сквозь зубы.
Даже если я соврала, ты не имеешь право обзывать меня, ясно? — вспыхиваю я, чувствуя как по щекам медленно скатываются слезы.
Да не ты гадина, господи! Я про Дину эту.
Дина? — переспрашиваю, не понимая причем здесь она.
Говорил же тебе — не связывайся с ней. Хорошо что моим людям удалось договориться с редакций. Пришлось выкупить весь печатный тираж и пригрозить судебными разбирательствами, если не удалят статью с сайта.
Ты… ты выкупил весь тираж? — смотрю на него, не веря тому что услышала. — Там был какойто тираж? Газета?
Нет, популярный бабский журнал, раздраженно отвечает Роман, пряча руки в карманах. Потом осматривается, словно до этого не видел ни пола, ни потолка.
Мы стоим друг напротив друга, я не решаюсь даже заговорить. Избегаю взгляда мужчины. Не знаю как оправдать свою ложь. Кажусь себе маленькой потерянной собачонкой.
Так вот, значит, кто та стервозная хозяйка здания, изза которого строители никак не могут начать работы, хмыкает он.
Слова Романа становятся последней каплей.
Мне вроде бы понятно, что это не издевка, он пытается разрядить обстановку, чтобы мы смогли поговорить почеловечески, но я всё равно не сдерживаюсь. Громко и некрасиво реву. Вот так и закончилась сказка о Золушке. Но вместо счастливого конца у меня ни принца, ни кареты, ни замка, ни хрустальных башмачков.
Эй, ты чего? Я много раз слышала, что мужчины боятся женских слез, но изменения в тоне Романа откровенно поражают. Он растерян. Спрашивает слишком лаского для такой ситуации. Я же сказал, что выкупил весь тираж. Никто не успел прочитать статью, искренне недоумевает мужчина, не понимая причины моих слез.
Простииии, тяну я, закрывая лицо руками, и отворачиваюсь от него. — Прости что соврала. Я выплачу все, что должна тебе по контракту.
Я вздрагиваю, когда ладони Романа ложатся мне на плечи. Замираю, сдерживая рыдания, которые то и дело рвутся наружу.
Ты постоянно пытаешься всучить мне деньги, Мира. Прошу, успокойся.
Это моя вина, я не хочу навредить еще больше, чем уже… Я собиралась взять себя в руки, а вместо этого к горлу подкатывают новые всхлипы.
Цедя пару не слишком приятных для уха слов сквозь зубы, Рома разворачивает меня к себе и…
Обнимает.
Он гладит по спине, а я цепенею.
Это так не похоже на него, что снова хочется себя ущипнуть. Вдруг я всё же сплю?
Перестань заниматься самобичеванием. В твоих деньгах нет надобности. Но если ты снова готова со мной разговаривать, я бы просил тебя о другом…
Рома делает паузу в словах, но гладить не прекращает. Это действует на меня волшебным образом. Я действительно успокаиваюсь, пусть и понятно, что его движения механически.
О чем? спрашиваю осторожно, вскидывая взгляд на мужское лицо.
Он серьезен, но злым мне сейчас не кажется.
Для отца и всего общества ты должна и дальше оставаться моей невестой. Еще не время для нашего разрыва. А сейчас пойдем, я хочу с тобой поговорить в месте, где нас никто не услышит и не увидит.
Но здесь никого нет, кроме моих гробов… Они вряд ли комуто чтото разболтают…
Я окидываю взглядом комнату и почти готова улыбнуться. Это немного истеричное, но выглядим мы правда комично.
Никогда не думала, что буду плакать посреди выставочного зала напичканного ритуальными товарами в объятьях мужчины, который мне нравится.
Пойдем, настойчиво подталкивает меня к выходу Багиров. Но мои ноги словно приросли к полу. Я не могу сделать ни шагу. — Мира, ты меня слышишь? Пойдем, это не займет много времени, он берет меня за руку и тянет к выходу. Я сдаюсь. Послушно плетусь за ним.
Он усаживает меня в свой автомобиль. Быстро обходит его и занимает водительское место. Хорошо что сегодня он без водителя и занят дорогой. Это дает мне время, чтобы прийти немного в себя. А вот его молчание очень сильно напрягает. Мысли в голове кружат с невероятной скоростью. Рома зол. По тому с какой силой он сжимает руль, по его напряженным мышцам, по выражению лица — становится ясно все о его чувствах.
Куда мы едем? нахожу в себе сил спросить. Мой голос дрожит, я не решаюсь даже взглянуть на него. Мне все еще безумно стыдно и я не представляю сколько времени должно пройти, чтобы этот стыд испарился.
Ко мне домой.
Что?
Я же сказал, нам нужно поговорить. Без свидетелей. В нормальной обстановке.
Да, но… я замолкаю, не найдя ни одного весомого аргумента, чтобы возразить.
Через несколько минут мы подъезжаем к стеклянному небоскребу. Машина плавно въезжает в подземный паркинг. Роман глушит мотор, но никто из нас не спешит выйти наружу. Я слишком обескуражена тем, что он привез меня к себе домой.
Я достаю из сумочки влажные салфетки и зеркальце. Резкими движениями стираю размазавшуюся под глазами тушь. Слышу тяжелое дыхание Романа, который до сих пор не остыл и начинаю нервничать еще больше.
Пойдем, Мира. Нет смысла оттягивать этот неприятный для нас обоих разговор.
По телу проходит дрожь от его равнодушного холодного голоса.
Я дергаю ручку на дверце автомобиля, прижимая к груди сумочку, покидаю салон.
Мы с Романом направляемся к лифтам. Он прикладывает ключкарту к панели, вызывая лифт. Ощущение, словно проходит целая вечность прежде, чем перед нами раскрываются створки.
Никогда раньше не чувствовала себя настолько неуверенно и растерянно рядом с другим человеком.
Мы поднимаемся на последний этаж. Стоим по разным углам кабинки, не встречаясь взглядами даже в зеркале. Дверцы перед нами открываются, пропуская в роскошный холл пентхауса.
Необычно находиться здесь и понимать, что Роман живет в этом месте. Завтракает, смотрит по вечерам фильмы, принимает душ, читает новости, водит всяких девиц…
Я усиленно делаю вид, что больше всего на свете меня интересует интерьер квартиры и вид за панорамными окнами, а не мужчина рядом.
Я обхожу просторную гостиную, рассматриваю картины на стенах, которые стоят скорее всего больше чем вся моя квартира. Взгляд проходится по всему, абсолютно игнорируя Романа, который застыл у входа, скрестив руки на груди.
Я знаю что он внимательно наблюдает за мной, но при этом молчит. Ждет подходящего момента?
Я могу посетить уборную? Хочу умыть лицо, — спрашиваю, прочистив горло, и все так же блуждаю взглядом по комнате. мне нужен короткий перерыв перед разговором с Багировым.
Да, конечно. Вон та дверь. Я пока сделаю нам кофе.
Стуча каблуками, я спешу скрыться в ванной комнате. Закрыв дверь, сразу же выдыхаю. Сердце в груди бьется гулкогулко. Я прикладываю руку к ребрам, делаю
