шоке, познакомься она с моей матерью, которую волновал лишь материальный достаток.
— Я тебя родила, между прочим, а ты позволяешь себе разговаривать со мной в таком тоне?!
— Спасибо, мам, — не оборачиваясь, произнес с улыбкой, — но я хочу быть счастливым, у меня перед глазами замечательный пример, как не надо делать. И да, знаешь, — замер на миг, — кажется, я люблю другую.
Глава 45. Катерина
Ветер пронизывал до костей, да, майский теплый — мне он казался ужасно злым. Гнет обстоятельств давил, вынуждая задерживать дыхание и кусать губы, только бы не плакать, не позволять себе быть слабой.
Я же всю жизнь свою тренировала навык отпускать, не держать рядом того, кому не нужна, но именно в этот миг хотелось многое отдать за возможность, малюсенький шанс все изменить. Глупо переживать, наверное, о том, что не подвластно, но иначе не могла. Вся стойкость и храбрость рассыпалась на атомы, я потерялась в этом лабиринте чувств и городских улиц.
Мне было холодно, страшно и бесконечно одиноко. Никому не нужная. Всегда одна. От боли хотелось выть, ощущение такое неприятное, горькое, словно кишки провернули через мясорубку, превратив все в фарш, но требовалось собраться. Нельзя было опускать руки, уходя в депрессию, и лелеять чувство жалости к себе. Мне необходимо было вздернуть гордо подбородок, расправить плечи и сжать кулаки, бороться, ни в коем случае не погружаться на дно, свернувшись клубочком.
Чтобы меньше думать о Белове, я ускорила шаг, направившись к отцу. Надеялась, что он к тому времени отыскал деда, раз уж мне были неизвестны его явки и пароли.
Не ошиблась. Дед в самом деле сидел на малюсенькой кухне в квартире отца.
Спертый воздух заставил распахнуть окно настежь, ветер тут же принялся трепать засаленные занавески, врываясь в маленькое помещение. Под ногами путался Мухтар, пытаясь обратить на себя внимание, но меня в ту минуту заботил дедуля.
— Ничего не желаешь объяснить? — уперла я ладони в столешницу, строго взглянув на родственника.
Тот потупил взор, словно маленький нашкодивший пацан, которого поймали за воровством ягод на соседнем дачном участке, но упорно молчал, а я себя ощутила в то мгновение не двадцатилетней девушкой, а умудренной опытом женщиной. Дышала глубоко, пытаясь не переходить грань и не отчитывать этого старого ловеласа. Где его вообще носила нелегкая эти дни? А если бы что случилось с ним? Тоже мне пожилой тусовщик.
— Можно я у тебя поживу? — игнорируя мой вопрос, обратился он к отцу.
Папа икнул, но сделал вид, что имеет проблемы со слухом, потому только уставился стеклянным взглядом на меня, зная, что слово поперек и тоже мало не покажется.
— Дед, я, вообще-то, волновалась, — всплеснула руками, не прекращая возмущаться такому легкомыслию взрослого человека.
— Бог с тобой, — сморщил он нос, — за меня? Да не стоило! Лучше расскажи, как у тебя с тем парнем?
— Никак, — отрезала я, отвернувшись к окну, будто бы закрываясь от всех вьюг на свете. Не лучшее время, чтобы говорить о Белове. Раны кровоточили, а я упорно старалась их не замечать, отрицая, что Андрей и все произошедшее, как-то меня касалось. — Он всего лишь мой одногруппник.
— Это ты так думаешь? Мне показалось, что у него свои планы на твой счет и довольно серьезные, между прочим.
— Вот именно тебе показалось. Забудь о нем.
— Что за парень? — вмешался отец. Вот только допроса еще не хватало, конечно. Дед ловко менял тему, видимо, за длинную жизнь научился уходить от неудобных вопросов, но мне-то хотелось докопаться до истины.
— Ты только не начинай, пап, — взмолилась я, придумывая, как вернуть беседу в прежнее русло. — Нет никакого парня. Есть только учеба и все. Кстати, скоро сессия, а вместо того, чтобы учиться, вынуждена разыскивать родственника, в котором возродился дух авантюризма.
— А я что право на личную жизнь не имею? — отхлебывая чай из железной кружки, пробурчал дед обиженно.
— С этого момента подробнее, пожалуйста, — взобралась я на подоконник, внимательно его слушая.
— Отстань, — отмахнулся он. — Пока не расскажешь о собственных проблемах, даже и не пытайся что-либо узнать, — прокряхтел дедушка, улыбнувшись моему отцу.
Замечательно. Я, значит, столько лет прожила под одной крышей с этим старым ворчуном, а он даже не собирался приоткрыть тайну, где пропадал все время. Главное — отец знал, а я? Чем я хуже?! Вот и верь после этого мужчинам!
— Мне тебя дома хотя бы ждать? — не оставляя попыток, поинтересовалась на всякий случай.
— Конечно, — вздохнул он печально, — но с этого момента кое-что изменится.
— Что? — настороженно проявила я любопытство, приглядываясь к нему. — Мы будем жить втроем?
— Нет, — качнул дедуля головой, — ты сменишь гнев на милость и будешь чаще вспоминать, что у тебя есть отец. Может, не самый лучше пример для подражания, но кровь одна. Мало ли что случится завтра, Кать. Мне станет спокойнее, если я буду знать, что есть тот, кто позаботится о тебе.
— Я смогу, — уверенно заявил папа, заставляя меня закатить глаза едва ли не на лоб.
— Кто о ком заботиться будет. Еще условия?
— Присмотрись к тому парню. Он мне понравился.
— Нет, — резко отреагировала я, сделав рваный вдох, — у него есть невеста, да и… — запнулась, ощутив болезненный укол в области сердца. — Он в больнице. Ему не до меня…
— Ошибаешься, — кивнул дед, — все карты у тебя на руках, остается лишь правильно раздать колоду.
— Не говори загадками, — бросила сухо, почесав переносицу. — Время покажет, в общем.
— И она еще говорит, что ей все равно на него. Ага, — заселялся папа, — я тоже когда-то так думал…
— И остался в итоге один, — добавила я, пусть горькую, но правду. — В своей жизни разберусь сама. Спасибо за поддержку, конечно.
