— Доброе утро, — обращается ко мне, — что будете завтракать?
— Доброе, — теряюсь, — а где Максим?
— Максим Викторович просил предупредить вас, что скоро будет, дождитесь его.
— А вы…
— А я Ирина, домработница, — представляется с улыбкой и вытирает мокрые руки полотенцем, — дак что вам приготовить? Сырники, омлет или что-то ещё?
— Просто кофе, — растеряно произношу, — а вы… вы новенькая? Я вас раньше не видела
— Почему сразу новенькая? — смеётся женщина, — я работаю в семье Рафальских уже много лет, а именно у Максима Викторовича уже почти три года, просто была в отпуске.
Ничего не понимаю, что тогда делала я тут почти целый месяц? Ведь он мне сказал, что его домработница уволилась, а она оказывается просто была в отпуске.
Глава 35
Рафальский.
Всю ночь я не выпускал Валю из своих объятий, с ней было так уютно и тепло, как в детстве. Давно у меня не было такого спокойного сна, хоть и проснулся я раньше Дюймовочки.
Часы показывают десять утра, сон ещё не совсем от меня ускользнул, но когда я вижу рядом красивое лицо, мне хочется им любоваться больше, чем спать. Я повернулся на бок, подпер голову рукой и наблюдал как Лопушок спит. Маленькая россыпь веснушек на нежной молочной коже, легкая улыбка и свежий румяней. Смотрю на неё, а внутри все закипает. Тело пробуждается, чувствуя мягкий аромат ее кожи и воспоминания нашей ночи тут же врываются на первый план моих мыслей. Руки буквально зудят от желания прикоснуться к обнаженным бёдрам, которые выглядывают из под одеяла, но я изо всех сил держусь, чтобы ее не разбудить и не нарушить такой сладкий сон. Спи, мой нежный цветок, в котором так много света. Моя голубоглазая девочка, такая живая и искренняя, смелая и гордая, которая вихрем ворвалась в мою жизнь и разучила любить одиночество. Она взяла меня за руку, подвела к обрыву и мы вместе прыгнули в эту бездну, из которой я не хочу выбираться. Хочу остаться там с ней и любить всю жизнь, создавая общие истории и счастливые моменты.
Утро только наступило, а я уже знаю как хочу провести этот день. Неважно, что мы будем делать, валяться в кровати или гулять в парке, главное, чтобы Дюймовочка была рядом, держала за руку и улыбалась.
Едва не вздрогнул, когда зазвонил мой телефон, выключил звук и вышел из комнаты, чтобы ответить.
— Дрон, что за срочность, чего так рано?
— Мне позвонил Михайлович. Объявлен срочный сбор. Наш новый спонсор на следующую тренировку не попадает, но горит желанием познакомится с командой перед полуфиналом.
— Я же сказал, что завязал с хоккеем
— Кончай глупить, Раф! Ты знаешь, что без тебя нам кубка не видать. Мы вместе шли к этой победе, давай закроем сезон, у тебя потом будет время подумать, а пока, давай прыгай в штаны и дуй в ледовый дворец, знакомиться с новым босом.
Я смотрю на свою кисть руки, которую раздуло и теперь она больше похожа на лапу медведя, понимаю, что вряд ли смогу чем-то помочь команде в полуфинале, но если парни сделают «Орлов», в финале я выложусь по полной. Хоккеем я бредил с самого детства и не могу так просто сжечь за собой мосты, я должен взвесить все «за» и «против», поэтому принимаю решение ехать в арену и посмотреть, что за «фрукт» берет нас под своё крыло.
Тревожить сон Вали не решаюсь, тихо захожу в комнату, достаю из шкафа чистую футболку, натягиваю джинсы и осторожно, чтобы не разбудить, целую Дюймовочку в макушку.
Надеюсь, я успею вернуться до того, как она проснётся. Наспех умываюсь, чищу зубы и спускаюсь вниз, где слышу посторонние звуки.
Твою ж… Совсем забыл, что сегодня моя домработница вновь приступает к своим прежним обязанностям. Лопушок наверное испугается, когда проснётся и увидит в доме постороннюю женщину, а когда она все узнает….
Черт! Я должен был ей все объяснить сам, до того, как она узнаёт, что я обманным путём заманил ее к себе в дом.
