— Нет, женщина.
— Ну, ты с ней, разумеется, не спал, поскольку она наемный работник…
Серж хмыкнул и демонстративно принялся поправлять вазу с белыми розами на стеклянном столике.
— Серж!
— Всего два раза! Она была красивой и… и настойчивой.
— Теперь я понимаю, откуда взялась красная прихожая с красным фонарем! — не смей его ревновать, Софья. Иначе ты станешь неврастеничкой во цвете молодых лет. Но собственный совет не так-то легко реализовать. Надо переключить голову. — Знаешь, а это заметно.
— Что именно? — он выглядит слегка виноватым. Странно.
— По квартире видно, что дизайнер кое-что про тебя поняла.
— Да? И что же?
Ты тоже, как и эта алая прихожая, ослепляешь и оглушаешь — своей красотой, богатством, интеллектом, чувством юмора. И мало кто может угадать, что там, дальше, в глубине — светлое, нежное, живое.
Она не стала говорить этого вслух. А Серж, не дождавшись ответа, протянул ей руку со словами:
— Пойдем, покажу тебе второй этаж.
* * *
— Зачем тебе столько спален? Спишь в них по очереди?
— Нет. Так принято. Или… на всякий случай. Пару раз у меня ночевала мадам Нинон. Еще как-то…
Неважно. В общем, они мне не мешают. Может, приму ислам и заведу себе гарем?
Соня ответила на эту идею фырканьем и открыла очередную дверь.
— Господи! — не выдержала. — Одна эта ванная комната больше всей моей квартиры!
— Ты преувеличиваешь, — Серж прошел вслед за ней в помещение.
Ничего она не преувеличивает. Светлая с серыми и бежевыми прожилками плитка под мрамор. Хотя какого черта — «под мрамор»? Наверное, все натуральное. И огромная раковина с длинными боковыми частями тоже, похоже, мраморная. Зеркало во всю стену. Нет, в две стены. Душевая кабина, больше похожая на космический корабль — и видом, и размерами. В джакузи можно смело топиться.
— Это мрамор? — Соня проводит пальцем по поверхности раковины.
— Оникс. Пакистанский. Слушай, Софи…
— Да? — она поднимает глаза и замирает, встретившись с его взглядом в зеркале.
Он стоит за ее спиной. Ей безумно нравится, как они выглядят, и она не может оторвать взгляда от их отражения. Не потому, что он красив. И не потому, что она и своей внешности знает цену. Нет, дело в том, как они смотрятся… рядом. Вместе. Как-то правильно. Гармонично. Как надо.
Смотрит в его глаза. На лицо. Как у него слегка приподнимается уголок рта. Как он наклоняется к ее виску, и теперь видно лишь светлую макушку. И тихий голос на ухо:
— Соф, я соскучился ужасно…
Неудивительно. Последняя неделя у них была «чистой» в плане секса. По причинам физиологического характера.
Говоря откровенно, обсуждать с Сержем такую тему было неловко. Но это неизбежная часть отношений. Софья опасалась его реакции — по собственному опыту и рассказам подруг знала, что на известие о месячных мужчина может отреагировать по-разному. От предложения заняться «этим» в душе до альтернативных методов сексуальной активности. Но когда она отстранилась из его рук и, негромко и запинаясь, как юная девочка, сказала ему о своей проблеме — он принял это спокойно. Отодвинулся. Полюбопытствовал о самочувствии. И спустя пятнадцать минут ретировался со словами «Тебе, наверное, лучше отдохнуть». В общем, то ли повел себя по-джентельменски, то ли испугался, что женщина в этом состоянии опасна. Но Соня осталась довольна такой его реакцией. Честно говоря, именно этого и хотелось тогда: спокойно поспать несколько ночей — чтобы тебя никто не пинал, и можно было в любой момент воспользоваться ванной.
А вот теперь хотелось совсем другого. Софья закрыла глаза и наклонила голову, подставляя шею для поцелуев. И услышала негромкое:
— Тебе уже можно?
— Нужно… — усмехнулась она.
Он что-то шепнул неразборчиво, продолжая целовать — ухо, шею. А потом подключил руки и… Соня застонала от движения его пальцев. Быстро скользнули вниз лямки легкого летнего батистового платья, за ними последовал бюстгальтер.
— Смотри, Софи… — выдох прошелся от шеи до ключиц. — Смотри. Как красиво. А ты говорила — мы не поделим зеркало…
И она открывает глаза. Чтобы увидеть в зеркальном отражении, как его длинные пальцы трогают ее грудь. Соски. Легко задевают и сжимают — но несильно. Она охает и снова закрывает глаза.
— Нет, нет, Софи… — все тот же искусительный шепот. — Смотри. Смотри. Открой глаза и смотри.
Она подчиняется. Смотрит сначала на свое лицо — на густой румянец на щеках и затуманенные глаза. А потом снова на его руки. Как он ласкает — нежно и настойчиво, прокатывая между пальцами, чуть оттягивая. А потом вдруг просто баюкая грудь в ладонях. Смотреть на это в отражении зеркала — возбуждение и стыд одновременно. Стыд побеждает, и она снова прикрывает веки.
— Соф, не закрывай глаза!
— Сними рубашку, тогда открою!
Без его рук становится холодно, но это ненадолго. Его голая грудь прижимается к ее спине.
— Посмотри на нас…
Отражение в зеркале забирает дыхание, буквально. Ей даже не верится, что эти обнаженные мужчина и женщина в зеркале — они. Он снова начинает гладить ее, а Софья смотрит в зеркало, не отрываясь, приоткрыв губы. В этом есть явно что-то не совсем нормальное — так она будет думать потом, а сейчас — сейчас просто не может оторвать взгляда от них двоих. Серый взгляд из-под полуопущенных длинных ресниц. Часть мужского плеча с ключицей над ее плечом. Руки его — крест-накрест, потом накрывают ладонями, пальцы… сжал… его руки везде, лаская. Он уже может не просить ее не закрывать глаза — она не может оторваться от того, что происходит в зеркале. Их личный приватный порнофильм.
— Все, больше не могу, Соф, — простонал низко. Отстранился, громыхнул ящиком шкафчика под раковиной. Спустя несколько секунд толкнулся в нее и снова застонал — от невозможности. — Что же ты у меня такая маленькая…
Она тоже застонала и приподнялась на носочки.
— Так попробуй…
— Нет! — снова громыхнул чем-то, ступни ее коснулось что-то холодное. — Вставай. Это весы. Так выше.
— Будешь взвешивать? — чтобы хоть как-то отвлечься от того, что происходит.
