— Нет, спасибо, — отказался муж. Даже в рождественский сочельник в их отношениях не чувствовалось теплоты.
Фейт расхаживала по своему кабинету и уже собиралась отправиться в церковь, когда зазвонил телефон. Она очень удивилась, услышав Брэда, — у него было восемь часов утра.
— Счастливого Рождества, Фред. — Голос звучал по-дружески тепло и в то же время грустно.
— Спасибо, Брэд. Тебе тоже.
— Получила мой подарок? — Они не разговаривали несколько дней, только обменивались коротенькими электронными письмами. Не хватало времени.
— Да. — Маленькая коробочка в рождественской обертке стояла на столе. Она пришла в упаковке «Федерал экспресс», и Фейт решила открыть ее на Рождество. Сама она послала Брэду несколько старинных книг по юриспруденции в красивых кожаных переплетах. — Дожидается завтрашнего дня.
— Поэтому я и звоню, — довольно проговорил он. — Я хочу, чтобы ты вскрыла ее сегодня вечером.
— Ты уверен?
— Абсолютно. — Его голос звучал оживленно, и у Фейт от предвкушения захватило дух.
— Я люблю подарки, — рассмеялась она. — Ты получил мой?
Она осторожно развернула бумагу и уставилась на плоскую, белую коробочку. Ничто не подсказывало, что находилось внутри.
— Тоже берегу до завтрашнего дня. Но хочу, чтобы мой ты увидела сегодня. Не тяни, Фред, открывай!
Она осторожно приподняла крышечку и, увидев то, что лежало в коробке, не сдержала возглас восхищения. Там находились красивые старинные четки, которые Брэд приобрел в церковной лавке. Богородичные бусины были из цитрина, а Спаситель и крест — из неограненных изумрудов. В перекладинках креста искрились красные рубины. Создавалось впечатление, что эти четки уже давно перебирали и лелеяли. Фейт не видела ничего более красивого и понимала, как они много будут для нее значить.
— Продавщица сказала, что они итальянские, им почти сто лет и они приносят счастье. Я хотел, чтобы ты сегодня взяла их в церковь.
У Фейт на глазах показались слезы, она не могла произнести ни слова.
— Фред, Фред, ты меня слышишь?
— Не знаю, что сказать. Я никогда не видела ничего подобного. От всей души благодарю. Сегодня возьму их с собой и помолюсь за тебя. — Она обладала твердыми убеждениями, была преданна семье и уважала церковь. И, повзрослев, стала даже лучше, чем ожидал Брэд. — Я поставлю свечу за тебя и за Джека.
— Может быть, и я поставлю за тебя.
— Ты идешь в церковь? — удивилась Фейт. Это было для нее новостью.
— Собираюсь, больше нечего делать. Мы дома ужинаем с несколькими друзьями и отцом Пэм, но к одиннадцати все кончится. Я подумал, будет хорошо сходить в храм. — Брэд выбрал собор Святого Доминика — красивую готическую церковь, где был алтарь святого Иуды, любимого святого Фейт. Покупая четки, он посоветовался, куда пойти, с продавщицей. — Здесь поблизости храм с алтарем святого Иуды. Если соберусь, тоже поставлю за тебя свечу.
— Не могу поверить, что ты сделал мне такой красивый подарок! — воскликнула Фейт, разглядывая четки. Она чувствовала, какие они гладкие на ощупь, и все соединения отсвечивали янтарно-желтым цветом. А рядом в коробочке лежал бархатный чехольчик, чтобы носить их в сумке. — Теперь мои старые, деревянные отправятся на покой. — Подарок Брэда значил для нее все.
Они поговорили еще несколько минут. Брэд рассказал, что ему удалось лишь оставить для сыновей сообщение, и не больше. Не существовало прямой телефонной линии с заповедником, где работали его мальчики. А если они не позвонили домой, значит, не сумели добраться до почты. От этого праздники прошли хуже обычного, не говоря уж об их ссоре с Пэм. В эти дни Брэд чувствовал себя чужим в собственном доме. Жена, как обычно, созвала гостей, которых он толком не знал, а тесть монополизировал все разговоры.
— Я рада, что ты не работаешь вечером. — Фейт не выпускала четки из руки, от этого она чувствовала себя ближе к Брэду.
— Решил, лучше уж покручусь дома и заработаю себе несколько очков, чем пойду на открытое столкновение. — Фейт согласилась, что так лучше. На следующий день Брэду снова предстоял грандиозный ужин. — В прошлой жизни Пэм не иначе была замужем за оркестрантом или дирижером: уж очень ей нравятся смокинги, а то и фраки. Но все это не по мне. — Брэда устраивали вельветовые брюки, потертые джинсы и свитер с высоким воротом, хотя, как заметила в Нью-Йорке Фейт, он прекрасно смотрелся и в пиджаке. — Я буду думать о тебе, когда ты пойдешь в церковь.
— А я буду держать твои красивые четки и вспоминать о тебе.
Между ними возникла такая теплая связь, которая почти не требовала слов. Через несколько минут Фейт взглянула на часы и сообщила Брэду, что ей пора выходить, иначе не останется места на скамьях. На полуночную службу в храм собиралось много народа. Да и Брэду пришло время отправляться к гостям.
— Еще раз спасибо за прекрасный подарок. Он будет моим самым любимым.
— Счастливого Рождества, Фред. Я рад, что тебе понравилось. Спасибо за все, что ты мне дала в последние два месяца. Ты и есть настоящий подарок.
— И ты тоже, — тихо проговорила Фейт и через секунду повесила трубку. Она поднялась наверх попрощаться с Алексом, но муж заснул в кресле с книгой. Вскоре Фейт в своем красном пальто вышла из подъезда и поймала такси.
А в Сан-Франциско Брэд пытался завязать беседу поочередно со всеми гостями. На нем, как и на тесте, были блейзер и свободные брюки. Сочельник в их доме считался неофициальным праздником, хотя все повязали галстуки. А Пэм надела красное шелковое кимоно и золотые босоножки на высоких каблуках. Она выглядела красиво, импозантно и празднично. Интересная женщина. Но каждый раз, когда Брэд оборачивался в ее сторону, он неизменно вспоминал, как изменилась жена. Сделалась жестче, напористее и сильнее, чем он мог когда-то себе представить. Брэд подарил ей узкое золотое ожерелье с бриллиантом и такие же браслет и кольцо. Он знал, что Пэм любила драгоценности. Но ему было гораздо интереснее выбирать четки для Фейт. Насколько в них больше смысла! И для него, и для нее тоже.
К тому времени, когда в Нью-Йорке началась служба, они сели в столовой за стол. Еда была традиционно английской: ростбиф с йоркширским пудингом и сливовый пудинг с кремом на десерт. Но Брэд никак не мог сосредоточиться — тесть потчевал гостей калифорнийским вином, а у него стояла перед глазами Фейт на коленях, как в соборе Святого Патрика, когда они ходили туда вместе.
— Ты сегодня какой-то рассеянный, — заметила Пэм, когда они встали из-за стола. — Хорошо себя чувствуешь?
— Просто думаю о процессе, — ответил Брэд и отвел глаза.
