- Тимоха! А я все думаю – ты, или не ты! Ну ты и гад, братец! – я обернулась на крики. Напротив Тима стоял разъяренный Макс, засунув руки в карманы джинсов и перекатываясь с пятки на носок.
- О-о-о, Макс! Привет! Ты как тут? И в чем я провинился перед тобой, что ты так грозно меня отчитываешь? – Тим протянул парню руку в знак приветствия, но тот даже не посмотрел на нее, испепеляя взглядом моего любимого. Я уж хотела вмешаться, но Тим оттеснил меня в сторону. Макс даже не взглянул на меня. Странно!
- Ты же клялся мне, что тебе только Ева нужна, ее только любишь! А сам? Бросил девочку наедине с ее горем и с другой развлекаешься? Не ожидал я от тебя такого! Это подло!
- Макс, ты бы разобрался сначала, чем так сразу нападать! – рассмеялся Тим.
- Я давно за вами наблюдаю, как только вы на аллее показались. Так себя только влюбленные ведут.
- Все правильно, мы любим друг друга, у нас свадьба в следующую субботу, приглашаем тебя и Риту. Хоть познакомься с моей будущей женой…
- Вот еще! Больно надо! И плевать я хотел на твою свадьбу! Предатель! – Макс развернулся и пошел прочь. Тогда я решила вмешаться. Мне было приятно видеть, как мой единственный друг защищает меня. Но он не должен так уйти, обвиняя Тима в неверности.
- Максик! – услышав мой голос парень остановился, застыл на месте, а потом стал медленно поворачиваться к нам лицом. Недоуменное выражение на его лице рассмешило меня. Я сделала несколько шагов к нему. – Ну Максик, это же я! Ты зря на Тима напал.
Макс стоял в оцепенении целую минуту, потом неуверенно стал приближаться ко мне. Я, видя выражение его лица, поняла, что означает фраза – «не верю глазам своим». Он разглядывал меня, все еще сомневаясь. Тим не выдержал и прыснул со смеху.
- Ее-вва? К… к… как… как… - он подскочил ко мне и сграбастал в охапку. – Глазам не верю! Не может быть! Ты не качалась и не… я долго смотрел, ты по фонтану… и танцевала… Ты даже немного пробежалась! А волосы твои где? Ты так дорожила ими… да и вообще, ты не прячешься ни от кого!
- Да, я стала обычной, благодаря моему любимому. А волосы… это слишком неприятная история, чтобы вспоминать, сама виновата.
- Ну нет! Не обычная! Ты – шикарная просто! Дух захватывает аж!
- Ага! Я тоже так думаю. И она моя! Так что губу не раскатывай! – Тим отобрал меня у бедного растерянного друга. Поцеловал мою ладонь, будто печать поставил. Личная собственность Захарова Тимофея Дмитриевича!
73.
Смеясь и рассказывая друг другу новости мы дошли до аттракционов.
- Ладно, не пропадайте! Вам прямо, мне направо, к моей принцессе! – Макс театрально раскланялся, поворачиваясь, чтоб свернуть на боковую аллею.
- Макс, погоди! Так Рита тоже здесь? – тронула я его за руку.
- Да. На соседней площадке романтическая ярмарка проходит, она в палатке сувениры продает, подрабатывает. Если время будет, приходите, ярмарка допоздна. Сегодня последний день, завтра сворачиваться будут.
- Что за ярмарка такая? Что там? – мне стало интересно, захотелось сразу туда. Но как подумала, что придется лишний километр пройтись, сникла. Тим смотрел на меня, видно прикидывал тоже, смогу я преодолеть расстояние.
- Сделаем так – мы покатаемся на каруселях, а потом придем на ярмарку. Если Евушка не сильно устанет. Как вас там найти?
- Да легко! В середине большой яркий купол увидите, желто-красный, воо-от, там небольшой бродячий цирк выступает, цыганский. Ну медведи там, кони… А рядом, третья палатка слева, вот там Рита сувениры продает. И вам не придется пешком туда добираться. Когда накатаетесь, найдите трамвайчик прогулочный, как детские вагоны раскрашены, на нем приедете, трамвайчик как раз к нам едет, на ярмарку.
Максик ушел, взяв с нас обещание встретиться чуть позже. Ну а мы с Тимом поспешили за билетами на аттракционы. Резвились на каруселях часа два, на некоторых прокатились по нескольку раз, а на некоторые я не рискнула пойти. Обошла стороной и американские горки, и огромное подобие индейской лодки в которой помещалось человек тридцать.
Эта громадина качалась из стороны в сторону, постепенно поднимаясь все выше, пока не делала полный оборот. Люди кричали от страха в этот момент, у меня душа замирала от одного только взгляда на такой кошмарный аттракцион. Не рискнула посетить и центрифугу, тоже неуютно как-то, а вот автодром с электромобилями мне понравился. Весело и увлекательно было уворачиваться от таранивших наше авто других водителей, или мстить, гоняясь за ними.
Уже собираясь уходить, увидела огромное чертовое колесо.
