— Что было дальше с Адрианой Фиоралди? — спросил наконец Маунтджой.
— Она вышла замуж за Паоло Торлони, сэр. Они обвенчались во Флоренции сразу после ее возвращения. Насколько мне известно, это была грандиозная церемония, на которой присутствовали самые известные семьи Италии. Похоже, их брак был счастливым, хотя детей у них не было. Они прожили в браке больше тридцати лет и умерли почти вместе с разницей в несколько месяцев. Они были преданы друг другу.
— Гмм, преданы, — фыркнул лорд Маунтджой, намекая на то, что если человек чего-то не знает, то уж не узнает никогда. — Что еще? — спросил он, надеясь на удачу.
— Хорошие новости, ваша светлость, — сказал Суэйн, позволив себе победоносно улыбнуться. — Мне также удалось разыскать потомков Джорджа Маунтджоя в Техасе, Соединенные Штаты Америки.
— Послушайте, черт побери, всем хорошо известно, где находится Техас. Ближе к делу. — Маунтджой с раздражением посмотрел на Суэйна.
— Боюсь, что и здесь тоже молодая женщина, сэр. — Суэйн сделал паузу и добавил: — По имени Ханичайл.
Маунтджой был просто шокирован. Он тяжело сглотнул.
— Ханичайл, — повторил он, качая головой. — Наверняка это шутка. — Его надежды найти наследника-мужчину рассеялись, как дым в ночи. — Какого черта они рожали только девочек? — сердито проворчал лорд Маунтджой. — В роду Маунтджоев были только сыновья. И это длилось на протяжении веков.
— Возможно, дело в том, что все женщины мужчин Маунтджоев были иностранками, — заметил Суэйн.
— Не могу с вами не согласиться, — охотно ухватился за эту мысль Маунтджой.
Суэйн рассказал ему о Дэвиде и Роузи и об их ужасных смертях.
— Ханичайл все еще живет на ранчо Маунтджой вместе с женщиной, которая вырастила ее, Элизой Джефферсон.
— Вы хотите сказать — ее няней.
— Что-то в этом роде, сэр.
Лорд Маунтджой вздохнул. Он начал думать, что в качестве подарка на свой день рождения преподнес себе ящик Пандоры, источник всяческих бед. Вместо того чтобы найти наследника, на которого он так надеялся: бедного, приличного, податливого молодого человека, который мог бы унаследовать традиции Маунтджоев, он обнаружил трех женщин, каждая из которых, казалось, была хуже другой. Маунтджой смотрел на детектива так, словно он был во всем виноват.
Суэйн же продолжал нервно переминаться с ноги на ногу. Его черные ботинки громко скрипели, что заставило лорда Маунтджоя нахмуриться.
— Еще одна вещь, сэр, — поспешил добавить Суэйн. — Ханичайл бедна. Очень бедна, сэр. Ранчо Маунтджой сильно пострадало от засухи, которая длится вот уже несколько лет. Им приходится вести борьбу за выживание. Мне сказали, что Ханичайл работает за двоих мужчин. Она предана своей земле и ни о чем другом и не помышляет.
Маунтджой на какое-то время задумался; ему нравилось, когда молодые люди так упорно работали.
— Если бы они были мужчинами, — мрачно заметил он, — тогда можно было бы вести разговор. Но французский «синий чулок», йоркширская лошадница и техасская женщина, работающая на земле? Что мне с ними делать, Суэйн, спрашиваю я вас?
Суэйн терпеливо ждал, пока лорд Маунтджой, глядя в пространство, размышлял о дочерях и внучках.
— Это все, Суэйн? — наконец спросил он.
— Да, сэр. У вас мой письменный доклад о всех девочках. Разрешите мне указать вам на странное совпадение, сэр: все они были рождены в одном и том же году.
Лорд Маунтджой перелистал страницы доклада, ища подтверждения словам Суэйна.
— Удивительно, — сказал он. — Совершенно необычно.
