— Но?
— Но он женат на Абрамовой.
— На Нелле? — Не сразу понимаю, а когда понимаю, бью Кирилла кулаком в грудь. Несколько раз. Потому что заслужил. Сейчас уж точно. Лучше бы промолчал!
Свою бывшую университетскую подругу вспоминаю нечасто. Да и какая она мне подруга? После того, что сделала? Знала о моих чувствах к Морозову и всё равно закрутила с ним роман! И какой! Весь университет только их и обсуждал. Она быстро повернулась ко мне задом и разболтала секреты, которые по наивности я успела ей доверить. Морозова в отношениях с ней я никогда не винила. Не любил он меня никогда, не нужна была. Вот он и замутил с понравившейся девушкой. Что мне теперь — на рельсы бросаться? Обидно было, да. Но здесь я ничего сделать не могла. Насильно же мил не будешь? Или как там говорят.
Два года наблюдала, как парочка прохаживалась мимо меня. Целовались. Обнимались. Всегда ножом по сердцу, но стерпеть можно. Нелюбимой была я, а не Нелля. Возможно, Кирилл и её не любил никогда. Не знаю наверняка, да и знать уже не хочу. Для меня всё это осталось где-то там, вдалеке. Там, где Кирилл определиться так и не смог. Теперь мне не больно вспоминать его предательство в лагере. Оно отдаётся лишь легким эхом пустоты и грусти в душе.
Всё могло быть по-другому.
Дорога жизни свернула не туда, и вот мы опять рядом.
— Я её не видел столько же, сколько и тебя, — тихо говорит Кирилл, обнимая моё лицо ладонями. Его глаза бегают по нему и останавливаются на моих. — И не стремлюсь к встрече.
Я ему верю. Не знаю почему, но верю. Мне надоело постоянно ворошить своё прошлое и оглядываться на ошибки юности. Их было много. Все они меня чему-то да научили.
— Даже аккаунт в соцсети не завёл, чтобы подглядывать? — усмехаюсь и бросаю жалостливый взгляд на Женьку Егоркина.
Он учился с нами в одном университете и годами таскался за Неллей. Почти как я за Кириллом, только с большей удачей, раз смог её окольцевать.
— Завёл, — легко отвечает Морозов, и я, широко распахнув глаза, смотрю на него, — только следил не за Абрамовой.
Сглатываю.
— В армии скучно было. А одна девушка заблокировала меня везде.
— Но ты нашёл выход. Зачем?
— Нашёл. Я хотел узнать, что она стала счастливой.
— Почему ни разу не написал?
— А ты бы ответила?
Отрицательно качаю головой и возвращаюсь взглядом к покачивающемуся над полем шару. Он так и манит меня своим величием и красотой. Я раньше воздушные шары видела только на картинках, и один раз какой-то залëтный проплывал по небу над городом. Полёт на шаре всегда казался мне чем-то нереальным и опасным. Даже сейчас, смотря на него, я немного трушу. Каково это висеть над городом в соломенной корзине?
У Кирилла звонит мобильный, и он отпускает меня, чтобы ответить. Смотрит на номер, а потом включает громкую связь:
— Да, Женëк?
— Ну чего там? Полетишь или спускаем? В сторону города полёты запретили, немного изменим маршрут. Но будет даже красивее.
Кирилл смотрит на меня в ожидании, давая в очередной раз право выбора. И я, набрав полную грудь воздуха, киваю.
Вот его шанс. Он его заслужил. А я хочу исполнить свою мечту. Почему нет? Если сейчас она так близко.
— Пять минут. И мы идём, — говорит Морозов и отключается.
— Что мы будем делать эти пять минут? — Я уже сейчас готова выйти из машины навстречу рассвету и приключениям.
Кирилл склоняет голову набок и, подперев подбородок двумя пальцами, отвечает:
— Планирую тебя поцеловать, как тебе такой вариант?
Волоски на руках становятся дыбом. Обычно о таком не предупреждают, а просто берут и делают. Внутри всё скручивается в узел от неожиданной возможности выбирать. Я могу ещё раз припечатать ему по физиономии, и он вряд ли в ближайшее время решится на ещё один поцелуй. Или я могу в очередной раз прыгнуть с тарзанки и полетать. Не так, как летала с Филом, и не так, как летала, а после расшиблась в лепешку с Морозовым в прошлом. Этот полёт обещает быть совсем другим. Не знаю, откуда во мне такая уверенность... я просто знаю.
