Слезы льются все сильней, я их уже и не останавливаю.
Он сказал это, зная, что я изувечена. Да.
Глава 19
Глава 19
Когда неожиданно упираюсь в широкую твердую грудь, даже не поднимаю взгляда.
Конечно, он пошел за мной!
Он же отвечает за меня перед папой!
Только поэтому!
Шарахаюсь в сторону, отворачиваюсь, закрываю лицо руками, чтоб не видел слез. Почему-то ужасно стыдно за свою слабость. Глупость.
Если он сейчас что-то опять съязвит в своей привычной манере, я же… Черт… Я же умру прямо тут. Просто сердце остановится, и все.
Кирилл перехватывает меня , держит крепко за плечи, смотрит в залитое слезами лицо.
— Марта, ты что? — ошарашенно выдыхает, наконец.
Не отвечаю, закрываю лицо, он с силой разводит пальцы.
— Марта! Да ответь ты уже!
Встряхивает меня, пытаясь привести в чувство.
— Рысь… Дорога… Шрамы… Пугала… — захлёбываюсь я слезами, не в силах все же сдержаться, хоть и слабость это перед ним, и глупость, — устала так…
— Ну, ты даёшь, — он резко прижимает меня к себе с силой. Так руками обхватывает, что скрывает почти полностью. — Пожалуй, я и забыл, как с женщинами общаться.
— Б…б…будто не общался до меня, — продолжаю я, всхипывая и заикаясь.
— Общался, конечно. - Он обнимает меня, гладит, голос звучит так умиротворяюще, так ласково, утешительно, что, невольно успокаиваюсь. Кирилл чувствует это и продолжает, - и вполне себе проникновенно: либо раком, либо в рот.
Скотина-а-а-а!!!
Я дёргаюсь, желая вырваться из гадских рук. Но куда там, даже шевельнуться не дает!
А я и без того на грани же, потому не выдерживаю и просто белугой реву в его плечо.
Как я с ним влетела?!
Он же отвратительный, мерзкопакостный тип! Что он вообще нёс?! Как можно с человеком, женщиной, плачущей женщиной, так разговаривать?
Я же… Боже, да как успокоиться теперь? Все вокруг - гады и скоты! Все! Никогда ничего хорошего от мужиков не получала!
И отец! Он тоже, тоже! Мог нормального охранника найти! Почему именно этот гад? За что-о-о-о???
Он же сухарь противный, ему только потрахаться и потом поржать над жертвой.
Я так накручиваю себя, что начинаю отбиваться изо всех сил от Кирилла, толкаюсь в его руках, ногами пинаюсь.
— Ненавижу! — вскрикиваю, ощущая, что от рыданий голос осип.
— Значит, не безразличен, — спокойно констатирует он. — А то я уже испугался, что ты меня использовала в своих сексуальных целях.
Боже… За что?
После этих слов я перестаю отбрыкиваться в его ручищах, осознав, что совершенно бесполезно взывать к совести, заставлять криками задуматься, нет у этого похотливого мерзавца ни совести, ни мозгов!
На прощанье, как последний штрих, бью его немощным кулаком в широкое крепкое плечо с такой силой, что подкашиваются ноги. У меня, естественно, не у него.
Кирилл лихо подхватывает меня на руки и несет обратно из леса в сторону хутора. Оказавшись в его объятиях, я невольно хватаюсь за крепкую шею, и как-то само собой получается удобно устроиться. Прячу лицо у злодея на груди, потому что не хочу этого Юрия видеть, тут такой позор у меня. Лицо красное, наверно… И нос… И губы, как вареники… Всегда они первыми опухают у меня…
А этот гад… Только издевается… на руках носит.
— Вот такой ты мне больше нравишься, — усмехается Кирилл и неожиданно мягко целует меня в губы.
Просто чмокает , чуть коснувшись. И этот жест кажется мне знаковым.
Я смотрю на его профиль, льняные волосы, замечаю, какие у него длинные пушистые ресницы. И глаза, как небо, ясные. Хитрюще прищуренные.
— Нравлюсь растением молчаливым? — тихо шепчу я.
— То есть, голос потеряла, а язвить продолжила? — улыбается он, рассматривая меня. — Будешь теперь шипеть на родном языке.
— На змеином?
— Заметь, я этого не говорил, — смеется Кирилл, а затем громко и весело кричит, — Юрок! Мы в баню!
— Какая баня? — опять шиплю я и начинаю извиваться, невольно полностью подтверждая его слова.
— Горяченькая, лечебная, — поясняет Кирилл, продолжая быстро шагать в сторону речушки. — Сейчас я тебе горлышко членом прочищу, ты у меня ещё и петь будешь.
