class="p1">– А, да это так, повздорил, – Матвей потрогал пальцами синяк под глазом. – Стремно тогда вышло, я ходил к Насте два дня, прощения хотел попросить, но ее не было дома, Лизка там была.
– Потом попросишь, не сегодня, окей?
– А что, правда ты жених ее, и у вас все серьезно?
– Кто сказал?
– Да весь дом говорит. 151c5d0
– Дом врать не будет, правда.
А вот Волков вновь фантазировал.
– Ты это, полегче с ее папашей, он у нее чувак суровый.
– Сильно?
– Мент на пенсии.
– Серьезно. Хорошо, спасибо, и ты, сосед, смотри, как что – ушибом не отделаешься.
– Да понял я, понял.
Матвей с досады сплюнул под ноги, натянул шапку на глаза, поднял воротник куртки и пошел по своим делам. Иринка сказала не опаздывать, они идут в кино, а то второй глаз будет сиять, как первый.
– Господи, Настя, я не узнаю тебя, во что ты одета? Ну-ка, ну-ка, покажись. Спортивные мужские штаны, футболка, а это что? Резиновые сапоги – в декабре? Я сейчас умру от смеха!
Елизавета схватилась за живот, начала на самом деле истерично смеяться, а Настя в это время лишь качала головой, наблюдая за сестрой. Убрала пуховик в шкаф и посмотрела на себя в зеркало.
Вид, конечно, был у нее странный, это мягко еще сказано, тем более для конца декабря. Огромные мужские спортивные штаны, такого же большого размера футболка, это все закрывал пуховик, а вот сапоги могли заметить. Да, они немного подкачали, но кому какое дело? Впрочем, девушка шла быстро, стараясь скорее скрыться за дверью.
И вообще, если бы она вернулась на высоких каблуках на голую ногу, покоряя сугробы, был бы совсем иной эффект. Клавдия Никаноровна с Лидией Григорьевной просто сошли бы с ума от её вида.
– Ой, да хватит смеяться, не смешно, не помрешь. Маркиз, мальчик мой любимый, хороший, замечательный. Ты мой котейка сладкий, – Настя схватила с пола Маркиза, начала тискать, прижимать к себе, кот сопротивлялся как мог, не понимая, за что ему досталась такая порция агрессивной нежности.
– Я так и знала, у тебя завёлся мужик.
– Лиза, заводятся вши и тараканы, а мужчины в жизни появляются.
– Да, да. Кто он? Ну-ка, ну-ка, надо подумать, но я даже не угадаю, вокруг тебя одни придурки или вообще нет никого. Взять хотя бы бывшего твоего Ромочку или этого соседа Матвея. Я вчера в магазин вечером ходила, так он увидел меня, перешел на другую сторону улицы и сделал вид, что не узнал. Он вообще нормальный, может, наркоман?
– Лиза, прекрати. Я не знаю, кто наркоман, кто нет. Но если я начну обсуждать твоих дружков, то вечера не хватит, а уж тем более перечислять их особенности.
Настя отпустила кота, пошла на кухню, налила стакан воды, выпила залпом.
– У меня нет никаких дружков. И с чего это ты решила, что я не могу делать какие-то заключения о мужиках своей сестры?
– Ты младшая сестра, поэтому должна закрыть рот и слушать меня.
– Ха-ха-ха три раза. С чего это ради? Мне почти двадцать.
– Будет – восьмого марта, подарочек ты наш к женскому празднику.
– Да, мне будет двадцать, а тебе будет двадцать три совсем скоро. Так что если ты старше меня, то всего на два года.
– На два года и семь месяцев.
– Короче, неважно, пусть так, это неважно и не дает тебе права затыкать мне рот, чтобы я не могла обсуждать твоих мужиков. Но размер, я смотрю, хороший, значит, здоровый мужичок. Давай рассказывай, а то я лопну от любопытства.
– Ничего я тебе рассказывать не буду, и не проси.
Настя ушла в свою комнату, хлопнула дверью, легла на кровать, раскинула руки, закрыла глаза и мечтательно улыбнулась, вспоминая все, что произошло за выходные.
– Мать, ты точно влюбилась. Господи, какое глупое выражение лица. Не дай бог я так же буду себя вести. Если я буду так же улыбаться и, закрыв глаза, валяться на кровати, ударь меня. Ударь меня по голове кирпичом.
Елизавета легла рядом, начала тормошить сестру, но Насте было все равно, она была счастлива. Неизвестно, что будет потом и как между ними все сложится, но сейчас ей никто и ничто не испортит настроение.
– Хорошо, уговорила. Я обещаю, как только влюбишься, придешь ко мне, принесешь кирпич, сделаю все, как хочешь.
Девушки засмеялись, Настя обняла сестру.
– Какая же ты глупая, малявка.
– Ничего не глупая и не малявка. Я взрослая.
– Конечно, взрослая, попадаешь всегда в передряги – действительно недетские, а потом папа тебя вытаскивает. И в кого ты такая непутевая?
– Я очень даже путевая. И все это было давно и неправда.
– А сейчас что случилось, почему ты прячешься у меня?
– Я вовсе не прячусь, пришла навестить сестру перед Новым годом. Скоро же Новый год, как раз во вторник, что будем делать? Родители, естественно, зовут к себе, придут снова Лагутины. Они уже как традиция, без них и Новый год не наступит. А еще их сын, папа сошел с ума и пророчит мне его в мужья.
– Я еще не знаю. Я не решила. Думаешь, он может насильно выдать тебя замуж? – Настя поморщилась, посмотрела на сестру.
– Кстати, я купила елку, она стоит на балконе.
– Живую?
– Да, красивая, пушистая, пахнет обалденно.
– С ума сошла? От нее же будет столько мусора. А вдруг Маркиз сожрет мишуру?
– Он что, совсем дурак жрать мишуру? Да, кто, ты умный?
Елизавета обратилась к Маркизу, но кот запрыгнул на прикроватную тумбочку и удобно устроился, прикрыв глаза.
– Он умный, он ничего не будет жрать. Когда будем наряжать?
– Не знаю, давай попозже.
– А-а-а, время! Сейчас придут мама с папой! Быстро, быстро беги в ванную, сними эти вещи и спрячь. Отец увидит, устроит разгон. Так что мы с тобой сидим и обсуждаем, как будем праздновать Новый год, делали это все выходные, трезвые, даже купили елку, можем показать. Я сварила макароны и сосиски, это на ужин.
– Ничего себе, да ты кулинарка! Люблю тебя, бестолковка!
– И я тебя, дурында.
Но когда раздалась трель дверного звонка, девочки синхронно вздрогнули от испуга, посмотрели друг на друга, выпучив глаза. Настя кинулась в ванную, Лиза в коридор, поправила футболку, пригладила волосы, посмотрела в зеркало.
– Так, все отлично, все хорошо и никакой паники.
Елизавете было что скрывать от родителей и сестры, она на самом деле очень часто попадала в передряги всевозможного формата, была у нее такая особенность. И тянуло ее в
