— Я не буду братом, как в кино, — улыбнулся телефонной трубке. Знал, что Лиля почувствует. Сестра всегда была для него больше, чем просто семьей. Чем-то, вроде родственной души, самым близким человеком, с которым можно поделиться и радостью, и горем. Поругаться и тут же помириться. Пойти в загул и получить нагоняй. Они даже болели всегда вместе и всегда чувствовали, если кто-то из них попадал в неприятности.
— Отлично! Тогда придумай, как нам прилететь на новый год в Россию! Можешь?
— Не знаю. Может быть. Вы когда прилетите домой? — он, действительно, соскучился за эти два бесконечно долгих месяца. Обычно они проводили каникулы вместе, но в этом году отец настоял на стажировке в компании.
— Завтра вечером самолет. Послезавтра я смогу надрать тебе зад в супер-марио! — оживилась Лиля. — И не говори Нилову, что я проболталась. Пусть сам расскажет.
— Молчу-молчу, — хмыкнул он. — До связи, сестренка. Жду дома!
— Скоро буду…
В той авиакатастрофе Аркадий потерял любимую девушку, но ни слова не сказал об этом Владимиру. Молчал, как-то справился сам. Сейчас, в шаге от этого, Лозовский не понимал, как лучший друг справился с потерей. Бросил короткий взгляд на Нилова, тот облокотился головой на стену и смотрел в пустоту.
— Что мне делать, если она умрет? — глупый вопрос. — Как… Как ты пережил смерть Лили?
Друг резко обернулся и уставился на него, как будто впервые увидел. Растерянное выражение лица взлохмаченного Аркадия вызвало короткую, едва заметную улыбку.
— Она мне все рассказала за два дня до гибели. Прости, что не поддержал тогда, — горло перехватило. — Должен был, но…
— Тебя самого тогда еле собрали, — хлопнул по плечу. — А я не пережил. Я умер вместе с ней. Того Нилова больше никогда не будет. Сейчас есть другой, тот, которого ты знаешь последние пятнадцать лет, — поймал удивленный взгляд, — Мы оба с тобой тогда умерли, не смотри на меня так.
— Я не хочу… Больше не хочу, — запустил пальцы в волосы и с силой сжал. Черт, как больно.
— Лозовский! — Нилов с силой пнул его по ноге и хлопнул по плечу с деланным оптимизмом. — А ну не сдавайся! Она еще жива, еще есть шанс её вытащить!
— Лозовский?! — пораженный Никита застыл посреди коридора и переводил взгляд с одного на другого. Шестеренки у парня крутились исправно и докрутились до закономерного вывода. — Алиса тебя убьет.
Вальдемар только хотел объясниться, как вышел доктор и все вокруг перестало иметь значение. Только бы Алиса была жива, а там пусть делает, что хочешь. Убивает, пытает, обижается. Пожалуйста!
Глава 37. Когда все получают по заслугам
— Как ты?
Два дня спустя девушку перевели в палату. Вальдемар не стал ждать обхода и оккупировал просторную светлую комнату с большим окном, мягким матрасом и уютным кожаным диванчиком в углу. К сервису платной палаты прилагались еще собственный душ, туалет и холодильник. Но Алиса их оценить пока не могла.
— Как будто меня только что перетряхнули и зашили, — улыбнулась девушка, сжимая его руку. Бледная, замученная с несколькими небольшими швами на лице и большими на теле, но живая. Этого Вальдемару было достаточно, чтобы сиять от счастья.
— Уродов, которые организовали взрыв, сейчас ищут. Это будет непросто. Ты, моя чокнутая лисичка, перебежала дорогу торговцам наркотиками, — поднес руку к губам и поцеловал. — Больше так меня никогда не пугай, пожалуйста.
— Я очень постараюсь, — она жмурилась от летнего солнца. — Может, объяснишь мне, с каких пор меня лечат, как королеву? Ко мне приходил главный врач, потом какой-то суперкрутой хирург. В реанимации вокруг меня вертелись медсестры, как будто я центр Вселенной. Сейчас эта палата.
— Все потому, — чуть крепче сжал её руку, — что ты — центр моей Вселенной.
Первый шаг сделан. Одно Лозовский знал точно, больше никакой лжи. Сейчас он все расскажет Алисе, как есть, и пусть девушка сама решит, что делать дальше. Легко подумать, построить план, но привести в исполнение приговор для самого себя слишком тяжело. Поэтому добрая судьба иногда делает это за тебя.
