же вопросе!
Разум её разрывался от сомнений, а сердце не слушало, и уже противилось её решению, она уже жалела о своём отказе сбежать вдвоём, и если бы он продолжал настаивать, она бы согласилась.
Но Макс, казалось, совсем забыл о том, что предлагал ей уехать со свадьбы. Как ни в чём не бывало, общался с гостями, шутил, и по его лицу очень сложно было угадать какие-то эмоции. А она ковыряла вилкой в салатике, не чувствуя вкуса еды. Вся еда казалась пресной.
Гости вставали, говорили тосты за счастье молодых и дарили подарки. Марго дождалась своей очереди, поздравила. Затем, сославшись на плохое самочувствие, засобиралась домой.
Макс вызвался её проводить. Ехали в посёлок на заднем сиденье его автомобиля. Водитель, которому он вполголоса дал указания, вёл машину неторопливо, и выбрал более длинный путь до дома. Она молчала, он рассказывал ей что-то увлекательное, держа за похолодевшие безвольные руки и стараясь отвлечь от гнетущих мыслей, она почти ничего не слышала из того, что он говорил. Ей только хотелось, чтоб дорога не заканчивалась как можно дольше.
У порога Марго чуть задержалась. Если бы Макс сейчас снова предложил уехать с ним, хоть на край света, она бы согласилась. Она уже готова была сама попросить его не оставлять её сегодня одну, но он открыл ей дверь, дождался, когда она войдет в дом. Видно было, что его смутило и озадачило её поведение и перемены в настроении. Марго зашла в спальню и упала на кровать, не раздеваясь.
Сон не шёл. Она провела в кровати, не смыкая глаз, несколько часов, встала, когда часы показали четыре утра. Подошла к окну, распахнула. Утренний свежий ветер ворвался внутрь, зашелестев листочками недочитанного ею романа, раскрытого на середине. Птицы ещё спали, только выпь глухо бухала свою жуткую ночную песню на протоке. Окна соседнего дома были тёмными. Она закуталась поверх платья в тёплую шаль и вышла в сад.
Совсем не удивилась, когда увидела в саду Макса. Он сидел, откинувшись на спинку стула и, закинув руки за голову, смотрел на звёздное небо. Похоже, он ждал её пробуждения. Встал, когда она подошла, поставил ещё один стул рядом. Так хорошо и уютно было сидеть вдвоём, смотреть на звёздное предрассветное небо и ни о чём не думать. Макс прервал молчание первым:
— Твоя тётушка ждала тебя много лет, она не сомневалась, что ты когда-нибудь вернёшься. Она часто говорила об этом… мне. Замолчал, собираясь с мыслями.
— Грустно уезжать надолго так далеко. В этот раз грустно, как никогда. Наверное, тебе странно это слышать от меня, я постоянно в разъездах… И это создаёт впечатление, что я ни к чему не привязан. Могу позволить себе какое угодно путешествие, но часто возвращаюсь сюда. Это место придаёт мне силы, подпитывает энергией. Я люблю этот дом, с которым связано столько хороших воспоминаний. Не хочу здесь ничего менять.
Он помолчал какое-то время, подбирая правильные слова. Марго не перебивала, ей не хотелось ничего говорить, хотелось только слушать его, и чтоб время тянулось медленно-медленно, а лучше всего, вообще остановилось.
— Грустно как никогда, потому что… в этот раз я уезжаю дольше обычного и далеко… Далеко от… — он запнулся.
Марго понимала, что он хочет сказать ей о своих чувствах, но ему трудно, и он ждёт хоть какой-то поддержки с её стороны, малейшего движения или знака. Но боль расставания заставила её застыть. Он снова начал издалека, сменив тему.
— Люблю смотреть на звёзды! Иногда смотрю и думаю, что кто-то на другом конце земли смотрит и видит тоже, что и я. В наш век информационных технологий сложно потерять какого-то человека из виду: телефон, интернет всегда придут на помощь. Не то, что в нашей юности… А с тобой до сих пор можно установить связь только таким способом. Почему ты не включаешь телефон?
— Не знаю, — пожала она плечами, — как-то не до того…
— Ты знаешь названия созвездий, умеешь находить их на ночном небе?
— Нет! Отец рассказывал как-то в походе, в горах, учил меня… Но это было давно… Разве что Большую Медведицу, Полярную звезду безошибочно угадаю.
— При этом ты так безошибочно угадала с подарком, даже не зная, кто я.
— Что ещё могло понравиться «безнадёжному романтику, у которого уже есть всё»? — улыбнулась она, — только звёзды.
— Невозможно иметь всё… Есть вещи, которые не купить ни за какие деньги. Друзей, любовь… Этот дом, это место, где началась жизнь, где прошло детство…
Он говорил медленно, тщательно подбирая и обдумывая слова. Она замерла, чувствуя, что он снова вернулся к тому, что волнует его, и не перебивала.
— Когда-то в этом же самом месте я встретил девочку, красивую, как мечта! Она мелькнула в моей жизни ярким мгновением и исчезла… Как же я удивился, когда узнал её в девушке, которая вернулась в мою жизнь спустя годы… Я никому не говорил раньше таких слов… — он замолчал на мгновение.
В кустах пискнула проснувшаяся пичужка, нарушая тишину. За ней следом, как по команде, защебетал целый птичий хор, приходя ему на выручку. Птицы будто дали Максу сигнал, он посмотрел на часы и поднялся, собираясь уходить.
— Мне пора! Надеюсь, в следующий раз у меня будет больше времени, чтоб растопить ледышку в твоём сердце… Я уже говорил, что у меня есть для тебя подарок. Очень надеюсь, что тебе понравится. При любом раскладе, как бы не решилась ситуация, которая беспокоила тебя сегодня, обещай, что это не помешает тебе его принять. Но не спрашивай заранее, пока это сюрприз!
— Хорошо, спасибо! Я люблю сюрпризы, — вымученно улыбнулась она в ответ.
У ворот просигналил автомобиль.
— Мне пора в аэропорт. Я провожу тебя и поеду. И дай мне слово, если проблема, которая тебя сейчас гложет, не во мне, и я могу помочь, ты дашь мне знать, любым способом, хоть через звёзды, — он ободряюще улыбнулся и поправил на ней шаль.
Сердце Марго разрывалось от тоски и боли. Ей совсем не хотелось ничего отвечать Максу. Но он ждал ответа и не уходил.
— Я даю тебе слово.
Они вместе дошли до двери дома. Там он придержал её за руку, всмотрелся в её глаза. Марго чувствовала его желание, ждала, что сейчас он поцелует её на прощание перед долгим расставанием. Но он медлил, видно было, что принимает сложное для него решение.
— Бросай всё, и полетим со мной?
— Не могу… Как же работа, дом…
— Хорошо. Я оставлю тебя сию же секунду, пока сам не бросил всё, и
