Она смеется.
— Только потому, что у тебя есть мужчина, к которому можно вернуться домой, сучка. Пойдем, поможешь мне найти следующую жертву.
— Что? — Я ухмыляюсь, когда она открывает свою дверь. — Ты не собираешься жить в комнате рядом с моей?
Она делает паузу, затем толкает дверь.
— Ладно, нет, не собираюсь. Я хотела чего-то большего, а Нейт не может мне этого дать, потому что, видимо, увлекся кем-то другим. Я могу получить его только для секса.
Выхожу из машины, коротко благодарю Сэмми и говорю, что напишу ей, если нужно будет подвезти нас домой.
— Ты не хочешь этого?
Она сглатывает, в ее глазах появляется грусть.
— С ним? К сожалению, нет. Я поймала чертовы чувства.
Зацепив свою руку ее рукой, подталкиваю голову в сторону дома.
— Ну, тогда пойдем и найдем тебе постельного приятеля!
Девушка ухмыляется, подносит водку к губам и глотает.
— Звучит заманчиво.
Миновав всех пьяных людей на крыльце, я открываю входную дверь как раз в тот момент, когда в моей маленькой сумочке начинает звонить телефон. Я достаю его, закрываю одно ухо, чтобы заглушить музыку, и ищу тихий уголок, чтобы поговорить с Бишопом.
— Бишоп? — кричу я в трубку, стараясь заглушить музыку.
— Мэдисон? Иди домой. Сейчас же!
— Что? — Я не могу нормально расслышать его слова; каждый раз, когда он что-то говорит, кто-то громко что-то делает. — Бишоп?
— Черт! — рычит он в трубку. Я слышу это.
— Что ты сказал до этого? — Наконец найдя ванную, я закрываю дверь, глубокий бас сотрясает стены. — Теперь я тебя слышу.
— Хорошо. Тебе нужно уходить прямо сейчас. Я уже в пути.
— Что? Почему?
— Просто сделай это, бл*дь, Мэдисон. Ради всего святого, я сам тебя убью...
Стук в дверь прерывает.
— Подожди. Кто-то стучит, как будто они гребаные полицейские.
— Мэдисон! — кричит он, как раз, когда я открываю дверь.
— Какого х... — Я делаю паузу, наклоняя голову. — Брэнтли?
— Это Бишоп?
Я смотрю вниз на свой телефон.
— Что? Да?
— Можешь повесить трубку. Пойдем, я вытащу тебя отсюда.
Проглотив недоверие, кладу телефон обратно в сумку, не вешая трубку. В детстве у меня были разрозненные воспоминания о нас с Брэнтли, но я ему не доверяю. В каждом воспоминании о нем, а их всего одно или два, ясно, что он меня ненавидит. Даже сейчас я вижу, что он все еще ненавидит меня. Но почему? Я не понимаю, почему он меня ненавидит.
— Мэдисон? — Брэнтли притягивает меня к себе, его рот приближается к моему уху. — Здесь есть люди, которые собираются забрать тебя. Я знаю, что ты мне не доверяешь, но ты доверяешь Бишопу, который доверяет мне.
Подожди!
— Вау! Что? — Делаю паузу, как раз, когда мы уже подходим к двери. Я коротко оглядываюсь через плечо, наблюдая, как Татум танцует с какой-то красоткой под песню в стиле техно. Как по-разному идут наши жизни, словно две разные полосы. — Я не хочу... — Качаю головой.
Брэнтли открывает входную дверь и хватает меня за руку, грубо сжимая. Я смотрю вниз на его хватку, а затем снова на его лицо.
— Это слишком сильно.
— Заткнись, бл*дь. — Мы доходим до конца дорожки как раз в тот момент, когда подъезжает черный лимузин, очень похожий на наш. Задняя дверь распахивается, и Брэнтли хватает меня за волосы, заталкивая в темный салон.
— Агх! — кричу я, отползая в угол кресла.
Брэнтли залезает следом, садится рядом со мной и расстегивает свой костюм.
— Какого хрена? — кричу я ему, но его глаза не двигаются. Они неподвижны, устремлены на кого-то перед ним. Когда я прослеживаю его взгляд, шокированно вздыхаю.
Отец Бишопа, Гектор, сидит прямо передо мной, и, хотя я не могу разглядеть человека, который находится рядом с ним из-за тени, отбрасываемой на его место, вижу, что он одет в такой же костюм, как и Гектор.
— Эм? — Я прочищаю горло.
