— Я тебе перезвоню, — не дожидаясь ответа, он кладет трубку.
Моя сестра вбегает следом за мной, все еще цепляясь за свое проклятое полотенце.
— Папа…
— Ты позволил ей стать избранной Корбина?! — кричу я. — Ты что, совсем спятил?
Корбин входит следом за ней, но, к счастью, он хотя бы удосужился натянуть джинсы. Я полностью игнорирую его.
— Сэр…
— О! — снова прерывает его Кира. — Значит, мы просто притворимся, что ты не трахаешь мою лучшую подругу? А я с твоим другом трахаться не могу? — кричит она мне в спину.
Я резко оборачиваюсь к ней, и мне хочется ее придушить. Он не полюбит ее. Моя сестра не похожа на других избранных. Она была гребаной девственницей. Берегла себя для брака. У нее не было такой жизни, как у Элли. Мои родители защищали ее.
— Он просто использует тебя как киску.
— Син…
— Может, это я использую его член, — скрещивает руки на груди Кира, снова прервав Корбина.
— Хватит! — рычит мой отец. — Кира, оставь нас.
— Но, папа…
— Сейчас же, — рявкает он.
Она поворачивается, волосы хлещут ее по лицу, и я удивляюсь, что Корбин тоже следует за ней, хотя его отец не прогонял. Она захлопывает за собой дверь.
Я поворачиваюсь к нему.
— Чертова избранная?
Он проводит руками по волосам, делая глубокий вдох.
— Корбин пришел ко мне с просьбой стать ее Лордом. Он хотел ее.
Я фыркаю.
— Я убью его на хрен, — рычу я себе под нос.
— Мы спросили твою сестру. Она захотела стать его избранной.
— Ты это не всерьез.
— Корбин может защитить ее как свою избранную.
— Скажи это Тайсону Кроуфорду! — рявкаю я, вспомнив, через что ему пришлось пройти в выпускном классе.
Он вздыхает.
— Случившееся с Уитни Минсон прискорбно, но я доверяю Корбину твою сестру. Я верю ему, когда он говорит, что сделает все необходимое, чтобы защитить ее.
Я опускаюсь в кресло напротив его стола. Джейс все время говорил о том, что я пропустил во время церемонии клятвы. Но Корбин? Ни единого слова. Теперь я понимаю, почему он не настаивал на моем присутствии. Он все время знал, что будет трахать мою сестру на глазах у Лордов. Теперь понятно, почему я смотрел, как Элли садилась в машину моей сестры возле дома Лордов. Я думал, что она позвонила ей, чтобы та за ней приехала, но все время удивлялся, как сестра так быстро добралась. Кира уже была там с Корбином.
Я поднимаю голову и свирепо смотрю на отца.
— Делай все, что должен, чтобы Элли стала моей избранной.
Должно же что-то быть, даже несмотря на то, что церемония состоялась. Я сделал ее своей, но я хочу, чтобы все, черт возьми, об этом знали. Я хочу, чтобы Лорды признали это.
Его глаза смягчаются.
— Истон. Николас был непреклонен, он никогда не хотел, чтобы Элли была избранной. Он не хотел, чтобы она была как-то связана с Лордами.
— Он мертв, — рычу я, от чего отец напрягается. — Он мертв с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Думаю, все изменилось.
Он потирает виски.
Я поднимаюсь с кресла.
— Ты знаешь, что ее насиловали? В течение многих лет?
Отец сжимает челюсть.
— Джеймс входил в доверие к ней. Она была ребенком, черт возьми, — огрызаюсь я.
Отец направляется к своему сейфу, вводит код, открывает его и берет коробку. Затем подходит и кладет ее мне на колени.
— Папа, — рычу я. — Ты, блядь, слушаешь меня?
— Открывай.
Я срываю с коробки крышку, и у меня перехватывает дыхание от множества лежащих в ней фотографий. Я беру одну. На ней Элли лежит лицом вниз на деревянном столе. Ей должно быть около восемнадцати. Может быть, семнадцать. Руки связаны за спиной, лодыжки тоже связаны, ноги подняты и прикреплены к рукам. Она плачет, рот заклеен скотчем. Я бросаю фотографию на пол и беру другую. Она голая стоит на коленях в комнате. На фотографии, снятой сзади, видны следы на спине и шее. Я бросаю ее и беру другую. На ней ошейник с поводком, больше ничего. Привязана к черному кресту с повязкой на глазах.
