- Не тяни уже. Одни пустые угрозы.
Смеюсь.
- Ла-адно, - залезаю в приложение. Керефов с интересом придвигается вплотную, чтобы тоже видеть экран.
Найдя нужную услугу, начинаю листать его паспорт на предмет штампов. Вписана одна дочь, поставлена одна прописка, брака ни одного, и он такой зеленый няшенька на черно-белом фото, что я, не сдержавшись, тяну с умилением.
- О-о-ой!
За что на меня тут же возмущенно шикают.
- Вбивай уже, если все проверила.
Вбиваю. Руки вспотели, пальцы дрожат. Я не верю, не осознаю происходящее...
- ЗАГС этот выбираем?
- Да, давай, - кивает Тимур.
- А дату?
- Какую хочешь, - хищно скалится.
- Первое апреля? - поддеваю его, намекая, что не могу воспринимать это серьёзно.
- Ну, - Тимур хмурится, потом машет рукой, - А почему нет? Запомнится...Еще и пятница. Удобно.
- Время? У нас будет выкуп? Или вдвоем сходим? - доканываю его вопросами.
- Ой, точно не вдвоем, - горестно вздыхает и по его лицу впервые пробегает тень, - Давай часов в двенадцать.
Бронирую свободное место на 12:45.
- Фамилия?
- Меняешь, - отрезает Тимур.
Тихонько вздохнув, ставлю галку.
- Сейчас оплатим пошлину и всё, - перевожу на Керефова лихорадочный взгляд.
Сердце колотится. Ловлю его взгляд, а он вдруг бездонный и совершенно серьёзный. Накрывает ощущением, что тону, но мне так хорошо- хорошо.
В нём тонуть не страшно.
Это инстинкт, ощущение, интуиция - я не знаю, что именно. Но оно такое сильное.
Просто отпускаю себя и доверяюсь. И в эту секунду я верю в судьбу, верю, что так бывает. И верю, что у нас все будет хорошо.
- Дай, - Тимур мягко забирает у меня телефон.
Хмуря брови, сосредоточенно вбивает карту, а я вся - как желе. Обвиваю его талию руками и прижимаюсь губами к плечу. Закрываю глаза. На губах привкус ткани пальто. В лёгких - его запах. Тело окутывает коконом мужское тепло.
Через минуту Тимур кладет мой телефон на торпеду, закончив, и крепко-крепко обнимает меня, рискуя задушить. Но я терплю, часто неровно пытаясь схватить воздух и чувствуя, как он целует меня в макушку.
- Ну всё, Марина Андреевна, через два месяца и неделю вы станете Керефовой, - хрипло шепчет, будто у него, как и у меня, встает ком.
- Опять у нас всё как-то…Не как надо, - сдавленно смеюсь ему в рукав пальто.
- Будет как надо вечером, Мариш, я реабилитируюсь. Обещаю, - Тимур отстраняется, подцепляет мой подбородок и крепко целует в губы.
51. Марина
51. Марина
Неделю спустя.
- Цикл в последнее время не менялся? - врач - гинеколог мажет по мне быстрым взглядом и снова утыкается глазами в монитор, на котором у нее открыта моя электронная карта.
- Нет, Зоя Михайловна, как всегда. То двадцать пять, то двадцать девять, скачет через раз, - вздыхаю, разглядывая от нечего делать медицинские плакаты за её спиной.
Не люблю ходить к врачам - нервничаю. От самой атмосферы, от стерильного, пропитанного лекарствами запаха и от этих нарисованных внутренностей, развешанных по стенам. Хотя объективных причин переживать нет никаких - по ощущениям я абсолютно здорова и пришла, чтобы Зоя Михайловна подобрала мне противозачаточные. Беременеть в ближайший год я не собираюсь, а с презервативами у нас с Тимуром как-то роман не складывается. Мы напрочь забываем о них.
- Ясно, - кивает женщина, - Когда была последняя менструация? - её пальцы в ожидании ответа зависают над клавиатурой.
А я лезу в приложение с женским календариком и тихо чертыхаюсь себе под нос, поняв, что в прошлые три месяца совсем расслабилась из-за отсутствия половой жизни и никаких данных не вносила.
- Та-ак, сейчас попробую вспомнить, - сжимаю в руке оказавшийся бесполезным телефон, задумавшись.
Кажется, как раз перед моей безрассудной вылазкой в дом Жиренко. Дней за шесть до этого. Подождите…
Но это декабрь, а в январе...???
