Крик Весны (СИ) - Корж Катя

Всё в мужчине говорило, что он был уверен в провале девушки. После пропажи Ники на целый месяц, что был выделен как испытательный срок вокалистке, компания была недовольна, что девушка перестала посещать уроки вокала специально выделенного учителя.

Но на защиту вновь стал Бэд, который сказал, что при договорённости на испытательный срок не было упоминания, у кого именно девушка должна учиться. Женю веселило, как злился их менеджер, Весна переживала, а Бэд был слишком уверен в своей правоте. У Весны за всё это время накопилось очень много вопросов к парню, но как только она увидела подругу, всё из её головы вытеснило волнение за Нику. А ужасная тоска, что длилась целых тридцать дней, только усиливалась.

Девушка хотела бросить прямо сейчас всё и кинуться на шею любимому человеку, который впервые так на долго её оставил одну.

«Как же я скучала…»- читала во взгляде подруги Ника.

И когда девушка улыбнулась Весне коротко, но уверенно, барабанщица поняла, что её чувства взаимны, но сейчас было не время…

Пение — это всегда меня расслабляло. Я пошла на вокал только потому, что это нравилось Весне, но когда она предложила мне стать вокалисткой, я задумалась над тем, хочу ли заниматься этим всерьёз, долго думала, и пришла к выводу что да, хочу.

Но всё, что изменилось с тех пор во мне — ровным счётом ничего. Я продолжала петь как могла, считала, что этого будет достаточно, но все говорили, что я могу лучше. Но куда лучше? Надрывать связки, чтобы лишиться голоса к тридцати? И как бы бережно я к ним не относилась, какие бы техники не соблюдала, это бы произошло.

Моим тайным блоком стал страх потерять голос. Я смотрела на подругу, что общалась лишь одними жестами и где-то внутри понимала, что такое может ждать и меня. Скорее всего, это был глупый детский и навязанный обстоятельствами страх, потому что вряд ли кто-то из музыкантов вот так запросто лишился голоса из-за пения, а может, я плохо знала историю, это не главное. Гоша помог понять мне много вещей. И кроме моих потайных страхов оказалась еще одна не маловажная вещь, которая мешала мне. Это обычное осознание истины: вокал — это не хобби. Теперь это моя работа. То, что мне нравилось, теперь должно было стать чем-то большим, чем просто открывание рта и произношение каких-то звуков. Моё выступление — это не просто попадание в ноты, не только погружение в атмосферу и желание услышать крики фанатов.

Моё пение — это тяжёлая работа, которая представлена искусством, которое должно жить во мне. Мне не обязательно писать песни, чтобы познать это искусство, мне достаточно постоянно работать над тем, что у меня есть. Мой голос — мой дар, который нужно постоянно развивать. И постоянные комплименты от подруги этому не способствовали.

Сколько ужасных вещей в свой адрес наговорил мне этот странный человек в наркобаронском радужном берете и в африканских косичках на голове. Сколько раз он небрежно касался моего подбородка, заглядывал своими глазами мне в душу, будоража что-то намного глубже, чем страхи. Он докопался до моей души, до всех её желаний, страхов и побуждений. Моё тело дрожало, шея всегда была мокрой, как и лицо, а горло ужасно сушило. Как много я работала эти тридцать дней, чувствуя с каждым днём всё больше уверенности, показывая новую себя. Теперь я больше не была Никой, та девушка осталась в прошлом, неуверенном, в тени Весны, которая затмевала своим светом из мечтаний и фантазий оказаться на одной сцене с no sense маленькую меня. Но Гоша показал, что я тоже могу светить этому миру. Я могу доносить до них свои желания, и мне не нужен еще чей-то свет, я сама по себе, я та, что может петь, касаться душ людей, общаться с ними не разговаривая, и всё это только благодаря моему пению.

— Ты готова, — сказал он мне всего пару дней назад. — Не приходи ко мне до отбора больше. И после не приходи, если провалишься. Но я знаю, что мы с тобой еще увидимся.

