не ответил.
«Интересно, как он сейчас отреагирует на мой приход? Прошло достаточно времени, может, он уже успел все осмыслить и соскучиться по моим ласкам и преданности? По завтракам в постель, по нежным поцелуям по утрам и по массажу перед сном. Навряд ли дамы из интим-услуг предоставляли ему все это», – мысленно усмехнулась Надя.
Дамир поморщился во сне, вытянул сначала одну ногу, покрытую черными волосами, затем – вторую, и, щурясь от света приоткрыл глаза.
На лице Нади растянулась улыбка, глаза заискрились, сердцебиение участилось.
«Наконец-то мы снова встретились!» – взволнованно подумала она.
– Привет! – ласково сказала Надя, глядя на него скучающим взглядом. – Я приехала тебя проведать. Как ты?
Она взяла его за руку и сжала застывшие пальцы.
– Проведать?! – Дамир изменился в лице, злобно сжал губы и резко оторвал голову от подушки, но тут же зажмурил глаза от боли и лег обратно. – Какого черта ты здесь делаешь?! – прорычал он сквозь зубы. – Как ты посмела сюда прийти?!
Надя на несколько секунд утратила дар речи. Смотрела на Дамира, хлопая нарощенными ресницами и не понимала, в чем дело. Почему она так разозлила его своим приходом? Почему он так груб с ней?
– Зачем ты так со мной? – дрожащими губами вымолвила Надя. – Я же очень переживаю за тебя, я…
– Из-за тебя меня чуть не убили! – прикрикнул Дамир и снова поморщился от боли. – Решила отомстить мне за то, что бросил? А сейчас приходишь сюда и строишь из себя невинную овцу?
– Что ты такое говоришь? – заикаясь, промолвила Надя. Ее глаза забегали, ладони взмокли. – П-при чем здесь я?
– Думала, я ни черта не узнаю? – прищурился Дамир. – У меня тоже полно связей, если ты не в курсе. И я знаю, что это, – он ткнул пальцем в забинтованную голову, – твоих рук дело! И как только я встану на ноги, то обязательно до тебя доберусь, слышишь?! – презренно прошипел он и стиснул кулаки.
Дамир сверлил Надю взглядом от которого хотелось убежать как можно скорее. Он был настолько зол, что, наверное, если б мог встать с постели, то еще минуту назад от Нади не осталось бы и мокрого места.
Надя, не на шутку испугавшись, встала со стула и, прижимая к себе сумочку, попятилась к двери.
Где-то далеко-далеко в подсознании вспыхнула мысль, что на этом ее история с мужчиной мечты подошла к финалу. Что эти сжатые губы больше никогда не поцелуют, эти пальцы, стиснутые в кулак – больше никогда не проведут по ее спине так, что по всему телу побегут мурашки.
Выйдя за дверь, Надя коснулась трясущимися пальцами губ и, прижавшись спиной к стене, медленно сползла вниз.
– Что я натворила… – беззвучно шевелила она сухими губами. – Я же сама… сама, своими собственными руками все разрушила. Он же… он же теперь никогда меня не простит…
По ее щекам скатились слезы, в солнечном сплетении словно образовался тугой узелок, не дающий сделать ни вдоха, ни выдоха.
Не видя дорогу из-за бесконечного потока слез, Надя ехала домой собирать вещи. Теперь настала ее очередь скитаться по городам и прятаться от Дамира.
– Вот как в жизни бывает, а… – истерично посмеялась она и резким движением руки смахнула с лица слезы. – Все, что я делала для Лерки, теперь испытываю на собственной шкуре…
Внутренний голос с издевкой шептал: «ставила капкан для подруги, а угодила в него сама».
– Как же так? – всхлипнула Надя. – Неужели все кончено? И куда я теперь? Куда?
Долбанув рукой по рулю, въехала в свой двор, припарковала машину напротив подъезда и, уронив голову в ладони, горько разрыдалась.
Мысли о том, что с Дамиром все кончено, и что ее роскошная жизнь в Питере теперь будет только сниться, сводили с ума.
Еще вчера она была правой рукой владелицы питерских салонов, жила в роскошной квартире с видом на северную столицу, а сегодня понятия не имела, где проснется завтрашним утром.
И что-то ей подсказывало, что это случится в поезде, идущим в мурманскую область…
Нелла Витальевна
Москва
Сидя на закрытой веранде добротного особняка своей давней подруги Алеси, Нелла Витальевна наблюдала в окно, как в саду резвились ее внуки и невольно улыбалась.
– Как же хорошо, что ты приехала к нам в гости, – поставив на стол чайник, улыбнулась Алеся и, высыпав в вазу конфеты, села за стол.
– Да, – печально вздохнула Нелла Витальевна. – После смерти мужа я не могу сидеть дома в четырех стенах. От скуки и одиночества голова идет кругом, а душа постоянно требует смены обстановки.
– А к Артуру в Дубай часто ездишь? – задала она наболевший вопрос и засияла в улыбке. – Небось, внучку не спускаешь с рук?
Нелла Витальевна не сразу нашлась с ответом. Растерялась, не зная, что и сказать.
Пока подруга бросилась на улицу к упавшему внуку, она грустно улыбнулась и, подперев рукой подбородок, прерывисто вздохнула.
«Небось, внучку с рук не спускаешь… – повторила мысленно слова Алеси. – Знала бы ты, что я видела свою внучку всего три раза в жизни…»
В семье Астаховых не любили выносить сор из избы, поэтому никто из близких подруг Неллы Витальевны даже не догадывался, что в доме Артура она далеко не долгожданная гостья, не та самая дорогая мама и любимая бабуля, которая прилетает с подарками и бесконечно целует и целует своих внучат. Которая стрекочет часами со своей невесткой, а та ее называет мамой.
Здесь же все совершенно по-другому. С сыновьями отношения, кхм… Как бы сказать помягче.
В доме одного сына ее не особо-то и ждали, а второй сын вообще знатный разгильдяй, который месяц назад подал на банкротство и потерял все свои фитнес-центры. А теперь еще не легче – угодил в больницу!
Лечащий врач Дамира заверил, что его жизни ничего не угрожает, но сердце Неллы Витальевны все равно было не на месте.
«Два здоровенных лба и ни у того, ни у другого нет личной жизни… – с тоской подумала она. – Вот если бы были оба женатыми, занимались бы воспитанием детей, то и не искали бы никаких приключений в жизни».
После смерти мужа, Нелла Витальевна посмотрела на жизнь другими глазами. Сейчас, когда возраст перешагнул за шестьдесят, самое время играть с внуками, наблюдать, как они растут, проводить как можно больше дней со своими сыновьями и их семьями, вместе путешествовать или просто сидеть в саду на даче и смотреть, как внуки весело резвятся в бассейне.
От поездок по модным магазинам уже тошнило, от путешествий – еще больше. Чего она