Тело бросает в жар, а потом в холод. Испарина выступает по всей спине.
Словно что-то может измениться от этого, смотрю на экране телефона на сегодняшнюю дату.
Второе февраля.
Сглатываю сухой ком...
- Марина, хоть примерно, - напоминает о себе Зоя Михайловна, поджимая губы.
- А? - тупо переспрашиваю, слыша только собственный сердечный ритм.
Судорожно перебираю прошедший месяц в голове, но нет. Точно не было. Снова смотрю в календарик на телефоне, сжимая его повлажневшими ладонями.
- Примерно...Двадцать второго декабря, - выдаю сипло и поднимаю на врача беспомощный взгляд.
Она скептически выгибает бровь, выразительно смотря мне в глаза. Мол, вас саму-то ничего не смущает?
Меня смущает жуть как, Зоя Михайловна. Я к обмороку близка!
Но я не говорю это вслух, обмирая. Так что мы просто молчим пару секунд.
- Давайте я вас посмотрю, - кивает наконец врач на кушетку рядом с аппаратом УЗИ, - По пояс раздевайтесь.
На непослушных ногах плетусь за ширму. Сердце так больно частит о ребра, что хочется на него шикнуть, пока не выскочило совсем. Боже мой…
Не может быть! Хотя...
Почему же не может?! Чисто физически вполне...
Но я только к мысли о свадьбе привыкла пару дней назад, когда мы с торжественными почестями перевезли в квартиру Тимура Кузю, купив ему террариум попредставительней. И подружку. Тим настоял, сказав, что в его доме не будет несчастных мужиков, даже если они - пресмыкающиеся.
Я пока еще не знакома с его семьей. Мы вылетаем в Сочи послезавтра на день рождения его брата - планировали официально представить меня там. Сейчас никто даже о свадьбе не знает - лишь догадываются о моем существовании.
Ложусь на кушетку с чувством, что взбираюсь на Голгофу. Зоя Михайловна натягивает презерватив на датчик. Холод геля...Кошусь на черно-белый экран аппарата, ни черта там не понимая. Зоя Михайловна сосредоточенно хмурится, молчит. Измеряет какую-то точку виртуальной линейкой, пускает снимки на печать. Царящее в кабинете молчание оглушающим звоном долбит в уши.
- Ну как там? - не выдерживаю.
Врач коротко вздыхает.
- Всё хорошо там - плодное яйцо в матке по задней стенке, эндометрий в норме, по размерам срок шесть недель, - выдав это, Зоя Михайловна переводит взгляд с экрана на меня и скупо улыбается, - Так что, Марин, думаю, обойдемся с вами пока без противозачаточных. Будете же сохранять?
- Ага, - сиплю потеряно.
***
Захлопнув за собой дверь в кабинет Зои Михайловны, тяжело опускаюсь на ближайший диванчик и тупо пялюсь в стенку пару минут.
Я рада? Мне пока рано радоваться...Потому что эта новость касается не только меня, а ещё одного человека.
Мужчины, появившегося в моей жизни совсем недавно, но уже всё перевернувшего с ног на голову. Мне немного страшно говорить Тимуру эту новость, но в то же время я не то, что не могу ее не сказать. Меня так распирает, что я даже ждать до вечера не в состоянии.
Тихая истерика бушует внутри, накрывает, не позволяет молчать.
Порывшись в сумке, выуживаю телефон, набираю Керефова. Пока слушаю длинные гудки, почти до крови прикусываю щеку.
Сейчас полдень, он работе...Если не возьмет, я умру тут!
- Да, - после пятого гудка раздается из динамика его напряженный голос.
- Привет, можешь говорить?
- Не очень, - отстранено отзывается, - Что-то срочное?
Конечно! Я ведь никогда не звонила тебе в рабочее время, Тим! Вспомни! Очень, невероятно срочное! Жизненно важное! Возможно самое важное, что вообще может быть!
Но всё я это лишь про себя кричу. А вслух:
- Нет, потерпит...Перезвони, пожалуйста, как освободишься.
Сбрасываю вызов. И так и сижу, слепо глядя перед собой. Правая ладонь непроизвольно накрывает низ живота. Прислушиваюсь. Ничего. Так странно...
Напротив на стене агитплакат о пользе грудного вскармливания. На нем нарисован такой милый розовый малыш. В груди шевелится что-то трепетное и беспокойное. Нечеткие образы тревожат. Вздрагиваю от неожиданного треньканья телефона.
