– Но мама хочет уехать! – запротестовал тот.
– Ваша мама с самого начала хотела уехать, но вы почему-то согласились отвезти ее домой только сейчас. Почему, хотелось бы знать?
– Поедем чуть позже, мама. – Лестер покорно опустился в кресло.
Сайлас встал в дверях, скрестив руки на груди.
– Я могу продолжать? – спросил Мустафа после паузы.
– Разумеется! – произнес Сайлас. – Ради этого мы все и собрались.
– Касаясь вопроса о дневнике, который интересует всех здесь присутствующих…
– Всех присутствующих? – уточнил Сайлас.
– Всех, – повторил дух. – И еще одного человека, которого здесь нет.
Сайлас обвел взглядом собравшихся.
– Кто этот человек? – спросил он. Мустафа молчал.
– Черт побери, Мустафа, перестань говорить загадками!
– Я не могу этого сказать.
– Почему?
– Мы не можем говорить всего. Не можем нарушать установленных правил.
– Не говорил ли я, – фыркнул Сайлас, обращаясь к Дэни, – что лучше была бы действовать через Морриса? Моррис всегда плевал на все правила!
– Правила или не правила, – произнесла Дзни, – мы должны как-то узнать то, ради чего собрались. Иначе вся наша затея окажется напрасной.
– Мне это было ясно с самого начала! – фыркнул Уиттлз.
– Я же говорил, что мы лишь зря теряем время! – поддержал его Ирвинг.
– Кто сказал, что мы теряем время? – сурово произнес Сайлас. – Ирвинг, вы же юрист. Вам когда-нибудь приходилось вытягивать информацию из неразговорчивого клиента?
– Бывало.
– И вам, должно быть, случалось строить собственные умозаключения лишь по неясным намекам?
– Весьма часто.
– Собственно, именно этим мы сейчас и занимаемся! Хотя нельзя сказать, чтобы Мустафа был слишком неразговорчив. Я прав, Мустафа?
– Все, что можно, я непременно скажу, – откликнулся тот. – В основном это касается Морриса.
– Хорошо, – произнес Сайлас, – говори, что можешь.
– Сплошные шарады! – проворчала Герта. – Как вам это нравится? Уж лучше я уйду!
– Не удастся, леди! – Сайлас все стоял в дверях. – Говори, Мустафа.
– Я попросил бы не командовать мной! – обиделся тот.
– Послушай, Мустафа, – заявил Сайлас, – у тебя, может быть, в запасе целая вечность, а у нас – нет. Ты здесь главный, а мне приходится тобой командовать! Так мы далеко не уйдем!
Наступила тишина.
– Хорошо, – произнес наконец дух, – продолжаем. Между прочим, я окончил Оксфорд.
– Я рад за тебя, – фыркнул Сайлас, – но при чем здесь это?
– Ни при чем, просто вы интересовались, почему я говорю без акцента, – сказал Мустафа, хотя никто ему этого вопроса не задавал. – Так вот, я всю жизнь прожил в Англии. Мой отец – ливанец, мать – англичанка. Так что наполовину я англичанин.
– Это прекрасно! – ухмыльнулся Сайлас.
– Точнее, – продолжал Мустафа, – был наполовину англичанином. Мне все еще трудно избавиться от привычки отождествлять себя с Мустафой.
– Сдаюсь! – Сайлас прислонился к двери. – Дон, вы можете сделать так, чтобы он не отвлекался от темы?
– Я не отвлекаюсь, – произнес дух. – Мы подошли к самому главному.
– Так говори же!
– Прежде всего я должен объяснить, – заявил дух, – что после смерти мы, если можно так выразиться, проходим некую школу. Разумеется, это мало похоже на школу в вашем, земном понимании. Там мы учимся тому, чему у нас не было возможности научиться на земле… или же мы ее просто упустили. Моррис многому научился после смерти. Научился больше ценить тех, кто любил его при жизни.
– Мы любили его, он знает, – вмешалась Дэни, – и продолжаем любить.
– Моррис знает, – проговорил Мустафа, – кто его по-настоящему любит, а кто нет. Он не может сказать, чему научился здесь, потому что это против правил. Мы можем упоминать о дневнике, потому что вам уже известно о нем, но не можем сказать, где он спрятан.
– Хватит! – не выдержал наконец Уиттлз. – Я здесь, между прочим, по делу. Вы будете отвечать на мои вопросы, мистер Нортроп? Это в ваших интересах!
– Я, по-моему, не отказывался на них отвечать! – спокойно заявил Сайлас. – Только после сеанса. Так что наберитесь терпения.
– Что касается пожара, – произнес Мустафа, – могу рассказать все: и кто поджег лодочную станцию, и кто заплатил за это…
Эрни Хазлетт вскочил как ужаленный.
– Ты не сможешь доказать этого, Мустафа! – заорал он. – Показания призраков не имеют юридической силы!
– Я говорила тебе, – завизжала Герта, – что это глупая идея!
– Я ничего об этом не знала! – заявила Пепита с невинным видом. – Они сказали мне только потом…
– Силы небесные! – всплеснула руками Айна. – Неужели и впрямь они?
– Кто сказал вам только потом? – Сайлас сурово посмотрел на Пепиту.
Та поднялась, тыча пальцем в Хазлетта. Но не успела она открыть рот, как Хазлетт закричал:
– Скажи только слово, шлюха, и я тебя убью!
– Говорила же я тебе, – повторила Герта, обращаясь к племяннику, – что это никудышная затея.
Эрни повернулся к Уиттлзу:
– Вы не можете ничего доказать! Того, что здесь было сказано, недостаточно.
– Что ж, – пожал плечами Джоансен, – остальное, надеюсь, установит следствие.
– Он хотел выманить Сайласа и Дэни из дома, – верещала Пепита. – Хотел обыскать дом! Жалел, что пожар был несильный, чтобы их подольше не было дома.
– Сукин сын! – накинулся на него Сайлас. – Ты хотел спалить всю мою станцию!
– Докажи это! Чем ты это докажешь?
– А мне и не надо ничего доказывать. Ты сам во всем признался! – Сайлас крепко схватил Эрни, пытавшегося улизнуть. – Сядь на место, придурок, или я размозжу твою тупую голову!
– Этого достаточно, – произнес Уиттлз. – Я вполне удовлетворен. Приношу извинения, мистер Нортроп, за свои подозрения. – Он поднялся. – Теперь осталось выяснить, кто был зачинщиком.
Уиттлз направился к выходу. Джоансен последовал за ним.
– Я еще доберусь до тебя, сосунок! – пригрозил он с порога Эрни.
Когда страховой агент и пожарный инспектор удалились, Сайлас с суровым видом оглядел собравшихся.
– Ну как, – спросил он, – сами во всем признаетесь или будем в молчанку играть?
– Я ничего вам не скажу! – отрезал Эрни.
– Скажешь! – Глаза Сайласа сузились. – Я знаю, как тебя заставить. Кстати, считаю своим долгом предупредить: это очень больно!
– Ты не посмеешь! – поморщился Эрни.
– Хочешь поспорить?
С минуту оба пристально с ненавистью смотрели друг на друга. Наконец Эрни небрежно бросил:
– Подумаешь, эка важность! Ну, остался после Морриса дневник. Мы решили продать его, немножко наварить…
– Вам недостаточно тех денег, что Моррис вам оставил?
