— Ты можешь кончать, когда захочешь, — бормочет он. — Но я не собираюсь останавливаться, даже когда он вернется.
Я чувствую, как меня накрывает электрический прилив, мое сердце колотится так сильно, что, я думаю, это должно быть видно под тонким шелком моего платья, и я не знаю, почему я вдруг завелась сильнее, чем когда-либо. Я чувствую, что вот-вот упаду, и как раз в тот момент, когда официант возвращается с бутылкой и двумя бокалами поменьше, Лука проводит большим пальцем по моему клитору, и я теряюсь.
Я не знаю, как я удерживаюсь от стонов. Я сильно прикусываю нижнюю губу, прижимаюсь к его руке, хватаюсь за край своего сиденья, прижимаюсь к его пальцам, чувствуя, как волна за волной накатывает на меня наслаждение. Я чувствую это до мозга костей, как оргазм нарастает и захлестывает меня. Каким-то образом, даже когда я беспомощно извиваюсь на пальцах Луки, испытывая оргазм, официант не пропускает ни единого удара.
— Будет ли что-нибудь еще?
Я тяжело дышу, лицо у меня красное, и я знаю, что не может быть, чтобы он не знал, что происходит. И почему-то это заводит меня еще больше.
— Нет, — спокойно говорит Лука, его пальцы все еще вцепились в мою киску, так что я даже не могу вывернуться, оттягивая оргазм. — Вообще-то, ты можешь идти. Рауль отблагодарит тебя.
— Хорошо, сэр.
Лука не отпускает меня, пока за официантом не закрывается дверь, и мы не остаемся одни на крыше. А затем он отодвигает свой стул назад, вытаскивает руку из-под моей юбки и, к моему шоку, подносит пальцы ко рту.
Боже мой. Мой муж-миллиардер, главарь мафии, сидит напротив меня, облизывает свои пальцы с тем же выражением лица, которое я видела, когда он ел десерт. Я настолько далека от того, чтобы отключиться, насколько я когда-либо была. Если уж на то пошло, я так же отчаянно нуждаюсь в нем, как и раньше, хотя он заставил меня кончить еще сильнее, чем прошлой ночью.
Я смотрю вниз и вижу, что он заметно, очевидно возбужден, его член упирается в переднюю часть брюк от костюма толстым бугорком, отчего у меня пересыхает во рту, когда я вспоминаю, как он ощущался внутри меня прошлой ночью. Словно читая мои мысли, Лука тянется к ширинке, расстегивает молнию и вытаскивает свой член. Его рука обхватывает ее по всей длине, поглаживая один раз, пока его глаза блуждают по моему телу.
— Сними трусики, — говорит он, и я чувствую, что не могу дышать.
— Я…
— София. — В его голосе есть те темные, хриплые нотки, которые я запомнила с прошлой ночи, и я ни за что на свете не смогла бы сказать ему нет в этот момент. Я никогда в своих самых смелых мечтах не представляла, что делаю что-то подобное. И все же, когда я смотрю на великолепного мужчину, сидящего рядом со мной, небрежно поглаживающего себя и смотрящего на меня так, словно я самое красивое создание, которое он когда-либо видел, все, что я хочу сделать, это именно то, о чем он просит.
Я молча встаю, задирая юбку, чтобы можно было дотянуться и снять стринги.
— Что мне с ними делать? — Задыхаясь, шепчу я, и глаза Луки темнеют, когда он видит кружева в моей руке.
— Положи их на стол. Подними юбку и раздвинь ноги, чтобы я мог тебя видеть.
Я не должна этого хотеть. Я хорошая девочка. Я получала хорошие оценки, читала "Гордость и предубеждение" вместо дрянных любовных романов. Мне нравятся романтические фильмы. Это все не должно меня заводить. Но это так. Я полностью растворяюсь в звуках голоса Луки, скользящих по моей коже, как шелк дорогого платья, которое он купил мне, и, не колеблясь, я делаю, как он сказал.
Я тоже не просто подчиняюсь. Я не знаю, что заставляет меня медленно, даже соблазнительно, поднимать юбку, с каждым дюймом раздвигая бедра немного шире, так что Луке приходится ждать самую малость. Я чувствую себя сильной, глядя на его лицо, выражение нетерпеливой похоти, но он не говорит мне идти быстрее. Я понимаю, что ему это нравится, когда я приподнимаю шелк в цветочек, и когда я, наконец, поднимаю его достаточно высоко, чтобы он мог видеть мою голую, блестящую киску, он громко стонет.
