Я икнула и подняла руку, разбрызгав содержимое бутылки.
— И мне определённо надоели сексуальные, горячие мудаки по имени Ригли, которые могут так легко поиметь меня и мои чувства.
Глаза Авроры расширились, и я засмеялась.
— Правильно. Я сказала «поиметь», — подтвердила я шёпотом.
Чёрт возьми, это чувствовалось вдохновляюще. Такой словесный выплеск был лучшим чувством в мире. К черту его и всех остальных, кто всегда относился ко мне так, будто я была невидимкой или стоила только того времени, которое они тратили, чтобы обижать меня. Я должна была выплеснуть всё это давным-давно. Кого волнует, если это заставило меня выглядеть сумасшедшей, если, без всяких сомнений, позволило чувствовать себя лучше.
— Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, Хэдли?
Позади меня раздался глубокий голос, и даже будучи пьяной я замерла. Я не могла заставить себя повернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Вместо этого я взглянула на свою подругу, ощущая настоящее предательство. У неё, по крайней мере, хватило порядочности выглядеть виноватой.
— Прости, детка. Но ты пьяна, и думаю, было бы хорошо, если бы вы поговорили.
— Значит, ты посчитала, что сейчас то самое время?
Она кивнула.
— Пьяные люди — честные люди.
Она поднялась со стула и схватила со стойки телефон и ключи.
— Я вернусь через пару часов.
Аврора подошла к Ригли, и я услышала, как она сказала:
— Клянусь Богом, если ты оставишь её или причинишь боль больше, чем уже сотворил, я сделаю так, чтобы ты был неспособен к размножению.
Если он и ответил, то слишком тихо, чтоб я расслышала.
Почему она так со мной поступила? Пьяные люди, может, и честные, но это не значит, что мне нужно быть честной с ним. Я не хотела иметь с ним ничего общего.
— Хэдли.
То, как он произнёс моё имя, вызвало у меня дрожь по позвоночнику.
Я медленно повернулась к нему лицом. Не время отступать. Нужно стоять с гордо поднятой головой и справиться с этим.
— Что?
Окей, серьезно, комната накренилась, и я не понимала, стою ли прямо или падаю, и протянула руку к столу, чтобы помочь себе удержаться. Нечестная борьба. Я уж точно не была на пике своих сил.
Он подошёл ближе. Я моргнула, пытаясь сосредоточиться на его лице.
— Какого хрена ты так напилась и почему не позвонила мне, когда вернулась домой?
— Ты шутишь что ли? — я покачала головой. — Зачем мне звонить тебе?
Он наклонил голову. Или, по крайней мере, думаю, что он это сделал.
— Потому что это то, что люди делают, когда возвращаются домой из поездки. Они говорят с человеком, с которым встречаются.
— Казалось, ты был совершенно в порядке, тусуясь с Ливи. Почти уверена, сохранить такую компанию вполне достаточно. Ну, знаешь, трое — уже толпа и всё такое.
Губы Ригли сжались.
— О, значит, ты пришла в паб и увидела меня там, но решила ничего не говорить. Хм, кажется, знакомая ситуация.
Я откинула голову назад.
— О чём ты говоришь? Ты был с Ливи сегодня вечером, а не я.
— И действительно ли это имеет значение на данный момент?
— Да! — завопила я. — Это имеет значение, все это имеет значение.
— Почему?
— Потому что ты решил сесть за другой чёртов стол, вот почему.
Он потёр рукой лицо, прежде чем провести пальцами по своим непослушным волосам.
— О чём ты говоришь, Хэдли? Я был в пабе, ожидая, когда ты дашь мне знать, что ты дома, чтобы я мог прийти. Вместо этого я получаю сообщение от Авроры о том, что ты расстроена и упилась в хлам.
Я засмеялась, хотя ничего из этого не было смешным.
— Конечно, я расстроена. Я пошла к тебе домой поговорить, а тебя там не было. Ты был с ней — стервой, которая ненавидит меня.
Не думаю, что я ругалась так много в своей жизни, не говоря уже о том, чтобы за один присест. Я должна пить чаще. Высказываться ощущалось как терапия.
— Меня не волнует Ливи. Я хочу знать, почему ты сейчас едва можешь удержать себя на ногах и почему не дала мне знать, что вернулась в общежитие? А ещё лучше, я хочу знать, почему ты сказала моей маме, что ты почти не видишь меня, когда мы чертовски близко общаемся меня каждый день? Мы грёбаная пара.
Ну вот и оно. Донна говорила с ним.
Я всплеснула руками.
