—Да.
— Ну, так о чем мы спорим? Давай ее мне, и дело с концом, — подвел итог Гуту.
Сервулу вынужден был уступить.
На этой кассете Зе Паулу и впрямь говорил о завещании. Как выяснилось, оно лежало на самом видном месте, где его никто и не подумал искать.
Согласно завещанию, все дети получали равные доли капитала, только для Жуди были оговорены дополнительные условия. Она могла пользоваться завещанной ей мастерской Зе Паулу, но не имела права ее продать.
Такое ущемление дочери в правах Зе Паулу объяснял просто: молодая, легкомысленная, все сразу же и промотает.
Жуди, конечно же, обиделась. Расплакалась. Убежала из дома и целый день бродила по побережью, пока братья не отыскали ее.
— Он же, по сути, не оставил мне ничего! — говорила Жуди плача. — Разве так можно поступать с собственным ребенком?
Братья могли ей только посочувствовать.
— Ты можешь сдавать студию отца, которую он тебе завещал, — посоветовал сестре Гуту. — Все равно она стоит без дела. Надо переоборудовать ее и впустить жильцов.
— Точно! — подхватил Артурзинью. — Ты гений, Гуту, я не устану это повторять! У тебя, Жуди, будет неплохой доход, которым ты сможешь пользоваться сразу же, как только мы сдадим студию.
Успокоенная Жуди вернулась домой.
А вскоре в семье Мерейра де Баррус произошло еще одно важное событие: Изабел проснулась вся в слезах и сказала детям, что Зе Паулу... ушел.
Все восприняли ее сообщение настороженно, опасаясь, что это всего лишь очередной сдвиг в помутившемся сознании матери, но Изабел пояснила, что видела Зе Паулу во сне и он сам просил отпустить его душу.
— Мне было очень больно, я плакала, но ваш отец умолял меня... И я поняла, что не имею права удерживать его возле себя. Мы обнялись на прощание, и он тихо ушел...
С того дня Изабел перестала говорить о Зе Паулу как о живом и начала быстро поправляться.
Билли уже вторые сутки находился в Рио-де-Жанейро, куда его вызвал Силвейра.
Босс был недоволен «романтиком и вольным стрелком».
— У меня нет оснований не доверять тебе, с твоими рекомендациями и послужным списком, — говорил он Билли. — Но что это за странная привычка стрелять в своих? Ведь ты ранил Эзекиела, убил нескольких его охранников!..
— Я не могу считать Эзекиела «своим», — возразил Билли. — Он же отъявленный преступник и психопат! Ты лучше спроси с него за то, что он натравил на меня целую роту бандитов. Я просто вынужден был защищаться!
— Уже спросил, не волнуйся. Но за тех убитых я все-таки вычту какую-то сумму из твоего вознаграждения. И учти: мое терпение кончается. Ты вышел на след драгоценностей?
— Нет. И я уверен, что никто из семейства Мерейра де Баррус ничего о них не знает. Я прослушиваю все их разговоры. Это такая тоска! Говорят о фабрике, о деньгах, о здоровье матери, а также о любовных интрижках...
— Билли, мне нужны драгоценности! — повторил Силвейра.
— Но этому кладу уже лет пятьдесят, а ты хочешь, чтобы я нашел его за неделю-другую?
— Я велел тебе выйти на Сервулу.
— Я выполнил твое задание. Но это — крепкий орешек! Его не так просто расколоть. А, кроме того, он уже приставлял однажды пистолет к моему виску.
— Это не моя забота. Мне нужны драгоценности! А ты, я надеюсь, заинтересован в получении гонорара, не, так ли?
— Я делаю все, чтобы выполнить задание, — ответил Билли.
Простившись с боссом, он вернулся в свой гостиничный номер, где его ожидал сюрприз в лице прекрасной Дианы, с которой Билли когда-то учился на высших полицейских курсах в США. Их бурный роман стремительно возникнув, так же стремительно и окончился, но его отголоски настигали Билли до сих нор, причем всегда неожиданно. Имея двойное гражданство — бразильское и американское, Билли обычно не задерживался подолгу ни в одной из этих стран, а колесил по свету, выполняя тайные задания. Но Диана, сохранившая к нему прежнее чувство, находила Билли повсюду, стоило ей только очень захотеть.
— Скажи, откуда у рядового бразильского прокурора такая мощная сеть информации? — полушутя-полусерьезно спрашивал ее Билли. — Как тебе удается вычислять, где я нахожусь? На тебя работают все разведки мира?
— Нет, у меня всего лишь имеется... сердечный компас! Вот он-то и указывает мне точное направление, — смеясь, отвечала она.
Сейчас, обнаружив ее у себя в номере, и даже более того — в своей постели, Билли восхищенно заметил:
— Ну и компас у тебя! Работает без малейшей погрешности!
— Да, я не могла упустить такого случая! — ответила Диана. — В кои веки ты заглянул к нам в Бразилию... А я по тебе очень соскучилась!
— Я тоже, — совершенно искренне произнес он, набирая номер портье. — Сейчас закажу ужин.
— Нет, иди сначала сюда, — поманила его Диана.
Спустя некоторое время они ужинали в номере и говорили о делах.
— Вообще-то я в отпуске, — сказала Диана, лукаво улыбаясь. — Но сейчас я тут на досуге увлеклась поиском сокровищ, вывезенных фашистами из России.
— Понятно, — усмехнулся в ответ Билли. — Как ни странно, меня в данный момент занимает эта же проблема!
— Ну, давай рассказывай, каковы твои успехи!
— Об успехах пока говорить рано, хотя я и занимаюсь этим не «на досуге», как некоторые, а по заданию американской и бразильской спецслужб, проводящих совместную операцию. Меня навели на одного ювелира из матерых, но очень осторожных перекупщиков редких драгоценностей. А тот порекомендовал меня весьма загадочному типу по имени Силвейра, который тоже вроде нас с тобой — ищет сокровища в Маримбе. Он заключил со мной контракт, и теперь я веду наблюдение за семейством Мерейра де Баррус...
— Глава которого недавно отправился в мир иной, — продолжила за Билли Диана.
— Совершенно верно, — подтвердил он. — Человека, знавшего, где спрятаны драгоценности, кто-то убивает. И в поле моего зрения остается лишь Эзекиел Алмейда дус Сантус, бежавший из тюрьмы. Он тоже работает на Силвейру, но я ему очень не нравлюсь.
— Почему?
— Я отвел смерть от двух бразильских полицейских, спас одну девушку... А вот о сокровищах до сих пор ничего не узнал.
— Она красивая? — ревностно спросила Диана.
— Ты говоришь о девушке? Да. Я думаю, она красивее любой из тех драгоценностей, что мы ищем.
— Ты нисколько не изменился. Билли, — печально произнесла Диана. — Опять влюблен? У тебя что ни задание, то непременно очередная влюбленность!
— Нет, эта девушка не вписывается в общий ряд моих прежних возлюбленных.
— Неужели?
— Да, представь себе! Селена необыкновенная! Разводит лошадей, умело бросает лассо, может сразиться с мужчиной... Ездит на огромной машине по имени Маргарита...