— Просто останься так на минуту, — бормочет Лука, его голос хриплый от желания, когда он начинает поглаживать немного быстрее, его рука сжимает толстый член. — Блядь… ты прекрасна, София.
Я не знаю, что на меня находит, но, когда я вижу выражение его лица, мне внезапно хочется доставить ему удовольствие. И более того, я тоже возбуждена, мое тело горит от желания. Я чувствую, какая я влажная, даже не прикасаясь к себе, и когда я опускаюсь, скользя пальцами по своей киске, я громко стону от малейшего прикосновения. Я так возбуждена, что ничего не могу с этим поделать.
— Черт, София… — Лука стонет, его глаза расширяются, и это только делает меня храбрее. Я раздвигаю себя двумя пальцами, позволяя ему увидеть мою киску еще больше, мой ноющий клитор виден, когда я провожу по нему пальцем.
— Это так приятно, — хнычу я, слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, и челюсть Луки сжимается, когда он сжимает руку вокруг своего члена.
— Ты нужна мне, — шепчет он. — Иди, сядь ко мне на колени, София. Мне нужно, чтобы мой член был внутри тебя сейчас же.
Словно во сне, я встаю, одной рукой приподнимаю юбку и перекидываю ногу через него. Стул с моими каблуками достаточно высок, чтобы мои ноги касались пола. Я наваливаюсь на него сверху, наши губы всего на расстоянии вдоха друг от друга, когда я чувствую, как он наклоняет свой член между моих бедер, головка скользит по моей намокшей плоти.
Внезапно я понимаю, что у меня все под контролем. Я на вершине, и когда Лука жадно смотрит на меня, его свободная рука запутывается в распущенных локонах моих волос, я отбрасываю всякую осторожность на ветер.
Я хочу его. И я не собираюсь с этим бороться.
Я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его, моя рука обвивается вокруг его затылка в тот же момент, когда я опускаюсь к нему на колени, вбирая в себя каждый дюйм его члена, когда я громко стону, мои бедра сжимаются по обе стороны от него.
И, боже, это так чертовски приятно.
ЛУКА
Думаю, я так же шокирован действиями Софии, как и она сама. Девушки, которая дрожала в моих руках, когда я впервые поцеловал ее, которая покраснела, когда я наклонил ее над диваном, которая сухо сказала мне “покончить с этим” в нашу первую брачную ночь, нигде не видно. Неприкрытое желание на ее лице, когда она подчиняется моим инструкциям поднять юбку, самая возбуждающая вещь, которую я когда-либо видел, и это то, что заставляет меня предложить ей забраться ко мне на колени. На этот раз я хочу увидеть, что она делает, когда контролирует ситуацию. Когда все решения о том, что мы делаем, или не делаем, зависят от нее.
Когда она скользит по мне, ее бедра сжимают мои, и у меня почти кружится голова от вожделения. Когда она целует меня, это толкает меня к краю. И когда София скользит вниз, насаживаясь на мой ноющий член, я теряю всякий контроль.
Я планировал заставить ее кончить снова, но в ту минуту, когда я чувствую, как ее бархатное тепло окутывает меня, я понимаю, что у меня не так много времени. Я просовываю руку между нами, лихорадочно потирая ее клитор, пока она неопытно насаживается на меня сверху, ее неуклюжий ритм ясно показывает, что она никогда не делала этого раньше, но это не имеет значения. Она могла бы сидеть совершенно неподвижно, и я был бы на грани того, чтобы излить в нее свою сперму. Покачивания ее бедер, покачивания ее грудей под шелковым платьем и ощущения ее руки на моем затылке, ее губ, захватывающих мои, когда она впервые берет на себя заботу обо мне, более чем достаточно.
— Я собираюсь кончить, София, — настойчиво шепчу я, другая моя рука запутывается в ее волосах. — Пойдем со мной, кончи, детка, пожалуйста…
Я не могу поверить в то, что говорю. Мне смутно приходит в голову, что я только что впервые в жизни назвал женщину ласкательным именем, что это я умоляю о ее оргазме, но мне уже все равно. Ничто и никогда не было так приятно, как то, как София опускается на мой член, и ее киска прижимается ко мне, когда она принимает меня всего в свое тело, а ее язык переплетается с моим… и тут я теряю всякий контроль.