— Имеет ли это вообще значение в данный момент? Ты был с другой девушкой, и, по-видимому, я просто пыталась быть в команде Ригли Брукса, — я вздёрнула бровь. — Я не твой тип.
Я явственно видела начало осознания. Он понял, что я слышала его слова, понял, почему расстроена, но затем быстро замаскировал это, остановившись на разочаровании.
— Это говорит девушка, которая не принимает тот факт, что мы вместе. Которая даже не может вести разговор с моей мамой, не солгав ей, после чего мне звонят и спрашивают, всё ли в порядке. Кажется, вовсе не я — тот, у кого здесь проблемы, Хэдли. Мой тип не станет прятать меня в шкафу, пока родители не уйдут, или не станет игнорировать меня, если я пройду мимо них по тротуару.
Он вздохнул и посмотрел на свои ноги.
— Я просто не понимаю. Я думал, это то, что ты хочешь.
Меня переполнял алкоголь, пульсирующий в венах, и его слова.
— Это было, но потом… Боже, я не знаю. Почему ты не можешь понять, что это ново для меня? Это неизведанные воды.
Я плюхнулась в кресло позади меня.
— Я не понимаю, зачем нужно лгать? Неизведанные или нет. Зачем напиваться? Зачем всё это? — он махнул рукой передо мной.
Я была так расстроена. Бесило, насколько он был привлекателен прямо сейчас. Я ненавидела, что даже сквозь пьяный туман я всё ещё хотела, чтобы он уложил меня на стол и сделал со мной плохие вещи. Я хотела ещё выпить, чтобы ничего не чувствовать. Хотела, чтобы всего этого никогда не происходило. Я хотела, чтобы моей лжи никогда не случалось. Но я не могла не задаться вопросом, не стал бы он всё равно встречаться с Ливи?
— Почему ты был в пабе с Ливи?
— Хэдли.
— Я серьёзно, Ригли. Почему ты был там с ней? Ответь мне, и тогда мы сможем поговорить о другом дерьме. Это много значит для меня.
Он подошёл к моей кровати, чтобы сесть. Ох, к моей кровати, где я могла бы толкнуть его и оседлать.
— Мы не были там вместе. Она и Крис пошли прогуляться. Мне нужно было выйти из дома, потому что я сходил с ума, поэтому я тоже пошёл в паб, чтоб поиграть в бильярд. Я увидел их обоих там, и Ливи приклеилась ко мне. Что я должен был сделать, сказать ей, чтобы она убиралась к черту?
— Да! — закричала я.
Он покачал головой и посмотрел на меня.
— Нет, Хэдли. Иногда я могу быть мудаком, но ничего такого не происходило, и если бы она когда-нибудь попыталась, я бы ей прямо все сказал.
Он встал, нервно расхаживая по комнате.
— Серьёзно, это такая чушь, знаешь? Вот я сижу дома, жду, когда моя девочка вернётся, и когда она, наконец, это делает, она шпионит за мной, а затем убегает.
Я закатила глаза. Господь, я не должна была этого делать, я так сглупила.
— Я не шпионила.
— Значит, подслушивала?
— Нет, этого я тоже не делала. Я просто случайно услышала тебя. И теперь знаю. Я знаю, что была в основном тестовым образцом, ещё одной девушкой, зарубку о которой ты можешь оставить на спинке своей кровати. Обыграл глупышку из школы. Супер для тебя.
Я медленно похлопала ему.
— Иисус, — он зло рассмеялся. — Ты вообще слышишь себя прямо сейчас? Школа закончилась. Отпусти её, чёрт возьми! Ничего не происходит за кадром. Ты была тем, кем была, а я был тем, кем был. Перестань жить прошлым и взгляни, что стоит прямо перед тобой. Ты даже не можешь поддержать со мной грёбаный взрослый разговор.
— А что я по твоему делаю? — я тяжело сглотнула. — Разве ты не понимаешь этого? Это ты слеп. Мы не подходим друг другу, Ригли. Ты парень, которого я обожала всю свою жизнь. Я никогда не двигалась дальше, никогда не встречалась с кем-то другим, никогда не отпускала свою влюбленность, независимо от того, сколько раз лгала себе и говорила, что закончила с этим. Это был ты почти все мои восемнадцать лет, жалкие годы, и теперь, когда мы воспользовались своим шансом, выяснилось, что мы не подходим друг другу. Ты когда-нибудь замечал, как мы выглядим? Как люди смотрят на тебя, затем они видят девушку рядом с тобой, держащую тебя за руку, и взгляды, которые я получаю? Она — не ровня. Я не то, что от тебя ожидают.
