— Оу, ну хоть что-то общее…
— У нас много общего, — оправдываюсь я, словно она задела меня. Не стоит. Это выглядит жалко. Хотя, признаюсь, я не задумывалась над общими интересами. Адам увлекается живописью, а я в ней не разбираюсь. Я люблю книги, а он не находит на них время. Хотя в доме есть большие стеллажи с массой учебников.
— Мы оба любим веселиться… и любим друг друга, — быстро бубню я.
И мы до безумия любим трахаться. Ну вот, перетянула фразу Адама, что тоже несомненный плюс.
Элис лишь улыбается. Конечно, она осведомлена лучше меня. Тем более, я знаю про ее чувства к Адаму, и это добавляет неловкости.
— Когда мы были детьми, мы часто играли в свадьбу… — словно у нее видение, сообщает мне Элис. Я предположу, что она с Адамом были женихом и невестой. — Мы часто женились и давали клятвы. Мой папа… — она запинается на секунду, как будто в горле что-то застряло, потом сглатывает и продолжает, — говорил, что одобряет нашу свадьбу…
Элис начинает странно смеяться. Она, будто пытается прикрыться смехом, а на самом деле плачет. После того, как я узнала про паранойю, ее отчаянный смех кажется странным.
— Я слышала про твоего отца…
Элис резко двигает голову ко мне, но не поднимает глаз, словно ей это тяжело дается.
— Он был всем для меня.
— Мой тоже…
— Значит, у нас с тобой больше общего, чем я предполагала, — наконец смотрит она на меня и я не могу понять слезятся ее глаза или плачут. Из моих губ вырывается усмешка, от понимания, как двусмысленно звучат слова Элис. — Мой отец считал, что у меня большой потенциал. Говорил — меня ждёт большое будущее, но его болезнь взяла свое и это меня подбило. Последний раз, перед тем, как Альцгеймер охватил его, отец спросил меня: не вышла ли я замуж за своего жениха.
Теперь начинает смеяться Элис, а я мрачнею.
— Мой говорил не жить прошлым, — поясняю я, раздумывая над тем, куда бы улизнуть от нее. Этот разговор становится все глупее и глупее.
— А мой научил меня стрелять, — дальше смеется Элис. — Даже подарил пистолет. Конечно он не такой опасный, но очень красивый.
Пистолет? Не украшение, ни цветы или же кулинарную книгу, а пистолет. Чудно.
— Весьма необычный подарок, — смущенно парирую я. — Я так понимаю, ты разбираешься с каждым своим бывшим с помощью пистолета.
— Еще ни один не заслужил такой высокой чести. Метис, ты не мог бы… — обращается она к нему, когда тот оказывается рядом. Мэтис кивает и в гостиной снова раздаётся звон хрусталя. Ребята умолкают.
— Благодарю, Мэтис, — улыбается она и выпрямляется. По его довольному лицу, по глазам, что не отрываются от Элис, я понимаю, что это еще один любовный треугольник. Он к ней неровно дышит. И если поразмыслить, но Мэтис оказывался все время рядом с Элис везде, где мы встречались. Почему я сразу не поняла? Это ведь довольно сильно бросается в глаза.
— Хочу выразить огромную благодарность хозяину дома, за то, что собрал нас здесь, — вырывает меня и рассуждений голос Элис. — Этот дом на Парк Авеню 432 всегда был особым местом, где я… то есть мы любили собираться и устраивать хоть и не званые, но достойные вера. Взять тот же вечер, когда Кевин на спор выпил весь оставшийся алкоголь, или Чарли танцевал румбу. — Ребята усмехаются, а стоящая рядом с ним Вивьен начинает косо поглялывать на мужа. — И вот сегодня один из таких дней, когда мы снова собрались вместе. Ну… — она разворачивается ко мне, — почти все. Саймон бы назвал это пополнением в семействе, а он ведь так любил общие сборы. Кто помнит как Саймон вырубился на этом диване и проспал всю ночь? То еще было зрелище.
Вот сейчас я понимаю, как сгущаются краски. Атмосфера начинает давить на меня, и становится тяжело дышать. Внутри, словно раскрывается пропасть, затягивающая в себя.
Я залпом осушаю свой бокал, пропуская горячую жидкость через свое горло. Ловлю тревожный и немного нахмуренный взгляд Адама и вытягиваю улыбку. Ребята начинают смеяться над чем-то и потом все вместе пьют. Они тоже смутились и на долю секунды перевели внимание на меня.