Гектор просто смотрит на меня, завороженный. Он не просто пугает, он прямо-таки смертоносен. Он высасывает кислород из всех, кто сидит в этой машине. Теперь я вижу, что Бишоп яблоко от яблони недалеко падает.
Он прочищает горло.
— Ты такая надоедливая, Мэдисон.
Я смотрю на Брэнтли, нутро закипает ненависть. Я доверяла ему; Бишоп доверял ему. Должно быть, поэтому Бишоп велел мне уйти. Снова смотрю на Гектора.
— Хотел бы я сказать, что мне жаль.
Гектор делает паузу, наклоняет голову, а затем усмехается, доставая сигару из пиджака своего костюма.
— Ну, я думаю, ты пожинаешь все плоды.
— Почему я здесь? — спрашиваю, звуча гораздо увереннее, чем есть на самом деле.
Он опирается лодыжкой о колено, делая затяжку сигарой.
— Я подумал, что пришло время ввести тебя в курс дела. Вообще-то, о нескольких вещах.
— О? — хрипло шепчу я. Раскрытие секретов только дает ему больше причин убить меня, если он захочет, но я приму это.
— Имя Венари тебе о чем-нибудь говорит, Мэдисон? — Его глаза прищуриваются, когда мимо проплывает дым.
Сглотнув, я закрываю глаза, отгоняя от себя далекие воспоминания.
Не вспоминай.
Отпусти это.
Построй стену и останься за ней.
— Нет. — Я открываю глаза и изображаю фальшивую улыбку. — Нет. — Стена отступает.
Гектор сужает глаза, как бы пытаясь прочесть мои мысли. Он ничего не найдет, просто темноту и боль, которые я подавила в себе из детских воспоминаний. Воспоминаний, которые я каждый день пытаюсь забыть. Но мне любопытно, откуда он знает это имя.
— А что?
Лимузин останавливается, и он смотрит на Брэнтли, жестом указывая на дверь.
— Давай пройдемся по дорожке воспоминаний.
Гектор выходит из машины, и я следую за ним, закрывая за собой дверь. Иду к передней части машины, яркие фары освещают бревенчатый домик.
Брэнтли встает рядом со мной, и мы оба смотрим на входную дверь.
— Бишоп может быть королем Королей, но он забывает, что есть более высокая сила, чем он. Его отец.
Я уже знаю это, хотя уверена, что Бишоп тоже это осознает. Гектор улыбается Брэнтли и похлопывает его по плечу.
— Хороший мальчик. — Затем я смотрю, как он входит в хижину.
— Брэнтли, — шепчу я. — Что, бл*дь, здесь происходит?
Он не отвечает. Просто жестикулирует в сторону двери, но это не наглость. Его челюсть сжата, а в глазах огонь. Он недоволен; на самом деле, к черту, он в ярости.
— Думаю, ты уже знаешь, кто это. — Брэнтли кладет сигарету в рот и прикуривает ее, как раз, когда Гектор спускается по ступенькам хижины с...
Я задыхаюсь, мои ноги превращаются в желе, а мой желудок отшатывается, завтрак грозит вырваться наружу.
Брэнтли кривит губы.
— Дорогой папочка, он же Лукан Витиозус. — Голоса вступают и отступают, моя голова раскалывается от нахлынувших воспоминаний. Все усилия, которые я прилагала на протяжении многих лет, чтобы отгородиться от них, теперь ни черта не значат, потому что стена не просто упала. Я смотрю вверх, мои глаза встречаются с обидчиком моего детства, и эта стена разлетается на миллион осколков. Ее не восстановить.
Задыхаясь от волнения, я разворачиваюсь и собираюсь бежать, но кто-то шагает впереди меня, преграждая мне путь, и я падаю на задницу. Это не Брэнтли, потому что вижу черные кеды «Converse» и обтягивающие штаны для йоги. Я поднимаю глаза к маленькому телу, пока передо мной не оказывается одна из самых экзотично выглядящих девушек, которых я когда-либо видел за всю свою жизнь. Ее черные волосы легко и естественно ниспадают на грудь, глаза миндалевидные, а кожа имеет естественный золотистый оттенок. Она сногсшибательна в очевидном смысле. Девушка привлекает к себе внимание, куда бы она ни пошла, что бы на ней ни было надето. Вся эта красота стирается, когда она открывает рот.
— На фотографиях ты намного красивее. — Она наклоняет голову, и я встаю на ноги, смахивая грязь с задницы.
