— Вы знаете, почему он приехал на квартиру вашей дочери… — Слава богу, найти таксиста удалось. Клермонт заглянул в свой блокнот и добавил: — …в три часа утра?
— Нет.
— Где вы были в это время?
— В постели. Большинство гостей разъехалось к часу ночи. Я поднялась к себе в комнату, когда еще не было двух. Одна, — добавила она, опередив вопрос. — Пожелала Софии спокойной ночи и сразу легла, потому что очень устала.
— Не могли бы вы на минутку оставить нас наедине? — попросила Элен детективов, показав рукой на дверь.
— Отсюда до Сан-Франциско можно добраться за час, — заметила Морин, оказавшись в коридоре. — Так что алиби на это время у нее нет. И мотив имеется.
— Но зачем встречаться с бывшим мужем на квартире дочери?
— Чтобы не выносить сор наружу.
— Может быть, — задумчиво ответил Клермонт. Тут Элен позвала детективов, и они вернулись в гостиную.
— Детективы, миссис Авано не пожелала сообщить вам некоторые факты. Энтони Авано много лет был ее мужем; кроме того, у них общая дочь. Ей не хотелось говорить то, что могло бы повредить его репутации. Однако мне удалось убедить ее, что эти сведения могли бы помочь следствию. Тем более что… Пилар, — тихо сказала Элен, — они все равно рано или поздно узнают это из других источников.
— Ладно. — Пилар встала и начала расхаживать по комнате. — Ладно. Вы спросили, имею ли я представление, почему он мог поехать к Софии. Я не знаю наверняка, но… у Тони была слабость к женщинам. Некоторые пьют, некоторые играют в азартные игры, некоторые заводят любовниц. У Тони были любовницы. Он мог кому-то назначить там встречу, чтобы порвать с любовницей или…
— Вы знаете, кто это мог быть?
— Нет. Я перестала интересоваться такими вещами много лет назад. Но кто-то у него был. Я уверена, что он знал, кто звонил Рене в ту ночь. Во время праздника он был очень возбужден. На Тони это не похоже. Он редко волновался. Он нагрубил Дэвиду Каттеру и был не таким общительным, как обычно. Теперь я догадываюсь, что у него были какие-то сложности. Не знаю… Я не хотела этого знать, потому что ничего не могла поделать. Если бы я… А вдруг это что-нибудь изменило бы? Не знаю. И это больнее всего.
Клермонт встал.
— Мы благодарим вас за помощь, миссис Авано. Теперь нам хотелось бы поговорить с другими членами семьи, мистером Каттером и теми служащими которые присутствовали на приеме.
Но больше всего Алексу хотелось снова допросить Софию. Они остались с глазу на глаз. Тем временем Морин допрашивала Дэвида Каттера.
— Вы не упомянули о том, что вечером накануне убийства у вас с отцом произошла крупная ссора.
— Нет, не упомянула. Потому что вы об этом не спрашивали. Но теперь, когда вы спросили, я должна кое-что уточнить. Ссоры не было. Как называется беседа двух людей, не согласных друг с другом?
— А как бы вы сами назвали такую беседу?
— Трудным разговором. Трудным разговором, который нужно было начать намного раньше. Детектив, мне тяжело сознавать, что это были последние слова, которые я ему сказала. Несмотря на то что я сказала правду и имела для этого все основания. Он женился через несколько часов после развода с моей матерью, не сообщив о своих планах ни мне, ни моей матери, и приехал на семейное торжество под ручку с новой женой. Это было вопиющей бестактностью. Совершенно в его духе. Именно это я ему и сказала.
— По моим сведениям, вы угрожали ему.
— Да? Может быть… Я была обижена, оскорблена и рассержена. Рене подстерегла мою мать и набросилась на нее с обвинениями. Повода для этого не было: она получила то, что хотела. Отец позволил этому случиться. Он вообще был мастер на такие вещи. Он ко всему относился слишком легко и старался не замечать боли и горя, которые сам же причинял другим.
Новость быстро распространилась по всей стране и достигла противоположного берега Атлантического океана. Донато сидел в кабинете на первом этаже собственного дома, пил бренди и размышлял. В доме наконец-то наступила тишина. Впрочем, в любую минуту мог проснуться и заплакать младенец.
Джина тоже спала. Если бы не полночь, он мог бы улизнуть и провести часок с любовницей.
Но рисковать не следовало.
Тони Авано был мертв.
Совещание с Маргарет Боуэрс, назначенное на следующее утро, придется отменить. Это позволит ему выиграть время. Он. предпочитал вести деловые переговоры с Тони, так как хорошо знал все его сильные и слабые стороны.
Но Тони мертв, и это для многих — большое потрясение. Начнутся разговоры, сплетни, задержки, препятствия… Этим можно будет воспользоваться.
Конечно, ему придется вылететь в Калифорнию. Он окажет поддержку кузине, выразит ей сочувствие. А заодно заверит La Signora, что ради блага компании он готов на все.
Поскольку после празднования Рождества прошло всего два дня, он убедит Джину остаться дома и не мучить детей. Ну что ж, неплохо. А для компании можно будет взять с собой юную красотку. Сейчас едва ли кто обратит на это внимание.
А тем временем он подумает, что и как нужно сделать.
«Бедняга Тони, — подумал Дон и поднял бокал с бренди. — Мир его праху».
Джереми Деморне выключил телевизор и снял пиджак. Он был рад, что сегодня вернулся домой раньше обычного. Такие сногсшибательные новости лучше узнавать дома, наедине с собой, а не на людях.
Никчемный ублюдок Тони Авано был мертв.
Какая жалость… Последние события должны были заставить его дозреть. Джерри долго ждал этого.
Он оставил после себя скорбящую бывшую жену, счастливую вдову и горюющую дочь. Куда больше, чем заслуживал.
Раздеваясь, Джерри раздумывал, не стоит ли ему слетать в Калифорнию, чтобы присутствовать на заупокойной службе, которую наверняка закажут Джамбелли. Но в конце концов отверг эту мысль.
Было слишком хорошо известно, что покойный — не тем будь помянут — спал с женой Джереми.
О да, конечно, они отнеслись к этому как культурные люди. Не считая разбитой губы неверной жены в качестве прощального подарка, разъезда, финансовой независимости и сохранения видимости брака на людях.
Что ж, подумал Джерри, все мы мастера притворяться.
Он послал Джамбелли личное сообщение с соболезнованиями и выражением сочувствия. В свете близящихся перемен лучше держаться от этой семьи подальше.
Он выйдет на сцену, когда все будет готово.
Сейчас не следует мозолить людям глаза. Но будь он проклят, если не откроет бутылку шампанского и не отпразднует это убийство.
София занималась убийством отца почти неделю и вела себя так, словно это было деловое поручение. Не давая воли чувствам, она звонила по телефону, отдавала распоряжения, задавала вопросы, отвечала на них и следила за матерью, как ястреб.