Он был в себе уверен. Я теперь, как ни странно, тоже. Мои руки больше не дрожали, счастливым воспоминанием для меня больше не был фестиваль красок, на котором я впервые почувствовала себя рок-звездой. Счастливым воспоминанием стало то, что я начала петь. Всё изменилось, и я сама изменилась, а вместе с тем и мой голос, и я это чувствовала. Слышала, и на этот раз не ушами, а сердцем…

— Какого?! — я бегала по комнате, одновременно расчёсываясь и пытаясь натянуть штаны.

— Ты чего кричишь? — в меня полетела подушка, а из-за дивана на меня посмотрели сонные голубые глаза.

— Ты будильник отключил?! Я же на прослушивание опаздываю?

— Так вот что это трещало с утра пораньше. Ой, не уйдут они никуда от тебя.

— Ааа!!!

Мне хотелось убить Сашу, что накинул на голову подушку и продолжил спать, видите ли, я слишком шумела и мешала ему.

Такси опаздывало, на дороге образовалась пробка. Но я не боялась, почем-то была уверена, что скоро я увижу ребят, обниму их и скажу, как сильно по ним скучала, даже по буке Бэду. Представила, как Весна будет радостно улыбаться, стало щемить сердце. Как Женя начнёт подкалывать меня или подшучивать, думая, что у него отменное чувство юмора. Как все мы дружно вернёмся в большой дом, а уже завтра утром начнём репетиции.

Скоро всё обязательно случится…

Я ворвалась словно ураган в здание, даже не приложив пропуск. Турникет я перепрыгнула, проигнорировав охрану. В голове было только одно — нужно успеть. Я так была занята этой мыслью, что ворвалась в студию, только кивнув ребятам. Ох, Бэд, Женя, Весна, если бы вы только знали, как я по вас соскучилась. Как вместо штатива я хочу прикоснуться к вам, и петь я хочу не Анатолию, а вам, хочу показать себя, чтобы вы сказали, как хорошо я постаралась, а ведь я много работала. Ради вас и ради себя.

— Я готова, — взяв микрофон в руки, тихо выдохнула

В студию зашли ребята: Весна взялась за ударные, Женя за гитару вместе с Бэдом, а последний взял второй микрофон.

— Мы тоже готовы, — улыбнулся мне темноволосый друг и Весна начала.

Bring Me To Life в исполнении Evanescence. Гоша решил, что тематика пробуждения — это моё, только он не подумал, как тяжело начинающему рокеру исполнять такую тяжёлую композицию. Я отлично вытягивала ноты, тут он одобрительно кивал, но когда дело доходило до расщеплений, мы прекращали. Вновь и вновь.

Я вновь выдохнула. Мои нервы были на пределе, но это не лишало чувства уверенности. Воспоминания были утомительными, прошлое было тяжёлым, и оно было в прошлом. Настоящее для меня важнее, от него сейчас зависело будущее.

На мгновение закрыла глаза, и в этот момент студию заполнила музыка. Сейчас для меня перестало существовать что-то за пределами этой комнаты, весь мир сосредоточился здесь, между мной, Весной, Женей и Бэдом.

Стоило моим губам открыться, как веки последовали за ними. Сейчас я больше не представляла себя на сцене, я чувствовала реальность, и в ней я смотрела в равнодушные глаза Анатолия, наблюдая, как постепенно стираю его ухмылку.

How can you see into my eyes, like open doors

Leading you down into my core

Where I've become so numb

Without a soul

My spirit's sleeping somewhere cold

Until you find it there and lead it back home…

Бэд подхватил мой вокал, напоминая о себе…

Его голос был стальным, жёстким и холодным, но стоя плечом к плечу с ним рядом я чувствовала невероятное тепло. Как будто я была дома, рядом с самыми близкими и родными людьми.

Wake me up inside (save me)

Call my name and save me from the dark (wake me up)

Bid my blood to run (I can't wake up)

Before I come undone (save me)

Save me from the nothing I've become…

Я пела и хотела смеяться. Меня разбудили и спасли, меня вывели из темноты, и эти люди сейчас стояли рядом со мной рядом, я чувствовала, как наши души переплетаются, как вокал с Бэдом становится чем-то единым и неразрывным. Мы смотрели друг другу в глаза, и я видела в небесных радужках улыбку. Улыбку фрика, что восхищался только вокалисткой из Воронов, теперь это восхищение принадлежало мне.