— Словно они тройняшки, — сказал, усмехнувшись, Суэйн.
— Они все Маунтджой, — заметил твердым голосом старый лорд. — Девушки Маунтджой.
Суэйн, по-прежнему переминаясь с ноги на ногу, думал про себя, уместно ли ему сейчас, когда проделана такая большая работа, напомнить лорду Маунтджою о гонораре.
— Хочу надеяться, что моя работа удовлетворила вас, милорд, — осторожно заметил он.
— Что… что? Ах да, конечно. Очень хорошая работа, Суэйн. Конечно, я перешлю вам ваш гонорар.
Суэйн широко улыбнулся. Никогда не знаешь, что можешь ожидать от этих аристократов.
— Еще одна вещь, сэр, пока я не забыл, — добавил детектив. — О юной американке. Ее настоящее имя — Элоиз Джорджия Маунтджой Хеннесси.
— Но вы сказали Ханичайл! — недоуменно воскликнул Маунтджой.
— Это ее прозвище. — Суэйн позволил себе улыбнуться, видя состояние Маунтджоя. — Всего лишь прозвище. — Он счел ненужным уточнять, что никто никогда в жизни не называл Ханичайл Элоиз.
После того как детектив ушел, лорд Маунтджой долгое время читал и перечитывал его отчеты и сердито думал о том, что его брат Джордж с преступной халатностью далеко и широко разбросал свое семя. Было бы понятно, если бы он вовлек в беду одну девушку. Но троих! Вспомнив Роузи, самую сексуальную стриптизершу, он застонал.
Оттолкнув кресло, он встал из-за стола и начал расхаживать по ковру в красно-зеленую клетку, заложив руки за спину и поигрывая большими пальцами рук, как он всегда это делал, когда был раздражен.
— Анжу д'Аранвиль, — громко произнес он. — Лаура Суинберн. Элоиз Хеннесси.
Продолжая ходить по комнате, старый лорд размышлял об этих трех девушках. Он подошел к окну и стал смотреть на падающий снег. Снежная буря, налетевшая неизвестно откуда, застопорила все движение. На улицах не было ни единой души.
— Лаура Маунтджой, — снова повторил Маунтджой. — Анжу Маунтджой. Элоиз Маунтджой.
Он продолжал мерить шагами комнату. Задержавшись у камина, где на полке лежали приглашения на сегодняшний вечер — приглашение было всего лишь одно, на обед в «Бел-грейв-сквер», — он как завороженный стал смотреть на белую почтовую открытку. Внезапно его осенило: приглашение на бал, который он даст в честь своих внучатых племянниц — Лауры, Элоиз и Анжу.
Лорд Маунтджой покачал головой: как он может навязывать этих отпрысков Джорджа обществу.
— Дочерей французской модистки, — произнес он, — полуитальянки из Йоркшира и американской стриптизерши.
Он раздумывал еще с минуту, затем едва улыбнулся и внезапно разразился раскатистым смехом. Он смеялся так, как не смеялся уже лет тридцать. Его смех эхом отдавался в заснеженной тишине за окном.
— Ну, ну, — сказал он сдавленным от смеха голосом, — возможно, мой подарок самому себе окажется лучше, чем я предполагаю.
Он сел за стол и, чтобы не передумать, быстро написал три письма.
«Моя дорогая Элоиз, — начал он. — По всей вероятности, тебя недавно уведомили, что от моего имени проводится расследование с целью найти потомков моего брата, Джорджа Альберта Артура Маунтджоя. При сложившихся обстоятельствах я считаю своим долгом извиниться за неблаговидные поступки моего брата по отношению к женщинам, с которыми у него были связи. Достаточно сказать, что в данный период своей жизни — а мне уже семьдесят лет — я столкнулся с проблемой, с которой никто из рода Маунтджой никогда не сталкивался. Я последний из этого рода, который со времен норманнских завоевателей никогда не прерывался по мужской линии.
