Лиза ничего не считала. Она рассматривала мраморных львов, улегшихся прямо в траве у ступенек.
– Пойдемте, Лиза, в дом, – предложил Виктор. – Здесь можно входить прямо с парадного крыльца.
Поднявшись по ступенькам, они оказались в огромном холле. Чем-то он напомнил Лизе первый этаж «Модной лавки Орлова», и она сказала об этом Виктору.
– Просто стиль тот же – русский модерн, – объяснил он. – Да и реставрировал один архитектор. Видите, лестница эта – как волна? Такая же в особняке Рябушинского, который Горькому в свое время подарили, да у Никиты. Здесь, конечно, вообще-то разностилье – снаружи одно, внутри другое, – но это еще до меня так получилось.
В отличие от полутемного холла у Орлова, этот зал был полон солнечного света, вливающегося в высокие окна. Все в нем – от наборного паркета и старинных картин на стенах до огромной хрустальной люстры под потолком – говорило об отличном вкусе хозяина: по меньшей мере, тот не мешал реставрировать дом.
– Вы не обиделись, Лиза, что я вытащил вас из дому так рано? – спросил Виктор, наблюдавший, как Лиза разглядывает роспись на потолке.
– Нет, я вообще встаю рано, – ответила она.
– Мне просто хотелось, чтобы вы оказались здесь именно утром. Здесь ведь изумительно красиво летним утром, сразу чувствуешь себя в другом веке и в другой жизни, – объяснил он. – А сейчас я вас провожу в вашу комнату, и вы сможете поспать. Гости будут к обеду. Если захотите, по парку можем прогуляться до их прихода – после того как вы отдохнете.
Лиза подумала, что едва ли уснет. Ей не терпелось посмотреть этот чудесный особняк, так не похожий на обычную дачу.
«Но ведь он и на музей совсем не похож, – подумала она. – Как это Виктору удается?»
По лестнице-волне они вошли на второй этаж. Лиза мельком увидела анфиладу комнат, открывавшуюся впереди.
– А ваша – здесь. – Виктор указал налево. – Располагайтесь поудобнее, отдыхайте, а потом спускайтесь вниз – меня там позовет кто-нибудь.
Лизина комната была обставлена с таким изяществом, точно и предназначалась для молодой девушки. Было что-то целомудренное в нежных фарфоровых вазах на полу – конечно, в них стояли свежие цветы, – в белых кружевных занавесках и торшере в виде лилии… Пожалуй, только кровать из светлого дерева была широковата для девической спальни, и это смутило Лизу. Но она одернула себя. Тоже мне, нашлась гимназисточка!
Случайно взглянув на маленький столик у кровати, Лиза заметила на нем черную коробочку, к которой прислонена была открытка с шелковым расписным окошком. «С днем рождения!» – твердым почерком написано было на открытке. Она открыла коробочку – на темно-бордовом бархате засверкали бриллиантовые огоньки. В коробочке лежали необыкновенные серьги – каждая в форме цветка с полураспустившимся бутоном. Бриллианты казались капельками росы в этих цветах. Лиза зарделась, растерялась, потом покрутила серьги, любуясь игрой бриллиантовых граней, и тут же их надела.
Поискав глазами зеркало, Лиза решила, что оно, наверное, есть в ванной. Она заглянула за дверь, находившуюся справа от кровати, и ахнула. Там была ванная, но какая! Одну стену занимало огромное зеркало, из-за которого большая комната казалась просто огромной; в каждую металлическую деталь можно было смотреться не хуже, чем в зеркало; пол был застелен мягким и упругим голубым ковром. На никелированной вешалке висели разных размеров полотенца и голубой махровый халат. Здесь стоял едва уловимый аромат – наверное, от шампуней и гелей, расставленных на многочисленных полочках. Но больше всего поразила ее сама ванна. Глубокая и просторная, на половину комнаты, она похожа была на бассейн.
«Обязательно потом искупаюсь, – подумала Лиза с детским любопытством. – В ней, наверное, плавать можно!»
Она вернулась в комнату и, задумавшись, опустилась в глубокое кресло. Впервые богатство, которым, как она понимала, обладал Виктор, предстало перед ней во всей своей выразительной очевидности. Машины, рестораны – все это, в конце концов, было обычными атрибутами московской жизни. Даже наряды от Орлова, даже прическа от Неретинского – все это было другое. Но этот дом, в котором все дышало элегантной, изысканной роскошью, доказывал Лизе, что между нею и Виктором лежит пропасть, как бы тот ни старался держаться с ней на равных. Нет, Лиза не чувствовала себя стесненно – она давно уже заметила, что роскошь вообще не подавляет ее, – но за всеми этими лестницами и картинами стояло совершенно другое прошлое, чем у нее, и ей показалось, что это прошлое непреодолимо.
Усилием воли она заставила себя не думать об этом. В конце концов, у нее день рождения, Виктор пригласил ее отметить этот праздник в его доме. Значит, надо радоваться. Тем более что это совсем не трудно: сам этот дом располагает к радости.
Лиза развязала ленту на коробке и достала оттуда несколько вещей из коллекции Орлова. Потом раздвинула зеркальные дверцы шкафа и повесила туда свои наряды. Ей нравилась сама последовательность этих действий. Как все-таки прекрасно жить в таких условиях, в которых каждое движение невольно становится изящным, легким!
Она сбросила туфельки и прилегла на кровать поверх шелкового прохладного покрывала. Принять бы сейчас, и правда, ванну, завернуться в мягкий махровый халат, забраться под пуховое одеяло… Но любопытство взяло верх над утренней ленью, и Лиза не стала сибаритствовать. Повалявшись немного, она поправила волосы перед зеркалом и вышла из комнаты.
Прежде чем спуститься вниз и отправиться на поиски Виктора, Лиза решила пройтись по той анфиладе, которую увидела с лестницы. Пять или шесть комнат следовали друг за другом и завершались вдалеке комнатой-фонарем с прозрачной стеной. Туда-то Лиза и направилась.
Видно было, что комнаты сохранили то назначение, которое они могли иметь когда-то. Лиза прошла через бильярдную, посреди которой стоял стол, крытый зеленым сукном, потом через библиотеку, отметив про себя, как она велика – полки с книгами высились до потолка. Неужели Виктор читал хотя бы половину, да еще на разных языках?
Потом она оказалась в небольшой гостиной с изразцовой голландской печью. Здесь, наверное, так уютно было сидеть вечерами за картами! Следующие комнаты могли предназначаться для чего угодно: в них можно было есть, спать, танцевать – в зависимости от фантазии обитателей.
«Но кто же, кроме Виктора, живет в этом доме? – изумленно размышляла Лиза. – Очарованное царство какое-то!»
Стены, обитые тонким шелком, портреты и батальные сцены на картинах, – и все это совсем рядом с огромным городом, в котором гремит метро и висят над асфальтом синие выхлопы машин…
