Я жду, когда он задаст мне вопрос. Но Карло молчит.
— Скажи же мне, что привело тебя сюда, ко мне? — наконец произносит он и широким жестом обводит кабинет. — В мой офис? Ты никогда не доставляла мне такой радости!
Тогда я подумала: а действительно ли мое появление здесь доставило ему радость? Ведь я никогда раньше не приходила сюда. Мы всегда встречались там, где Карло считал нужным. Именно он решал, где произойдет наша встреча, и никогда он не приглашал меня в свой офис. Само собой подразумевалось, что наши отношения развиваются строго по его правилам. Я была идеальной любовницей.
«Никогда не позволяй провести себя, Энни», — говорила моя бабушка. Что ж, один раз я позволила этому случиться, но с меня хватит. Пора разыграть свои карты.
— Я пришла просить у тебя работу. И заодно хочу отдать тебе это, Карло. — Я опускаю руку в сумочку.
Сначала Карло непонимающе смотрит на меня. Но когда я кладу на столик золотистую коробочку и пододвигаю ее к нему, он качает головой:
— Нет, Анна, я хочу, чтобы они остались у тебя. Это подарок.
— Прости, Карло, — произношу я твердым голосом. — Но они мне не нужны.
Он улыбается. Эта знакомая улыбка, с которой Карло обращался к глупенькой Анне.
— О, Анна, почему нет?
И снова на его губах играет соблазнительная, прекрасная улыбка, которая озаряет комнату. И я снова хочу стать его глупенькой Анной, хочу сказать и сделать что-нибудь такое, что порадует и заинтересует его; снова я хочу услышать его удивленный и восторженный вопрос: — «Правда, Анна?»
Но я отрицательно качаю головой:
— Лучше подари их Бетти, Карло.
В его глазах мелькнула искорка сомнения.
— Бетти?
— Да, Бетти, — киваю я.
— А… — И его прекрасная улыбка исчезает.
Карло совсем не ждал этого. Эта игра уже совсем не по его правилам. С лица его будто слетела маска. Живость и азарт в глазах исчезли. Он откинулся на спинку, положив руки на подлокотники, и забарабанил пальцами по гладкой коже.
— Я еще подумал о цели твоего визита… Когда ты пришла сегодня… Анна, прости, что причинил тебе боль…
Я удивлена и поражена его откровенностью. Я никак не ожидала подобного: такого быстрого признания и извинений. Своей честностью он застал меня врасплох так же, как я его — своим приходом сюда.
Внезапно Карло подался вперед. Его ладонь касается моей щеки и шеи.
— Я старый глупец, Анна!
У Карло теплая ладонь, и произносит он эти слова с неподдельной нежностью. Я чувствую, как у меня внутри все переворачивается и к горлу предательски подступают слезы. Он здесь не один глупец, думаю я. Потому что теперь я понимаю, да, я наконец понимаю, глядя ему в глаза, что привлекло меня к нему, во что я влюбилась столько лет назад. Магическое очарование этого мужчины не поддается определению. Это совсем не дьявольский огонек в глазах, вовсе нет. Теперь я понимаю. Я вижу это очарование в его волосах, глазах, в мягкой улыбке.
Я убежала на другой конец земного шара от своей матери, от смерти моей бабушки, в поисках тех самых вещей, о встрече с которыми они меня предупреждали. И я влюбилась в этого зрелого мужчину, в человека, который так напоминал мне мужчину на фото, на том единственном фото моего отца.
— Скажи, Анна, чем я могу помочь? Как я могу искупить свою вину?
Я улыбаюсь и беру себя в руки. Теперь моя очередь делать ставку. Наконец я делаю разумный ход.
— Мне нужна работа, Карло, просто работа. — Я полагаю, этого будет достаточно. — И больше никаких подарков.
Он кивает.
— Больше никаких подарков.
В этот раз мы заключили сделку — никаких бесплатных угощений и никаких обязательств.
* * *
Когда я вернулась, на ресешпне в отеле меня ждало сообщение. Хозяйка протягивает мне сложенный вдвое розовый листок бумаги. Определенно, Карло не теряет ни секунды.
Записка была от Бетти. Она уже три раза звонила в отель.
Я улыбаюсь. Прошел всего час, как я вышла из офиса Карло.
В записке всего два слова: «Позвони мне».
И не подумаю.
* * *
Звонок раздался в тот момент, когда я уже спустилась по лестнице на первый этаж на завтрак. Это меня застало врасплох.
— Oui, un moment s'il vous plaît, — слышу я голос хозяйки.
Я понимаю, что это меня, так как мадам замолкает, вероятно, прислушиваясь к моим шагам на лестнице. Должно быть, это Бетти. Я не желаю с ней разговаривать. Я замираю на последней ступеньке, решая, что может будет лучше развернуться и тихо сбежать обратно в свой номер. Но уже поздно.
— Мадемуазель Макинтир!
Хозяйка кивает в мою сторону, когда я выглядываю из-за угла. Она машет рукой с сигаретой в сторону телефонной кабинки, а ее пудель гавкает на пепел, падающий на стойку. Бизнесмен следит за мной из угла столовой, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Он ждет свой рогалик. Поэтому у меня нет выбора, и мне придется ответить на этот звонок.
— Мадемуазель Макинтайр?
Я сразу узнаю этот голос и с облегчением вздыхаю. Это не Бетти. Голос принадлежит секретарше Карло.
Итак, я устроила сама себя на работу. Теперь я менеджер по связям с общественностью и могу приступить к работе завтра. Как говорила моя бабушка, не важно, что ты знаешь, важно — кого.
Я стою посредине выставочного зала в Центре Помпиду. Это огромное, весьма своеобразное сооружение из стекла построено в семидесятых годах. Оно будто собрано из ярких, красочных деталей детского конструктора — красных, синих и зеленых трубочек, крутящихся колес и больших спиралей, поднимающихся вверх от земли, как большие трубчатые глаза Дали. Скелетообразная нижняя часть здания пренебрежительно выставлена напоказ, как бы прославляя семидесятые и современную архитектуру. Современный мир того времени.
Сейчас здесь проходит ежегодная международная торговая выставка, и я нахожусь тут в качестве представителя компании «Моратель». Я общаюсь с бизнесменами из Японии. Как новый сотрудник, я обязана это делать — мило улыбаться и общаться с людьми, окружившими меня в углу нашего выставочного стенда. Почти всю основную информацию о компании я заучила наизусть. Но кроме этого я совершенно ничего не знаю.
Я могу, говорю я себе. Я могу делать это, стоя хоть на голове, так же как и преподавать. Самое трудное — это улыбаться. Я представила себя стоящей на голове. Может быть, это поможет мне улыбнуться. Но, как сказал бы Чарли, «ты безнадежна, мам». Когда Чарли был совсем маленьким, его лицо буквально светилось, когда я дурачилась, чтобы развеселить его. Он с восторгом смотрел на меня своими голубыми глазами, как Карло, когда он спрашивал меня: «Правда, Анна?» Но чем Чарли становился старше, тем больше восторг сменялся смущением, и в итоге я просто оказалась «безнадежной».