— Ты куда? — спрашивает меня Стелла, когда я разворачиваюсь и иду в сторону кухни.
— Я на минутку. Надо… надо попить воды. То есть принести выпивку.
Адам.
Я уловил растерянность в янтарных глазах и изнутри меня накатила тревожность. Захотелось рявкнуть в сторону Элис, чтобы заткнулась, и на друзей, чтобы не оглядывались в сторону Луизы. Мы все прекрасно знаем значение ее слов, и в голове у нас крутится одна мысль.
Я говорил ребятам даже не заикаться про Саймона. Его имя не должно было звучать там, где находится она.
Луиза залпом осушает бокал с соломенной жидкостью и выжидает пока все пригубят напитки. Она выдерживает ещё секунд десять а потом, улыбнувшись, разворачивается и уходит на кухню, под предлогом принести еще.
Допиваю виски и, игнорируя накатившую волну жара, иду следом за ней. Луиза суетится за кухонным столом, когда я приближаюсь, роется в шкафу с посудой. Когда я касаюсь ее плеча, она дергается.
— Ш-ш… это я…
— Ты меня напугал! — глубоко выдыхает она, словно задерживала дыхание с того момента, как Элис сказала про Саймона. — Я не услышала как ты подошёл.
Молча касаюсь ее волос, играюсь с прядью. Провожу ладонью, потом кручу на пальце. Луиза улыбается, точнее пытается казаться невозмутимой и веселой, но ей не скрыть от меня внутреннее волнение. Я чувствую его. Ощущаю каждой клеткой. Даже трогая темно-каштановый локон, я улавливаю напряжённость в ее теле.
— У меня все хорошо, — монотонно кивает Луиза, когда понимает о чем я думаю. — Я же говорила, что отпустила ситуацию.
— Я так не думаю…
— Мне просто нужно было…
— Отдышаться, успокоиться.
— Да! То есть нет!
Я опираюсь ладонями о кухонный остров позади Луизы, захватывая ее в плен.
— Перестань отмахиваться. Поговори со мной, — говорю спокойно, заставляя ее смотреть лишь на меня.
— Что ты хочешь услышать? Что я растерялась? Испугалась? Да, — поясняет Луиза и опускает голову. — Ей хватило всего одного слова, что бы раскромсать мою уверенность в клочья.
— Твоя уверенность здесь не причём, но ты такая умница…
— Это не так, — усмехается Луиза. — Просто… я не могу отделаться от мысли, что во всем виновата. Косвенно виновата. Он ваш друг, а из-за того, что случилось… — Луиза поднимает взгляд вверх и встречается с моими глазами. Она сразу улавливает в них недовольство с примесью злости. — Из-за меня вы лишились друга. Если бы меня не было в вашем кругу, возможно этого бы не произошло.
Она, словно оправдывает мою реакцию.
— Ты последний человек, который виноват в произошедшем, — поясняю я и касаюсь ее подбородка, заставляя раскрыть лицо. —
— Ты ни в чем не виновата, малышка. Я? Да. Саймон? Однозначно. Потому что подонок. Уверен, большинство из сидящих в нашей гостиной, считают так же. Потому что на твоём месте могла оказаться любая. Так что закрой ротик, не то мне придётся его закрыть по своёму.
Луиза смеется с облегчением.
— Я не против, что бы ты это сделал, но ведь тогда мы не скоро выйдем отсюда, и ребята разойдутся по домам.
— Заманчивая идея, как раз я искал повод спровадить их как можно раньше. Думаю, надо пользоваться.
Теперь она смеется вслух. Заразительно, откидывая голову назад, и раскрывая передо мной изящную шейку и грудь под глубоким вырезом. Луиза переводит свои чудные глазки на меня и я улыбаюсь в ответ, как безумный. Её ямочки на щеках и сияющее лицо приводят меня в дикий восторг, а от понимания того, что я причина этой улыбки, внутри что-то разрывается от счастья.
Никогда не думал, что стану таким. Что кто-то сможет расколоть ядро и вытащить из сердцевины самый ценный и лакомый кусочек.
Она сделала это со мной. Вырвала ту самую часть и забрала себе. А я готов отдать его ей целиком. Всего себя. Без остатка.
— Наши друзья могут обидеться. Мы, ведь, отличаемся особым гостеприимством, — парирует она и я пытаюсь вспомнить о чем шла речь. Хотя, какая разница? Это ведь все такая мелочь…