— Максим Викторович, доброе утро. Извините, я думала вы как обычно, проснетесь рано, поэтому завтрак уже остыл, — суетится женщина и впопыхах завязывает на поясе фартук, — но я сейчас, быстро…
— Доброе утро, Ирина Ивановна, — улыбаюсь и спешу успокоить, — не стоит, я тороплюсь. Сделайте мне кофе с собой, этого будет достаточно.
Прохожу в коридор, надеваю куртку, кроссовки и перед тем как уйти, предупреждаю домработницу:
— Ирина Ивановна, наверху ещё спит моя девушка — Валя. Можно вас попросить, если вдруг она проснется раньше, чем я приду, скажите, что я скоро вернусь
— Хорошо, Максим Викторович, — довольно улыбается женщина
— И да, приготовьте сегодня на десерт что-нибудь особенное, она у меня такая сладкоежка, — добавляю с улыбкой, прежде, чем закрыть за собой дверь.
До дворца долетаю быстро и у входа сталкиваюсь лбами со своим тренером, от которого сложно скрыть свою травму.
Прослушал лекцию про дисциплину и поведение в общественных местах, про то, что я подвёл всю команду и теперь буду сидеть на лавке, протирая штаны, пока мои товарищи будут бороться за победу.
А мне плевать, потому что я не мог поступить иначе. Даже если бы знал, что за эту драку меня с позором вышвырнут из команды, я все равно вчера разбивал бы костяшки в кровь, об лица этих ублюдков.
Нас собирают в раздевалке и никто не знает ни имени, ни фамилии того, кто станет нашим новым спонсором, а когда Михайлович заходит к нам и прежде чем озвучить фамилию, улыбается мне подозрительной улыбкой, я понимаю, что знаком с этим человеком, но никак не думал, что до такой степени.
— Ну что, Ледяные Львы, с радостью представляю вам нашего нового спонсора клуба — Виктора Романовича Рафальского
Когда слышу, не верю ушам, но потом в раздевалку заходит он, в своём дорогом костюме, в начищенных до блеска туфлях и в парадном галстуке, понимаю, что глаза меня обмануть не могут.
Приветствует команду чинным тоном, озвучивает общие планы, говорит какие-то слова напутствия на предстоящую игру, желает удачи, а я все не могу привыкнуть к этим реалиям.
Ловлю на себе косые взгляды товарищей по команде, кто-то ободряюще толкает меня плечом, а Дрон с подозрительным прищуром мотает головой, мол я знал и ничего ему не сказал, а ещё и притворялся, что из команды собираюсь свалить.
— Максим Рафальский, можно тебя на минутку, — отец бросает на меня строгий взгляд и уверенно выходит за дверь и конечно же я иду за ним.
Хочу возмутиться, что он скрыл от меня эту новость и дал почувствовать себя перед командой полным идиотом, но не успеваю.
Отец прожигает меня серьёзным взглядом и когда густые брови ползут к переносице, я даю ему возможность первому вступить в диалог.
— Макс, ничего не хочешь мне рассказать?
— Я бы хотел задать тебе этот же вопрос, — вскидываю вопросительно брови
— Что ты вчера устроил возле клуба «Бродвей»? Почему мне звонят по среди ночи и говорят, что мой сын избил до потери сознания двух парней?
— Не парней, а конечных наркоманов, — тут уже вспылил я, — я уже не маленький, отец, и готов сам отвечать за свои поступки, а если я это сделал, значит так было нужно, и если потребуется, то готов понести наказание
— Мне ещё не хватало, чтобы моего сына затаскали по кабинетам люди в погонах. Ты хоть понимаешь как это может повлиять на наш бизнес? Можно будет ставить крест на репутации
— Поверь, это стоит того. Я не жалею о случившемся и дай мне возможность, я прямо сейчас повторю тоже самое, — говорю убедительно, чтобы у отца отпало все желание продолжать этот разговор
— Макс, ты не исправим, — смягчает тон, он никогда не любил со мной спорить, — мне показалось, что у тебя с Валей все серьезно и ты, наконец, включишь мозги и подавишь в себе эту импульсивность
— А ты не ошибся! — утверждаю. — С Валей у меня действительно все серьезно и вчера я это доходчиво объяснил тем, кто не понял с первого раза
— Надеюсь, что ты совершил этот ужасный поступок только потому, что не мог поступить иначе