— Доброе утро, — улыбчивый седой доктор с хитрым взглядом и прямоугольными очками вошел в палату. — О, Владимир Сергеевич, вы уже здесь? Рад видеть. Ваша бабушка в добром здравии?
— Более чем, спасибо, Дмитрий Игоревич.
— Всем бы быть такими, как Маргарита Семёновна Лозовская, жили бы до ста лет, — усмехнулся доктор и устремился к больной.
Вальдемар хотел сначала пожать ему руку, но не смог отпустить Алису. Не смог перестать смотреть в зеленые глаза, которые изменялись с каждой новой фразой. Удивленные, растерянные, любимые глаза. Рука в его руке дернулась, требуя свободы.
— Дмитрий Игоревич, прошу, одна минута и вы осмотрите пациентку. Пожалуйста, — умоляющий взгляд так не свойственный Владимиру Лозовскому рассмешил доктора.
— Нет, молодой человек. Командовать будете у себя в компании. Это больница. Сначала лечение, а потом все остальное. Лямур, тужур, бонжур. На выход.
Минуты осмотра тянулись бесконечно долго. Вальдемар стоял у дверей, как бездомный пес: пытался махать воображаемым хвостом и очень старался не скулить, умоляя пустить внутрь. Наконец, доктор закончил свою экзекуцию.
— Все в порядке, не переживайте так. Алиса сможет полностью восстановиться за несколько месяцев, останутся только небольшие шрамы от порезов. Их можно будет убрать при помощи легко косметической операции, — вынес вердикт Дмитрий Игоревич.
— Спасибо, понял, — улыбнулся уголками губ, кивнул и бросился в палату.
Атмосфера внутри изменилась. Девушка лежала на прежнем месте, хмурила брови и молчала. Он сел рядом и попытался коснуться перебинтованной руки, но Алиса спрятала её под одеяло.
— Ты имеешь полное право злиться. Я урод, кретин и лживая сволочь. Обругай меня, можешь ударить, если хочешь. Только не молчи, пожалуйста, — эта тишина становилась невыносимой. — Алиса. Ну хочешь, швырни в меня чем-нибудь? — достал спрятанные в шкафчике пакетики с ватой и бинтами, кинул на кровать. — Давай, не стесняйся.
Девушка не шевельнулась, её как будто выключили из сети питания. Система зависла и волшебное сочетание трех клавиш не помогало.
— Давай, не стесняйся, — достал руку из-под одеяла и приложил к своей щеке. — Ударь. Я заслужил. Знаю. Не сказал, что я Лозовский. Негодяй и подлец.
— Уходи, — короткое слово, как ледяная игла в сердце. — Уходи, закрой за собой дверь. Позови Ника, он должен был приехать.
— Алиса, давай не будем спешить, — попытался выторговать еще немного времени, но второй раз за утро лишился её руки. Девушка освободилась из некрепкой хватки.
— Уходи. Я имею, в конце концов, право побыть с людьми, которые мне не врут. И я буду рада, если завтра меня выселят в общую палату из этих хором. Мне ничего от тебя не нужно. Выйди и закрой дверь, — откинулась на подушку и устало прикрыла глаза.
Он ожидал чего-то подобного, но и представить себе не мог, как сложно будет сделать три шага до двери, открыть и закрыть за своей спиной. Никита, и правда, стоял в коридоре.
— Как она? — подбежал к другу. Прочитал все по расстроенному лицу. — Рассказал?
— Да, — раздраженно потер переносицу.
— И как восприняла? Сильно орала? — чуть улыбнулся Никита. Он явно надеялся на хороший исход, увы, Владимиру нечем было его порадовать. — Простила?
— Нет. Не орала, не простила и восприняла плохо. Выгнала и не хочет видеть. Так что у тебя, — хлопнул его по плечу, — все шансы. Позвони мне вечером, если несложно. Скажи, как она.
— Хорошо. Она успокоится, Вальдемар. Ей просто нужно время, — парень упорно продолжал называть его привычным именем.
— Не думаю, что это так. Спасибо, Ник. За все.
Он медленно шел прочь по узкому коридору больницы, раздраженно почесывая бороду. Все. Пришло время вернуться в свой мир. В мир гладко-выбритого миллионера Владимира Сергеевича Лозовского.