Может, потому что я всё равно уеду? Может, потому что не планирую больше в него влюбляться?
Пожимаю плечами и замираю в ожидании.
Жду, когда губы Кирилла опять коснутся моих. Сердце разгоняется и неистово бьётся, учащая пульс и дыхание. Морозов медлит, будто специально считывая мою реакцию на него. Поворачивается всем корпусом и быстро облизывает свои губы. Воздух вокруг нас будто сгущается. Становится жарче.
Мы смотрим друг другу в глаза и ждём. Оба ждём взрыва, растягивая эмоциональную пружину.
Тоже облизываю губы, которые от частого дыхания опять в момент высыхают.
Запрещаю себе думать. Просто отключаю все мысли. Обещаю, включу их позже, когда буду далеко и опять одна. До отъезда осталось совсем немного времени, и я знаю, что буду там съедать себя за те вольности, которые позволила себе здесь. Не могу отказаться от всплеска новых эмоций, по которым подсознательно тоскую. Разрешаю себе раствориться в губах Кирилла. В его вкусе и запахе. Сама обнимаю его за шею, когда он медленно склоняется ко мне.
Он опускает глаза на мои губы и сглатывает. Наше дыхание смешивается, но никто не делает первый шаг для сближения. Ресницы подрагивают и глаза сами собой закрываются.
— Попроси меня ещё раз сама, — говорит Кирилл, опаляя горячими, еле уловимыми касаниями мои губы.
— Поцелуй меня.
25
Даша
— А-а-а-а, — кричу и цепляюсь за рукав Морозова.
Он, посмеиваясь, притягивает меня к себе и целует в висок.
Воздушный шар только что оторвался от земли, и у меня сбилось дыхание. Мы так быстро взлетаем, что я не успеваю ничего понять! Полностью дезориентирована! Вот только что мы были ещё на земле, а сейчас парим над крышами домов! Они отдаляются и отдаляются. Кричу так, что закладывает уши у всех присутствующих в корзине.
— Тише, я и не знал, что ты такая трусиха, — шепчет мне на ухо Морозов.
Запрокидываю голову, чтобы ответить, глядя ему в лицо, и тут же получаю поцелуй в губы. В губы, истерзанные после длительного поцелуя в машине! Такого жаркого и жадного, что мы смогли остановиться и оторваться друг от друга, лишь когда Егоркин опять набрал Морозову.
Он сейчас здесь, с нами в корзине, управляет воздушным шаром и делает вид, что его не существует. Конечно, он меня узнал. Надеюсь, догадается не рассказывать об этой встрече своей жене.
Кирилл успел шепнуть мне, что у Женьки и Нелли двое детей. Увидев мои круглые глаза, он пояснил, что забеременела она ещё на последнем курсе университета, и — нет — точно не от него. Это меня очень удивило, потому что у Нелли были огромные планы по завоеванию мира. Она планировала блистать как Бейонсе, не меньше. В итоге обычная домохозяйка в декрете. Надеюсь, она нашла своё призвание в этом и счастлива.
Достаю телефон и делаю бесчисленное количество снимков и видео за весь полёт. Морозов сделал невозможное и подарил мне просто огромный выброс эндорфинов. Я даже представить не могла, что меня что-то может так вдохновить и осчастливить. Наш шарик парит над речкой и медленно опускается на воду. Я визжу и хватаюсь за Кирилла как за спасательный круг. Утонуть совсем не хочется.
Они вместе с Егоркиным смеются.
— Рыбу будем ловить, — авторитетно заявляет наш пилот и смеётся.
Видимо, профессиональные шутки какие-то.
На речке по берегам сидят рыбаки, которые совсем не рады нашему мощному вторжению в их раннюю ловлю.
— Чё прилетели? Валите! Рыбу пугаете! — орёт один из них и машет ведром в нашу сторону.
Шар издает своеобразные звуки, когда Женька зажигает огонь в горелке, наполняя яркую оболочку горячим воздухом. В моём старом телефоне заканчивается память, а мне хочется снимать и снимать всё, что происходит в это волшебное утро.
Дрогнувшей рукой открываю архивы фотографий и удаляю несколько десятков фотографий. Успокаиваю себя тем, что они всё равно есть у меня на компьютере, и чувствую очередной укол вины в сердце. Ругаю себя мысленно и отпускаю.