- Тимоша, хочу-хочу-хочу! Туда хочу! Весь город как на ладони! Пошли, а? – запрыгала я, возбужденная прогулкой. Любимый только хохотал, глядя на меня. Купили мороженое и зашли в кабинку.
- Не напугаешься, малышка? – подначивал меня Тим.
- Нет! Здесь не так страшно, крутится медленно. Хоть город рассмотрю, в котором прожила целых четыре года! Да и передохнем немного… и еще… я поговорить хочу, все никак. – мне хотелось задать все вопросы Тимоше, что крутились в моей голове. Я задумчиво ковыряла палочкой в стаканчике с мороженым. Тим придвинулся ближе, обнял за плечи.
- Что за вопросы?
- Ну… я ведь скоро выхожу за тебя, во-о-т… а ничего не знаю про своих будущих родственников. Кто, как зовут и вообще…
- Ну наконец-то! Я все ждал, когда ты заинтересуешься. Тут все просто! Маму мою зовут Катя, Екатерина Андреевна. Она очень добрая, всех жалеет, забывая про себя. Все мои друзья зовут ее мам Катей. Они все как дети для нее. Отец… отца зовут Дмитрий Тимофеевич, он… то есть я, очень на него похож внешне, глаза и волосы, рост и фигура у нас почти одинаковые. Ярик не так похож на отца, больше на маму, у него ее серые глаза, хотя разрез глаз такой же, как у меня, и немного пониже, коренастее. Леська в бабулю пошла – кареглазая пигалица, неугомонная совершенно. Они с бабушкой вечно что-нибудь замышляют, доводя маму до тихой истерики! – рассмеялся Тим. – Ну и Аля, бабушка моя. Ей не сидится на месте, то с парашютом прыгает, то на скутере гоняет! Недавно освоила водный мотоцикл, теперь рассекает по морским просторам. У нее куча друзей, всем помогает, везде участвует. Хлебом не корми, дай в какую-нибудь авантюру вляпаться.
- А как мне ее называть? Как ее имя-отчество?
- О нет! Обидится, если по имени-отчеству. Алевтина Антоновна зовут, но имя свое не любит, злится. Аля или бабуля зовем, а те, кто постарше Антоновной кличут. Ты не переживай, моя семья простая и веселая, с ними легко. Ну что еще? Про Ксеньку я рассказывал…
- Да, бедная девочка… и Лесю жалко…
- Знаешь, было время, когда мне хотелось придушить свою сестру! – вдруг воскликнул Тим. Я удивленно посмотрела на него, видно, что эта тема неприятна для него. – Она чуть нам всем жизнь не сломала по дурости. Если бы не дед Дэна, не катался бы я сейчас на каруселях с тобой…
- Почему?
- Почему? Потому что я в тюрьме сидел бы до сих пор. Да и Ярослав с Денисом тоже. Нам светило до двенадцати лет, за нанесение тяжких телесных, причем совершенное группой лиц, да еще преднамеренное нападение! – Тим отстранился от меня, он очень разволновался, и я вдруг поняла, как долго он носит это в себе, ему нужно выговориться, рассказать.
- Расскажи мне…
- Уверена, что хочешь услышать? Не такой уж я белый и пушистый, любимая… бывали времена, когда я вел себя просто отвратительно. Порой ненавижу себя!
Я придвинулась ближе, а потом и вовсе залезла к Тиму на колени. Прижалась к нему, успокаивая. Город убегал вниз, уже и верхушек деревьев не видно, а вдалеке в лучах солнца проблескивало озеро Шарташ. Солнышко намеревалось уйти на покой уже, клонясь к точке заката, окрашивая облака в нежные персиковые и розоватые тона.
- Расскажи мне, а потом забудь обо всем плохом навсегда… - прошептала я Тиму в ухо, взяла его лицо в ладони и поцеловала нежно. –Ты мое солнце… давай, расскажи. Тебе нужно выговориться.
74.
- Хорошо. Наверное, правда нужно… В общем, когда все случилось, ну… с Леськой… у моего отца от переживаний случился сердечный приступ, первый. Мама позвонила мне и брату, мы приехали. Дэн тоже все узнал, и тоже приехал тогда… во-о-т… мы вместе пошли к отцу и сестре, она тоже в больницу попала. Представляешь, моя маленькая сестренка, как поломанная кукла, нежная и хрупкая, она была вся в страшных багровых пятнах, глаз не видать из-за опухолей лилового цвета, а губы… губы… их почти не было, сплошная рваная рана… я прикоснулся к ней, а она отскочила от меня, съежилась и стала кричать. Как раненый зверек, у меня ее вой до сих пор в ушах… И отец лежит в другой палате, весь в проводах, белый, как простыня… и мама, словно тень, осунулась, стала бесцветной просто… – Тим тяжело вздохнул и взял мою руку, стал легонько перебирать мои пальцы, потом прикоснулся губами. Поднял голову и посмотрел в мои глаза. Боже, сколько боли во взгляде, видно, как кричит его душа… я еще крепче прижалась к любимому, помогая справиться с его горем.
