Я подбежала к нему и поцеловала в щеку.
— Люблю тебя, пап.
— И я люблю тебя, милая.
Я пересекла двор и вошла в дом. Мама наливала два стакана холодного чая. Один протянула мне.
— Спасибо.
Она отпила чай, наблюдая за мной поверх стакана. Я приготовилась к инквизиции.
— Так значит, ты просто заехала, да? Учитывая, что я не видела тебя больше месяца, и ты не звонила, тогда думаю нам нужно устроить день шопинга. Полагаю что-то произошло… и судя по улыбке, которая расползалась по твоему лицу, думаю дело в парне, — сказав последние слова, она пошевелила плечами.
Как бы я не старалась сдержаться, маленькое застенчивое хихиканье вырвалось из меня, и я почувствовала, как румянец за секунду залил мои щеки. Даже несмотря на то, что то, что мы с Джаредом разделили прошлой ночью, было очень сильным, он оставил эту тяжесть, которая отдавалась глубоко в моем сердце, но была и другая часть, которая ощущала свет.
Как будто я пережила свой первый поцелуй.
У мамы расширились глаза. Я никогда не обсуждала с ней парней, потому что нечего было сказать. Никто из них не был важен, за исключением одного, которого я прятала от нее. Но она была всем, о чем говорят девочки. Я помню, ее и Элен, как они проводили всю ночь с бутылкой вина, болтая и смеясь, теряясь друг в друге, в секретах и мечтах. Я задавалась вопросом, насколько сильно она скучала по этим дням.
— Я права? — подшучивая, спросила мама, хотя в ее взгляде была нежность. Мама знала, что для меня это было личным, потому что мне не хватало смелости рассказать ей.
Я была близка к тому, чтобы рассказать ей о той ночи. Напуганная и дрожащая, я была готова зайти так далеко, готова была довериться ей. Но я замерла, парализованная, когда представила ее плач, после этого рассказа, сердитый голос папы, который перекрикивал бы ее слёзы. После долгих минут, которые я даже не смогла бы сосчитать, я бы повернулась и увидела Кристофера, который пялился на меня в потрясенном неверии, будто все мы плыли по течению и не смогли бы справиться с чем-то подобным.
Никогда больше я не упомяну его имя. Так мы и делали до его возвращения.
— А разве бывает иначе? — я запрыгнула на стойку, размахивая ногами, так же как в детстве.
В уголках маминых глаз появились забавные морщинки.
— Нет. Чаще всего нет, — она подмигнула, — но изредка бывает, — и прислонилась к стойке рядом со мной.
— Так, расскажи мне о парне, который заставил блестеть эти зеленые глазки.
Я сконфуженно пожала плечами и выпустила воздух из поджатых губ. Как можно описать Джареда простыми словами? Посмотрела на нее и снова почувствовала, как губы начинают дрожать:
— Он пугает меня, мам.
Она остановилась, осторожно поставила стакан и повернулась ко мне.
— Что ты имеешь в виду, он пугает тебя? Эли…
— Нет, не так как ты подумала мам, — с трудом произнеся слова, я отстранилась от нее. — Это… я забочусь о нем так сильно, что это ранит, — и так будет всегда, и я чувствовала себя так хорошо, что, наконец, произнесла это вслух.
— О мой Бог, Эли… ты любишь его? — она поймала мой взгляд.
Я не ответила.
— Как долго ты с ним? Я не знаю… Кто он? — казалось, что мама путается в своих мыслях. Ее задело то, что я только сейчас об этом сказала.
Вина прокатилась по мне. После стольких лет, я все еще держала его в секрете.
— Я даже не знаю кто мы, мам. Я беспокоюсь о нем, так сильно и когда мы вместе я… — нахмурившись, я моргнула и выпалила правду. — Я чувствую, что это самое лучшее, что происходило со мной.
Она встала передо мной и нежно погладила по волосам, на ее лице было задумчивое выражение.
— Любовь — это самое лучшая вещь, которая когда-либо произойдет с тобой, Эли.
Медленно я кивнула и позволила ее словам задержаться.
— Спасибо, мам. Ты даже не представляешь, как мне нужно было это услышать, — мой голос был хриплым.
— Вот для чего я здесь, — прошептала она. Затем вздрогнула, сделала шаг назад, и ее голос вернулся к нормальному.
— Так, когда я смогу встретиться с этим мистическим мужчиной? О, почему ты не привела его на обед? — сказала она, явно взволнованная предложением.
— Я не уверена, что мы готовы. Но как-нибудь, — я могла только надеяться.
Сомнение пробило маленькие трещины в моей вере. Джаред не давал мне обещаний. И это было правдой, я действительно не знала, кто мы друг для друга. У меня были только его обещания в прикосновениях, его взгляд, которым он смотрел на меня, такой же, как у меня. На это я опиралась, это наполняло меня верой.
Мама нахмурилась и оценивающе посмотрела на меня.
— Я знаю, ты выросла, Эли, но я бы очень хотела с ним встретиться.
Хлопнула входная дверь. Мама взяла свой стакан с чаем, когда мы услышали чьи-то тяжелые шаги.
Это было ужасно, но я благодарила Бога за вмешательство. Так как не знала, сколько еще продержусь, прежде чем все станет очевидным.
Августин вошел на кухню, стаскивая потную футболку через голову. Он был в баскетбольных шортах и теннисных ботинках, его загорелая кожа блестела от пота. Иногда я удивлялась, как мама и папа смогли вырастить такого спортсмена, поскольку Кристофер и я такими не были.
— Эли! Я так обрадовался, увидев твою машину перед домом. Как ты? — он широко улыбнулся.
— Действительно хорошо. Я очень скучала по тебе, — сказала я честно.
Без стеснения он сжал меня в медвежьих объятиях.
— Я тоже, — голос Августина был всегда грубым, глубоким, как у мужчины. Это заставило меня улыбнуться.
— Угадайте, что я узнал сегодня? — сказал он, отходя назад, гордо улыбаясь. — Вы смотрите на основного квотербека. Сегодня объявили результаты отбора.
— Правда? — я спрыгнула со стойки и снова обняла его. — Поздравляю.
Мама схватила его.
— Правда? Август, я так горжусь тобой!
Я запуталась в этих объятиях, и это было действительно здорово.
Когда Августин получил свои похлопывания, объятия и поздравления, он отступил назад. Мама указала на него.
— От тебя плохо пахнет. Тебе нужно принять душ.
Смеясь, он попятился назад.
— Вообще-то, я пойду поплаваю. Все равно папа там, и вообще он просил сказать ему первому.
Август прошел мимо меня и шепнул на ухо.
— Очень рад увидеть тебя, Эли.
Он вышел через стеклянные открытые двери и ухмыльнулся мне через плечо:
— Передавай привет Меган.
Мой рот открылся в притворном отвращении, а губами я прошептала: Фу.
Он засмеялся, и дверь захлопнулась за ним.
Я повернулась к маме.
— Думаю, мне пора домой.
Разочарование мелькнула на ее лице, и она тяжело вздохнула.