— Где ты их взял? — спрашиваю я едва ли не шепотом.
— Как ты думаешь, кто нанес удар по Джеймсу?
Я вскидываю голову и смотрю на отца широко раскрытыми глазами.
— Я… я не понимаю. Ты знал, что он с ней делал? Все эти годы?
Я не знаю точно, в каком возрасте он начал ее насиловать. Но я знаю, что Джеймс жил с ней в одном доме более пяти лет. За это время многое может произойти.
Отец качает головой.
— Нет. У меня были подозрения. Но доказать их я так и не смог. А Лордам, что ж, им все равно, как обращаться с женщинами, — вздыхает отец.
Именно поэтому они с мамой так старались защитить мою сестру.
— Но однажды я получил это по почте. Анонимно. Я сделал копии и отправил их одному из членов семьи-основателей с просьбой покончить с ним, — сжимает руки в кулаки отец. — Николас спалил бы весь мир, если бы был жив. Он бы никому не позволил причинить ей вред. А я обещал, что позабочусь о ней. Я подвел его, — он опускает голову.
Я смотрю на другую фотографию. Ей не больше шестнадцати. Элли лежит лицом вниз, задница поднята вверх, по ее ногам течет кровь. Сделанный снимок ее невинности говорит мне все, что нужно знать о том, как долго это продолжалось.
Я смотрю на отца.
— Это ты попросил, чтобы мне дали задание?
— Нет. Либо кто-то хотел, чтобы ты завалил это дело и в процессе был убит. Либо это была шутка, что ты должен был убить его, раз я об этом попросил.
— А его телефон? — спрашиваю я.
Он склоняет голову набок.
— По заданию я должен был отрезать палец и доставить его телефон. На нем было что-то, что нужно Лордам.
— Нет, — присаживается отец.
Я провожу рукой по лицу.
— Я просмотрел его. У него были ее фотографии. Они начинались с того времени, когда ей было всего тринадцать лет.
Когда Джеймс женился на ее матери. Они не все были сексуального характера. На некоторых она спала в постели. На других Элли в купальнике плавала в их бассейне. Чем старше она становилась, тем более откровенными они становились. На одних она смотрела в камеру, а на других понятия не имела, что ее снимают.
— Может, они знали, что у него есть доказательства в телефоне, — предлагает объяснение мой отец.
— Я их удалил, — объявляю я.
— Ты что? — вскрикивает он. — Истон, ты не можешь вмешиваться в то, что они хотят.
— Я не собирался отдавать телефон с ее неподобающими фотографиями. На некоторых из них она была несовершеннолетней, — качаю головой я.
Ни за что на свете я бы не позволил, чтобы они стали достоянием всего мира. Кто знает, что сделали бы с ними Лорды.
Отец молчит, но я вижу, что он на меня сердится. Не в силах остановиться, я достаю из коробки еще одну фотографию, и в груди у меня все сжимается. Она плачет, из разбитой губы течет кровь, на щеке отпечаток руки.
Как я мог не заметить, что он с ней делает? Ведь я не видел ее каждый день. Как только я поступил в Баррингтон, моя жизнь закрутилась вокруг Лордов. Я жил в доме Лордов. Постоянно исполнял их приказы. У нас не так много свободы и свободного времени, пока не станем старшекурсниками и не пройдем официальное посвящение. Но все же, как люди не заметили на ней следов? Ее мать? Моя сестра? Он же не держал ее в клетке в укромном месте, чтобы никто не видел, что он с ней делает? Я закрываю коробку и встаю.
— Ты подменил ее противозачаточные средства?
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом, но не отвечаю.
Он сжимает челюсть.
— Что бы ты ни сделал, отмени это. Если ты подменил ей таблетки, положи обратно нормальные. Если ты дал ей что-то, чтобы нейтрализовать действие укола, прекрати это.
Я отвожу взгляд, проводя руками по волосам. Когда снова смотрю на него, я вижу разочарование в его глазах.
— Значит, тебя не волнует, что Корбин обрюхатит Киру, но тебя волнует, что от меня забеременеет женщина, которую я люблю. Понятно.
Я знаю своего друга, и он не надевает презерватив, когда трахает мою сестру. И кто знает, может, она поступает умно.
