– Знаю.
– И почему сейчас? Почему ты нашел меня сейчас, после стольких недель молчания?
– Потому что не смог больше оставаться вдали. С самого Рождества я места себе не находил. Я не выдержал. Мне надо было увидеть тебя. Надо было попытаться. – На мгновение он замолкает. – Пожалуйста, Шарлотта.
– Ты должен открыться мне.
– Обещаю. – Тэйт отрывает руку от моего лица. – Пожалуйста, Шарлотта, прости меня.
Я с шумом делаю вдох, потом выдох.
– Никакого больше контроля, никаких больше попыток меня защитить. Тебе придется позволить мне решать, чего я хочу. Ты должен мне доверять.
– Я тебе доверяю, – говорит он, пронзая меня взглядом, напоминая о том, как легко этот взгляд может проникать в мою душу. – Ты для меня – все. Ты нужна мне.
Он тоже мне нужен. Сердце начинает стучать быстрее..
Наконец я подаюсь вперед и легко прикасаюсь к его губам. Его руки сразу же оказываются в моих волосах, притягивают меня к себе, он впивается в мой рот так отчаянно, что мои легкие замерзают в груди, не в состоянии сделать вдох. Он целует меня так, словно не хочет потерять, целует так, словно никогда не отпустит.
– Мне на все плевать. Мне нужен только ты, настоящий, – говорю я, отрываясь от его губ. Всего час назад я думала, что никогда больше его не увижу, но теперь в моей голове всплывает другая мысль, которую я не могу игнорировать. Та самая, что набирала силу еще до нашей поездки в Колорадо – Я хочу быть с тобой. И хочу… – Слова на мгновение застревают в горле, но потом я облекаю их в форму. – Я хочу тебя целиком.
Тэйт отстраняется, взяв мое лицо в ладони. Я знаю, он понимает, о чем я говорю. Пора покончить с ожиданием.
– Я тоже тебя хочу, – произносит он пьяняще низким голосом.
В его прикосновениях теперь чувствуется жар, движения рук, скользящих по моей шее, становятся лихорадочными. Я ощущаю в животе волнительный трепет, который тут же сменяется страхом. Я не могу признаться бабушке, что мы снова вместе. Только не после всего, что случилось.
– Тэйт… мы можем… мы можем сделать так, чтобы все пока осталось между нами?
– Как скажешь, – отвечает он. Я обнимаю его, вдыхаю его свежий аромат, задерживая руки у него на шее. Было бы так просто поцеловать его снова, позволить ему прижать меня к стене, прикасаться ко мне. Я могла бы забыть, что мне нужно вернуться в лабораторию, потерять счет времени. Но вместо этого я кладу руки ему на плечи и говорю, что должна идти.
Я поворачиваюсь к двери, но Тэйт останавливает меня и целует напоследок долгим и глубоким поцелуем.
– Я не потеряю тебя снова, – говорит он.
– Надеюсь, – отвечаю я и исчезаю за дверью.
В воскресенье днем мы с Карлосом сидим на трибунах в спортивном зале и наблюдаем за генеральной репетицией пьесы «Сон в летнюю ночь». Премьера состоится через две недели, и Карлос пишет об этом статью для школьной газеты. Мне поручено сделать фотографии.
Обычно мне нравится экспериментировать со школьным фотоаппаратом; но сегодня воскресенье, и я совсем не хочу здесь торчать. Я предпочла бы оказаться в любом другом месте, только не здесь. Точнее, во вполне определенном месте: рядом с Тэйтом. Мы не виделись всю неделю; не потому что он не звонил, и не писал, и не спрашивал, когда мы сможем увидеться – он делал это каждый день, – а потому, что я была слишком занята. Все навалилось на меня одновременно: просьбы Мии посидеть с Лео, работа в лаборатории, контрольные почти на каждом уроке.
– Декорации по-прежнему убогие, – вполголоса произносит Карлос.
– Не думаю, что это финальный вариант. И ты не можешь писать об этом в статье.
– Похоже, у Пака скоро колготки порвутся в области паха.
– Ты пялишься на его пах? – спрашиваю я, поднимая бровь.
– Ты должна признать, что из Джейка Клайна получился очень шкодливый, но сексуальный Пак.
– А я-то думала, ты все еще без ума от Алана Грегори, – подтруниваю я.
– Так и есть. Я счел, что Джейк может оказаться весьма интересным кандидатом на роль твоего парня, в качестве временной замены, – подмигивает мне Карлос. Он не знает, что мы с Тэйтом снова вместе. И я не собираюсь ему рассказывать. Во всяком случае, пока. Он видел, насколько раздавлена я была после Рождества, и мы неделями ругали Тэйта на чем свет стоит. Ума не приложу, как мне объяснить то, что я приняла его обратно.
– Мне не нужна никакая замена, – говорю я.
– Но ты вообще смотрела на эти колготки? Особенно на то место, где они начинают рваться? Я тебя умоляю!
– Карлос! – Я резко поворачиваюсь к нему и хлопаю его ладонью по ноге.
– Что? – Он с невинным видом пожимает плечами. – Я всего лишь пытаюсь помочь тебе отвлечься.
Мы обмениваемся взглядами и прыскаем со смеху, прикрывая рты руками, чтобы не помешать второму акту пьесы.
Я делаю пару снимков со своего места, а потом подхожу ближе к сцене, чтобы нормально сфотографировать наполовину сооруженные декорации. Этого для статьи должно быть достаточно.
– У тебя телефон вибрировал в сумке, – сообщает мне Карлос, когда я возвращаюсь назад. Он делает пометки в записной книжке и не поднимает на меня глаз, когда я достаю телефон и читаю сообщение от Тэйта: «У меня дома через пятнадцать минут?»
«Я в школе», пишу я в ответ.
Очередное сообщение приходит моментально: «Тогда через двадцать?» Я улыбаюсь, но тут же стираю улыбку с лица, чтобы ее не заметил Карлос.
«Буду».
Он присылает мне код от своих ворот, и я отключаю телефон, сжимая его в ладони.
– Слушай, – говорю я Карлосу. – Мне пора.
– Куда? – спрашивает тот, отрываясь от своих записей.
– В… м-м, лабораторию. Профессор хочет, чтобы я кого-то подменила.
– В воскресенье?
– Знаю. Фигово. Но мне надо идти.
– Но репетиция не закончена.
– Я уже сделала все необходимые снимки. – Я кидаю камеру в сумку и водружаю сумку на плечо. – Позвоню тебе позже, – обещаю я, уже начиная пятиться задом к выходу.
– Ладно, как-бы-друг, – говорит Карлос, вроде бы подшучивая надо мной. Но я чувствую: он и впрямь обижен, что я его бросаю.
Я подбегаю к машине, кидаю сумку на пассажирское сиденье, завожу мотор. Мое сердце уже начинает сильно биться в предвкушении.
У ворот Тэйта я набираю код, и массивные металлические створки открываются вовнутрь, пропуская меня. Я паркуюсь и подхожу к высоким входным дверям. Уже готова постучать, когда вижу, что одна из дверей приоткрыта. Я толкаю ее.
– Тэйт? – зову я. Но никто не отвечает.
В доме темно, только тускло светятся лампочки на стенах.
– Тэйт? – зову я снова, и по-прежнему ничего.
Я прохожу в дом, спускаюсь по ступеням в просторную гостиную. Прижимаю пальцы к стеклу, глядя на бассейн, газон за домом и мерцающий в отдалении Лос-Анджелес.
